– Меньше трехсот метров, – предупредил он.
В зеркале заднего вида выстроились остальные машины, готовые к бою.
Встречные полосы почти опустели.
Если террористы взорвут бомбу, все в этой машине погибнут, подумал шеф, но тут же вернулся к расчету времени.
Полутьма, оранжевый свет. Они на месте.
– Прямо перед выездом отключай их, – велел он программисту. – Связь еще есть?
Сердце у него колотилось. Ответа пришлось ждать чересчур долго.
– Да есть или нет, ё-моё?
– Да-да, все норм, я там.
Впереди забрезжил серый дневной свет.
– Давай!
Одним щелчком программа отключила электронную и информационную систему «БМВ Х5».
Приборная панель почернела, двигатель заглох, работали только руль и педаль тормоза.
В тот же миг водитель «порше» рванул вправо, чтобы оказаться как можно дальше от «БМВ».
Позади минивэны перегородили все шоссе. За ними машины ГУВБ выстроились в линию и резко затормозили, парализовав движение.
Окно стрелка упало, НК-МР5 нацелился на правые колеса «БМВ».
Отрывистые очереди, треск пуль, лопнувшие шины, несколько вмятин на кузове.
Застигнутые врасплох, террористы не успели открыть огонь, как их внедорожник уже занесло. Он врезался в центральное ограждение, которое отбросило его на середину дороги.
«Порше-кайен», ехавший параллельно, мощно газанул, вырвался вперед за секунду до столкновения и нагнал своего двойника в паре десятков метров.
«БМВ» пронесло по асфальту и по инерции опрокинуло. Автомобиль перевернулся раз, другой, высек из мостовой сноп искр и упал на крышу среди битого стекла и обломков.
Оба «порше» затормозили в двадцати метрах впереди, минивэны – в тридцати метрах позади «БМВ», боковые дверцы открылись, спецназовцы высыпали наружу и укрылись за машинами или бронещитами.
Из «БМВ» высунулась рука, затем из окна вылез человек, второй выбрался через приоткрытую дверцу. Они что-то искали.
Посыпались призывы не двигаться. На террористов наставили десятки стволов.
Выведя из строя внедорожник террористов, оба «порше» отъехали к противошумовой стене, чтобы не оказаться на линии прицела коллег.
Один из террористов поднял автомат Калашникова, направил его на военных, и тут же оглушительная очередь подкосила его, бросила на спину. Второй террорист наставил на фургоны пистолет и успел дважды выстрелить, прежде чем колени его разорвало и он повалился на землю.
В салоне «БМВ» шевелилась тень: кто-то лез к багажнику.
Снова послышались приказы жандармов – немедленно сдаться, не двигаться.
Запах пороха, вонь бензина, растекавшегося по асфальту, напряжение – от всего этого невозможно было дышать.
Человек в «БМВ» по-арабски выкрикнул слова, прославлявшие Аллаха.
Взрыв извергнул сотни искр, полыхнул чудовищным огненным шаром, разорвал в клочья пассажиров «БМВ». Взрывной волной смело дорожные знаки, расшвыряло людей, выбило окна в машинах. Прямо к небу поплыл черный гриб дыма.
Черный гриб ненависти.
70
Абель Фремон закрыл глаза. Он что-то шептал себе под нос.
Он что, молится? – подумала Людивина.
Сеньон готовился запрыгнуть в стоящий перед ними поезд, если нужно, и поднять тревогу.
Абель вытащил из кармана телефон и бегло взглянул на экран – похоже, проверил, который час.
Он ждет условленного момента. Наверняка их атака скоординирована. Все ударят одновременно.
Абель больше не смотрел на поезд, он изучал свои ботинки.
Людивина жестом велела Сеньону вернуться на платформу. Сейчас ничего не будет. Он ждет другого поезда.
Когда поезд тронулся, жандармы, чтобы не привлекать внимания, отошли подальше и сели на скамейку.
Людивина хорошо понимала, что лучше дождаться оперативников, которые займутся Абелем. Но если он попытается подойти к поезду и захочет сесть, она возьмет его на мушку. Затем она вспомнила, что на нем может быть пояс смертника.
– Возвращайся на вокзал, – тихо сказала она Сеньону. – По пути позвони Жиану и Марку, пусть срочно вышлют подкрепление. Перекрой доступ на платформы, затем останови движение поездов. Главное – никаких объявлений! Нужно задержать его здесь, но так, чтобы он ничего не заподозрил.
– Я не оставлю тебя с ним одну.
– Выбора нет! Нужно обеспечить безопасность пассажиров, нельзя никого сюда пускать!
Сеньон сжал кулаки.
В тот же миг у обоих зазвонили телефоны.
– Операция здесь завершена, – сообщил Марк Людивине, – мы нейтрализовали по крайней мере троих. Еще двое где-то болтаются, нужно отыскать их, пока они не…
– Абель Фремон сидит в пятнадцати метрах от меня на вокзале в Медоне.
Марк ответил после долгой паузы:
– Если у него при себе смартфон, он все быстро поймет, СМИ уже лезут к нам со всех сторон. Мы едем, но он не должен уйти, слышишь? Ни в коем случае.
– Я знаю.
– Держитесь.
Ни в коем случае. Слова Марка отдавались эхом в голове Людивины.
Сеньон тоже повесил трубку. Гильем рассказал ему обо всем.
– Я перекрою все подходы, – бросил Сеньон и зашагал прочь как можно быстрее, но так, чтобы не вызывать подозрений. Людивина взглянула на Абеля Фремона, одиноко сидевшего на скамейке.
Тот беспокойно вертел в руках небольшой металлический предмет.
Детонатор?
Он не станет подрывать себя прямо здесь, когда вокруг никого нет, это бессмысленно. Интересно, почему он не ждет в середине платформы, там, где наверняка больше потенциальных жертв?
И тут Людивина догадалась, что за предмет он вертит в руках. Ключ от дверей в поезде. Он что, собирается открыть их во время поездки? Чтобы легче было размахнуться и бросить бомбу в цель? Это рискованный план, вокруг будут другие пассажиры, они могут помешать, а то и вытолкнуть на рельсы! Даже в первом вагоне он все равно не будет оди…
Людивина закрыла рот рукой: она все поняла.
Нет, на нем, скорее всего, нет пояса смертника. Он не понадобится. Бомба – это сам поезд.
Он сядет в первый вагон, чтобы открыть своим ключом дверь в кабину машиниста. Он убьет машиниста и сам будет управлять поездом…
Людивина представила, какой ущерб может нанести электричка, на полной скорости врезавшаяся в здание вокзала Монпарнас… Кровавая бойня. Кошмар. Все пассажиры, все, кто окажется в зале, будут раздавлены, изорваны в клочья…
Этот человек ни за что не должен сесть в поезд. Если ему удастся запереться в кабине машиниста, Людивина вряд ли сумеет его остановить – хотя она и вооружена.
Ему нельзя даже приближаться к следующему поезду. Нельзя допустить и малейшего риска, что он уйдет.
Ни в коем случае.
Сколько времени понадобится оперативной группе ГВНЖ, ПСВР или даже БПР[33], чтобы добраться сюда? Двадцать минут, полчаса?
Людивина повернулась к табло и с ужасом обнаружила, что следующий поезд прибудет меньше чем через десять минут. Сеньон сделает все, чтобы поезд не въехал на вокзал, чтобы десятки, даже сотни невинных людей были в безопасности.
Абель все поймет. Это точно.
Людивина осмотрела ближайшие платформы. Человек двадцать. Слишком много.
С того места, где сидел Абель Фремон, можно стрелять даже по прохожим на улице.
Он не должен понять, что его раскрыли. Людивина должна нейтрализовать его раньше.
Она инстинктивно поднесла руку к кобуре.
Сеньон успел только подняться в здание вокзала. Он наверняка увел за собой всех пассажиров, которых смог предупредить, не привлекая внимания.
На вокзале оставалось слишком много людей.
Никто, даже сам Абель Фремон, не понимал, что сейчас произойдет.
Он читает молитву.
Людивина знала, что и Сеньон, и железнодорожники сделают все, что нужно: на экране появится объявление о том, что поезд задерживается на десять минут, это объяснит, почему электричка отсутствует, позволит выиграть время. Но как эвакуировать всех пассажиров?
Абель снова взглянул на экран телефона.
Их стратегия не позволит продержаться до прибытия специалистов. Если Абель прочтет новости в смартфоне, если получит сообщение о том, что его подельники не сумели воплотить задуманное, ситуация может выйти из-под контроля. А ведь есть еще пятый террорист, он на свободе, он тоже может догадаться, что их план провалился, и позвонить Фремону.
Абель вытащил из кармана коробочку и проглотил ее содержимое. Людивина знала, что он делает. Она читала, что террористы чаще всего поступают так прямо перед атакой.
Коктейль из болеутоляющих. Он готовится. Он принял таблетки, чтобы действовать как можно дольше, даже если его ранят.
Людивина нервно раскачивала ногой, не в силах успокоиться.
Вдруг Абель встал.
У девушки сильно забилось сердце.
Он помедлил и направился к ней, в сторону вокзала.
Почему он меняет позицию? О чем-то узнал от сообщников?
Если он пройдет мимо Людивины, то окажется ближе к пассажирам, ожидающим поезда. Она не может этого допустить. Слишком опасно. Он может взять заложников, может ранить невинных людей, если вдруг у него граната…
Ни в коем случае.
Надо что-то делать. Нужно принять решение.
Может, он просто решил купить воды, сходить в туалет…
Решайся! Если он пройдет мимо, все пассажиры окажутся в его власти!
Людивина одним движением распахнула куртку, выхватила пистолет, прицелилась:
– Жандармерия! Абель Фремон, не двигайтесь!
Молодой человек замер от изумления, держа руки в карманах.
– Выньте руки из карманов и медленно поднимите их над головой. Выполняйте! – рявкнула Людивина.
Потухший взгляд юноши словно загорелся: краткая вспышка где-то в глубине черепа будто соединила его с внешним миром. Все синапсы электризовались. Он пытался понять.
– Быстро! – настаивала Людивина; за ее спиной слышались крики: люди в панике отбегали подальше.
– Как вы догадались? – спокойно спросил Абель.