Вторым потрясением, которое дало Джинну старт, оказалась смерть Абдаллы Авада аль-Казима. Улем прибыл в «Исламское государство», чтобы продолжить свою миссию в качестве духовного наставника. При бомбардировке здания, которое французы приняли за склад боеприпасов, погибло шестеро детей, две женщины и аль-Казим.
Разорвав Джинну сердце, Аллах указал цель. Французы. Божественное послание было ясным. Государство неверных в самом центре Европы, с многочисленным мусульманским населением, полным сомнений. Он говорил на их языке. И сосредоточил на Франции все свое внимание.
За долгие годы Джинн скопил небольшое состояние – комиссионные, подкупы, оплата услуг. На жизнь он тратил мало и большую часть денег откладывал. Военная казна, призванная оплатить его стратегию.
Он принялся изучать каждое движение противника на международной арене, каждую реакцию, каждое заявление, даже его намерения.
И медленно, но верно обнаружил лазейку. Ту самую, которая позволила бы ему совершить грандиозный поступок.
Тот, что навсегда изменит образ мыслей людей во всем мире.
Оставалось лишь пробудить свою базу, чтобы найти там подходящий элемент, точку входа.
Ключ к его плану.
45
Враг подобен шайтану, дьяволу: он может все узнать.
Он все слышит. Все видит.
Джинн трезво оценивал возможности врага, его этому научили. За телефонами легко могли проследить, даже компьютеры представляли собой реальную опасность, интернет-соединение взламывалось без проблем, и весь поток, проходящий через него, – сайты, ключевые слова и, конечно, полученные или отправленные сообщения – оказывался в руках спецслужб.
Удаленное общение стало головной болью для всех, кому хотелось остаться незамеченным. Настоящий посредник – это рискованно, поскольку он устанавливает физическую связь между людьми. Если за ним следили, он мог привести шпиона к своим контактам. Кроме того, это был слишком долгий метод, зависел от расстояния, и простая встреча могла требовать сложной организации.
Конечно, был еще даркнет – параллельная сеть, которую невозможно контролировать, но если замечали, что человек ею пользуется, это само по себе говорило о его стремлении быть невидимкой и привлекало еще больше внимания. К тому же требовалась компьютерная грамотность, которой не всегда хватало сообщникам Джинна.
Всем этим способам Джинн предпочитал простой и эффективный метод черновика.
Он подключался к заранее подготовленному почтовому ящику в интернете, отключался от сети, чтобы никто не смог его выследить, писал сообщение и сохранял в черновиках, никому не отправляя. Информация не покидала его компьютер. Собеседнику достаточно было войти в тот же ящик и отключиться от интернета, чтобы никто не смог прочесть черновик одновременно с ним. Сообщение ждало в папке, ни на один ящик его не отправляли. Просто черновик вне каналов информации, которые отслеживаются. Двое собеседников, одна почта и ничего больше. Операторы врага, которые анализировали все входящие и исходящие, не видели ничего, только взрыв.
И последнее сообщение было предельно ясным: Джинн хотел еще одной личной встречи со связным. Он нарушил свое же правило: не встречаться дважды с одним и тем же человеком, чтобы не попасться, если за тем следят. Но на этот раз Джинн считал, что риск невелик. Операция еще не началась, контакт был через связного, чтобы увеличить дистанцию между основными игроками.
Момент был слишком важным, чтобы довольствоваться черновиком «мертвого» письма. Джинн хотел, чтобы каждое его слово отпечаталось в душе связного. А еще хотел его оценить. Проверить его решимость.
Джинн припарковался на подземной стоянке торгового центра, на нижнем уровне, там, где ни один телефон не ловит сеть. Держаться подальше от технологий. Просто из осторожности. Американцы умеют прослушивать разговоры через телефон, даже когда тот выключен. Они могут незаметно следить на расстоянии. Джинн полагал, что французы тоже это умеют. За ним никто не следил, в этом он был уверен, но все равно действовал по старой привычке. Чрезмерная осторожность сохранила ему жизнь и помогала до сих пор оставаться незамеченным.
В конце подъездной дорожки показался связной. Он медленно ехал на мопеде, пока Джинн не махнул ему через открытое окно. Попутно мелькнула мысль, что пора сменить машину. Особенно после двух встреч с одним и тем же связным. Он пообещал себе заняться этим сегодня же.
Человек на мопеде остановился возле машины и заглушил мотор. Поднял забрало шлема.
Он кивнул Джинну, помня, что тот запретил любые намеки на их религию, даже приветствие на арабском.
– Они готовы? – спросил Джинн.
– Да. И собраны.
– Хорошо. Поезжай в какой-нибудь рабочий квартал Парижа и купи мобильные телефоны. Зайди в магазин, который тебе порекомендуют, такой, где принимают наличные и не слишком усердно ведут учет, понял? Если все же потребуют удостоверение личности, покажи фальшивое.
– Ясно. Все просто.
– Купи по телефону для каждого, с предоплаченной симкой, следов не оставляй.
– Старые модели безо всяких наворотов?
– Нет, купи современные, но доплати, чтобы их перепрошили, тогда с ними можно делать что угодно. Установи на каждый приложение SnoopSnitch.
– Что это?
– Оно оценивает безопасность сетей, к которым подключается телефон. Если там поддельный ретранслятор, который службы разведки используют для прослушивания разговоров, значит телефоном пользоваться нельзя!
– Понятно.
– Передашь мне их номера через черновик, затем раздашь им телефоны, но разрешишь пользоваться только в последний момент. И не раньше, ты понял?
Джинн смотрел на связного так пристально, что тот не смог ответить, лишь кивнул.
– Время пришло? – сглотнув, спросил он.
Джинн словно гипнотизировал его своими огромными зрачками.
– Да.
Человек на мопеде сделал глубокий вдох. Он ждал этого момента с нетерпением, но и с некоторым страхом.
– Раздай им телефоны, – продолжал Джинн, – проинструктируй и скажи, чтобы они ехали в укрытие, которое себе выбрали. На этом ваше общение закончится, ты не должен за ними следить, не должен знать, куда они переедут.
– Значит, началось… – повторил связной самому себе.
– Не храни никаких следов этих телефонов, не храни их номеров, они тебе не понадобятся. Вас ничто не должно связывать.
– Когда все случится?
– Я почти готов, я сам подам им сигнал.
– А я? Как я узнаю? Что мне делать, когда все начнется?
Джинн накрыл его руку ладонью в перчатке:
– Ты почти выполнил миссию. Но прежде чем мы перейдем к главному, тебе придется еще раз нам помочь.
– Конечно. Что нужно сделать?
– У тебя остался пистолет, который ты мне предлагал?
Связной помедлил и с некоторым стыдом признался:
– Я еще не успел от него избавиться…
– Оставь его у себя и внимательно выслушай все, что я скажу.
Джинн придвинулся ближе и прошептал несколько слов. Связного словно бросило в жар. Он задрожал, сердце заколотилось.
Сделав глубокий вдох, он наконец кивнул:
– Обещаю.
Пот градом катился по его лицу.
46
Звякали бокалы с шампанским, перекликаясь, – хрустальный перезвон праздника.
Промышленники в пошитых на заказ костюмах и шелковых галстуках обменялись поздравлениями и выпили под радостные аплодисменты. Чуть поодаль тихо беседовали другие посетители. Многие прогуливались, красуясь в этом оазисе роскошной жизни – террасе отеля «Барьер ле Фуке» на авеню Георга V. Стекло и камень, сплав старого и нового мира, приглушенный свет: все здесь ласкало чувства, приглашало к неге. И гости не могли устоять перед этим зовом.
Полномасштабное потребление любви. Брачный наряд, соблазнение, да – нет, и они уходили в ночь навстречу разочарованию или к волне оргазма.
Эти церемонии не укрылись от Людивины. Ей было почти неловко среди женщин, разряженных то ли для светского приема, то ли для вульгарной вечеринки – это как посмотреть. Казалось, что ее принимаются оценивать, едва она встает с места, изучают ее формы, оценивают перспективы и присваивают балл. Это было невыносимо.
– Почему мы здесь? – спросила она у Марка.
– Я подумал, что тебе не повредит немного жизни.
– Жизни или пародии на нее?
Усмешка в ответ, пристальный взгляд.
Надежды Людивины сегодня не оправдались. Она хотела сразу вернуться к работе, но ее задержали сотрудники ГИНЖ, которые жаждали знать все в мельчайших подробностях. Генеральная инспекция национальной жандармерии должна была получить от нее показания в соответствии с процедурой, а также нужна была внутренняя проверка, чтобы определить, может ли Людивина продолжить работу в своем прежнем качестве. Но ГУВБ настаивало на том, чтобы она срочно вернулась к расследованию, поэтому обычные протоколы безопасности были отброшены и ей сообщили, что она может приступить к работе на следующий день.
Пока Людивина ждала разрешения, Сеньон сообщил ей о находке, сделанной у Антони Бриссона. В дальнем углу сада при доме его умершей матери.
Труп.
Судя по всему, он пролежал в земле не более двух недель, а то и недели.
Убийца очень старался его обезобразить. Вскрытие подтвердило, что кости черепа были переломаны. Более того, труп засыпали негашеной известью. В большинстве случаев с помощью извести быстро растворяют ткани и маскируют запах разложения, чтобы он не привлекал внимание. Иногда таким образом жертве искажают лицо, чтобы труп нельзя было опознать: похоже, в данном случае это и пытались сделать, поскольку особенно сильно изуродовали именно лицо.