— Просто замечательно! — радостно откликнулась Картрайт.
— Номер телефона есть у тебя и у Рея Грина. Больше его никому знать не положено. Ни журналистам, ни мамочкам, никому! Поняла?
— Не волнуйтесь, босс, ваш номер я уже запомнила. Он нигде не записан, так что никто и никогда его не откопает.
— Превосходно! — Хейзел нерешительно замялась.
— Что-нибудь еще?
Она осторожно вынула из маленького кармана сотовый телефон.
— Покажи-ка мне, как пользоваться этой штуковиной. — Мелани хитро улыбнулась. — Эй, барышня, я отучу тебя смеяться над начальством!
— Для начала включите телефон.
— Так и быть, проведи меня по этим сотовым дебрям!
Мелани Картрайт взяла у Хейзел телефон и нажала на кнопку включения.
Участок пестрел от утренних выпусков газеты «Вестмьюир рекорд. И без того раздосадованная, Хейзел как раз входила в приемную, когда один из дежурных полицейских, кивая на газету, сокрушенно произнес: «Ох уж эти журналюги!»
Она в гневе отобрала у него газету и прижала к груди.
— Как и все читатели «Вестмьюир рекорд», любой из вас порядком потрясен неожиданным зверским убийством в нашем сонном городишке. Но в отличие от мирных граждан мы не имеем права узнавать новости из газет, хотя это и заманчиво. А теперь признавайтесь: кто из присутствующих успел поболтать с журналистами?
В комнате повисла напряженная тишина, и все стали тайком поглядывать друг на друга, пытаясь установить личность провинившегося, так как вопрос прозвучал как прямое обвинение в разглашении служебной тайны. Хейзел окинула подчиненных взглядом и удовлетворенно улыбнулась:
— Заметьте, никто из вас им ничего не рассказывал, и в дальнейшем, надеюсь, желающих не появится. Сейчас все экземпляры «Рекорд» немедленно отправятся в мусорную корзину! Для нас газета не является достоверным источник информации! Запомните это и на будущее не путайте подлинные факты с журналистскими домыслами и глупыми догадками!
— Послушайте, инспектор, — обратился к Хейзел констебль Эштон, чью газету она забрала, — вообще-то я смотрел объявления о продаже подержанного холодильника. Мой совсем вышел из строя.
Она вернула «Рекорд» констеблю и объявила остальным:
— Эштону разрешается подыскать себе холодильник, а что до остальных… Смотрите у меня! — Все присутствующие вытянулись по стойке «смирно». — Так, Грин и Уингейт, подождите в конференц-зале, пока я буду разбираться с шайкой репортеров. В любую минуту сюда может нагрянуть Говард Спир. Я присоединюсь к вам минут через десять.
Хейзел уже доводилось встречаться с Полом Гарландом из еженедельника «Дублин леджер» и Патрицией Уоррен из ежемесячного журнала «Битон адвертайзер». Двух молоденьких журналистов она видела впервые — наверное, эти ребятки работают на кабельную радиостанцию Мэйфера. А вот Горд Сазерленд до сих пор не объявился.
— Подождем еще минутку, — решила она.
Гарланд поднял руку, чтобы привлечь к себе внимание.
— А нельзя ли войти? Знаете, как ни странно, на улице середина ноября.
— Я вам открою секрет, Пол: в участке, как ни странно, тоже стоит глубокая осень.
— Внутри-то теплее!
— Я вас надолго не задержу, — пообещала Хейзел. — Поверьте на слово: мои ребята очень заняты текущим расследованием.
— У вас есть рабочие версии по убийству миссис Чандлер? — выкрикнул один из незнакомых журналистов.
— Я прежде вас никогда не видела. Представьтесь, пожалуйста.
— Алекс Финч и Джанет Тернер. — Джанет смущенно помахала ручкой в знак приветствия, а Алекс, воспользовавшись моментом, тут же продолжил: — Я слышал, что за день до убийства на Мейтланд видели подозрительный черный автомобиль…
— Во-первых, — перебила его инспектор, — я пришла сюда не отвечать на вопросы, а сделать официальное заявление. Во-вторых, если ваша информация повторяет досужие домыслы других печатных изданий, должна заранее всех предупредить: пресс-служба Управления полиции Порт-Дандаса не имеет никакого отношения к тому, что напечатано в сегодняшнем утреннем выпуске «Вестмьюир рекорд».
— Значит, никто никакой машины не видел?
— А теперь позвольте сделать официальное заявление. — Хейзел, проигнорировав вопрос, вынула из папки документ и начала читать. Лист так и норовил вырваться из рук от сильных порывов осеннего ветра. — «В субботу, тринадцатого ноября, в собственном доме была найдена убитой восьмидесятиоднолетняя Делия Чандлер. В настоящее время полиция города Порт-Дандас совместно с криминалистическим отделом Мэйфера и под руководством Центрального отделения полиции провинции Онтарио приступила к полномасштабному расследованию. В интересах следствия мы не оглашаем подробности совершения убийства, однако обнародуем их в сводке последних новостей, как только отпадет необходимость в тайне предварительного следствия. Заранее благодарим за понимание». — В конце речи она добавила: — Офицер по связям с общественностью, констебль Айлин Бейл, выйдет к вам через минуту и раздаст желающим копии данного заявления.
Хейзел оглядела толпу собравшихся репортеров — они теперь больше напоминали маленьких обиженных детей, которым пообещали конфетку, большую и вкусную, а потом не дали. Лишь Патриция Уоррен, просмотрев свои записи, смело обратилась к Хейзел:
— Вы позволите, инспектор?
— Да.
— Так вы можете подтвердить, что Делию Чандлер убили?
— Могу ли я подтвердить?
— Да, подтверждаете ли вы, что произошло убийство?
— Вы не читали сегодня «Вестмьюир рекорд»?
— Разумеется, читала, но вы же сами сказали, что…
— Да, — перебила ее Хейзел, — Делию убили.
После этих слов она развернулась и вошла в двери участка, проигнорировав три руки, взвившихся в воздух в надежде получить ответы на свои вопросы. В приемной констебль Бейл ожидала завершения речи шефа, держа в руках тоненькую стопку с копиями официального заявления.
— Айлин, твоя очередь! Они уже ждут, сгорают от нетерпения и млеют в предвкушении! — объявила Хейзел.
— Спасибо, босс!
— Пожалуйста, обращайся в любое время.
— Разрешите? — остановил ее робкий голос констебля. — Знаете, они ведь просто делают свою работу…
— Они настоящие каннибалы, одетые в слаксы, Айлин. Как нибудь на досуге поговори на эту тему с моей матерью. — Констебль пристыженно потупила взгляд. — Что-нибудь еще, Бейл?
— Нет, больше ничего.
Хейзел открыла чистый лист на демонстрационной доске. Перед ней за столом, попивая неизменный растворимый кофе, устроились Рей Грин, Джеймс Уингейт и Говард Спир.
— Итак, давайте пройдемся по всем известным нам фактам и выделим наиболее вероятные версии. Рей, начнем с тебя!
Грин открыл блокнот и пролистал назад пару страниц.
— У нас два трупа в четырехстах двадцати пяти километрах друг от друга: один здесь, в Порт-Дандасе, другой — в Чемберлене. Первое убийство произошло около четырех дня в пятницу, двенадцатого ноября. Убита Делия Чандлер, белая женщина в возрасте восьмидесяти одного года. Ее усыпили сильным сильным седативным лекарством и затем выкачали кровь. Из отчета доктора Дикона следует, что рот Делии претерпел кое-какие изменения уже после смерти. Да, и еще у нее оказался сломанным мизинец.
— У детектива Уингейта по этому поводу есть своя версия, — сообщила Хейзел, торопливо записывая на доске основные детали убийства, — но до поры до времени он оставит ее при себе. — Джеймс улыбнулся, скрывая за улыбкой горечь обиды. — Что показала экспертиза, Говард?
— Обнаруженные отпечатки пальцев на двери принадлежат жертве и Бобу Чандлеру. Поскольку других отпечатков в доме не найдено, мы предполагаем, что убийца расхаживал по комнатам в перчатках. Есть, правда, на коврике у двери нечеткий след от обуви примерно одиннадцатого размера, только вот существенной такую улику не назовешь. Как установлено ранее, следы взлома отсутствуют. Признаков борьбы тоже нет…
— Ребята, обратите внимание, что на месте убийства нет ни пятнышка, — заметила Хейзел. — Либо к приходу гостя весь дом сверху донизу убрала сама Делия, либо навел порядок убийца. Джек Дикон утверждает, что преступнику в любом случае пришлось провести возле жертвы не менее трех часов после наступления смерти. То есть даже если старушка оказала сопротивление, у него было достаточно времени, чтобы замести следы и уничтожить улики.
— Ну хорошо, — согласился Спир, — возможно, жертва сопротивлялась, однако мне кажется, Дикон обязательно определил бы это по характеру ран на трупе. Давайте все же представим, что сопротивления как такового оказано не было. По-моему, убийство Майкла Алмера только подтверждает наше предположение.
— Я так не думаю, — возразил Грин.
Давайте мы сначала разберемся с миссис Чандлер, а потом перейдем к следующему убийству, — вмешалась в завязывающийся спор Хейзел. Великодушным жестом Реймонд разрешил ей продолжить. Игнорируя дерзкую выходку заместителя, она обратилась к заключению доктора Дикона. — Посмотрите, Джек пишет, что около четырех дня жертве дали сильное седативное средство, и оно сразу же усыпило ее. Где-то между четырьмя и пятью часами убийца ломает мизинец Делии, а потом вводит ей тщательно рассчитанную дозу аматоксина, которая и становится причиной смерти. Потом преступник вставляет в ее бедренную артерию иглу и выкачивает большую часть крови, воспользовавшись либо большим шприцом, либо какой-нибудь специальной помпой.
— А что, такие помпы действительно существуют? — изумился Грин.
Хейзел пропустила вопрос мимо ушей.
— Итак, по содержанию калия в стекловидном теле глаза жертвы Дикон установил, что смерть наступила в пять часов дня. После этого убийца провел рядом с трупом три часа, в течение которых почти отделил голову от туловища, все за собой убрал, если вообще возникла необходимость в уборке, и проделал какой-то фокус со ртом Делии.
— Что это, по-вашему, значит? — спросил озадаченный Грин.
— Возможно, убийце наплевать, заметим мы его знаки или нет, — предположил невозмутимый Спир.
— Превосходно! — воскликнул Реймонд и сделал вид, что собирается бросить блокнот через плечо, раз уж дальнейшее обсуждение потеряло всякий смысл.