Я пожал плечами, стараясь не замечать ноток ревности в голосе друга.
— С больной головой особенно не побегаешь. Простите за этот конфуз. Мигрень разыгралась еще с утра, а музыка, похоже, ее только усилила.
— Вот, почему он был таким неразговорчивым весь день, — довольно заключил dassa.
Роанар кивнул. Похоже, ревность чуть остыла, а объяснение его вполне устроило.
— Кстати, твою порцию никто не трогал. Если тебе лучше, может, поешь? — заботливо спросил он.
— Спасибо, я не голоден.
Аппетита действительно не было. Вид еды сейчас не вызывал ничего, кроме отвращения. Ольциг посмотрел на меня так, как будто я не от еды отказался, а только что кого-то убил. Впрочем, он тут же состроил коварно-невинный взгляд сытого кота, который собирается доесть все из жадности.
Я невольно усмехнулся, махнув рукой.
— Смотри, не лопни, — посоветовал я dassa, который тут же изобразил на лице жуткую обиду, но от моей порции не отказался. Пускай ест, растущий организм.
Мой взгляд случайно остановился на окне трактира.
В темноте ночи я заметил на улице фигуру в простом красном платье и с длинными прямыми волосами. Девушка стояла неподвижно, и я чувствовал, что она смотрит на меня. Ждет меня.
— Что ж, тогда я, с вашего позволения отправлюсь в комнату, — широко зевнув, сказал Роанар, — вы идете?
Филисити и Ольциг тут же кивнули, а я, не отрываясь, смотрел на загадочную певицу. Мне просто необходимо поговорить с ней. Пока не знаю, зачем и о чем.
— Я буду чуть позже.
— Все хорошо? — обеспокоенно спросила Филисити, проследив за моим взглядом.
— Да, просто… — я уже начал двигаться к входной двери, — я ненадолго.
Оставив друзей позади, я вышел из трактира. Ночь встретила меня приятной прохладой. Кругом стрекотали сверчки, шуршала листва, которую трепал легкий ветерок.
Певица стояла чуть поодаль от трактира под невысоким деревом. Сейчас в его тени девушку было почти не видно, но я чувствовал на себе ее взгляд.
Стараясь смотреть только в то место, где стояло это таинственное существо, словно оно могло исчезнуть, если оторвать взгляд, я подошел к тому дереву.
— Я уже думала, ты не услышишь меня, — без приветствия сказала она, улыбнувшись. Ее тонкие, немного хищные черты лица обострились, когда легкая улыбка потянула вверх уголки губ.
Я нахмурился, пытаясь понять, что она такое. То, что передо мной стоит не совсем человек, не вызывало сомнений.
— А я и не услышал. Я увидел тебя из окна.
Девушка примирительно пожала плечами.
— Так или иначе, ты отозвался.
— В следующий раз зови громче, чтобы не приходилось ждать, — огрызнулся я, понимая, что жду от этой девушки подвоха.
Резкость моего тона нисколько не смутила певицу. Она улыбнулась и кивнула.
— Я была уже близка к тому, чтобы пойти за тобой. В конце концов, у меня не так много времени. Мои музыканты не будут ждать меня вечно. Но хотела до конца убедиться, что ты не слышишь песни наяд.
Наяд?
Моя рука потянулась к эстоку. Девушка осталась невозмутима.
— А мне казалось, ты сразу понял, кто я, — она кивнула на клинок и качнула головой, — не беспокойся, я не собираюсь вредить тебе. И прошу взамен того же.
Несколько секунд я колебался, вспоминая, как разрубил пополам наполовину рыбье тело служительницы Therabia в Синей Глуби. Если бы наяда хотела напасть, это было бы непростительно долгое промедление. Решив рискнуть и довериться этому существу, я убрал руку с рукояти эстока и вздохнул.
— Ты не сильно-то похожа на наяду. Разве вы можете превращаться в людей?
— Раньше могли, стоило только захотеть. Ты слышал когда-нибудь о тритонах?
Я нахмурился. Слышал только о Тритоновом перевале в горах Онкода и знал, что с этим связана какая-то древняя легенда, но деталей не помнил. Девушка, похоже, поняла это по моему лицу и кивнула, решив не оставлять меня в неведении.
— Очень давно мы не были ограничены лишь Синей Глубью, — начала рассказывать она, — нам принадлежал весь Фальгертарг, а у моего хозяина была супруга. Erabi.
Имя почему-то заставило меня задержать дыхание. Я знал, что наяда рассказывает правду, и почувствовал, как душу взбудоражило прикосновение к древней тайне.
Хищная улыбка девушки растянулась шире.
— Ее слугами были тритоны. Они несколько отличались от нас внешне. Имели сходство не с рыбами, как мы, а с осьминогами. И тоже могли превращаться в людей. Erabi была жестокой и обращалась со своими слугами соответственно, — во вздохе наяды послышалась грусть, — однажды тритон по имени Онкод поднял восстание.
Я ахнул. Онкод? Так горы названы в честь тритона? Впрочем, учитывая, что основная дорога через горный массив названа Тритоновым перевалом, все вполне логично.
— Дай угадаю, — хмыкнул я, — он подговорил тритонов обратиться в людей и сбежать?
Наяда была удивлена моей догадке, но совладала с собой и кивнула.
— Все верно. Erabi была мстительной и не собиралась оставлять мятеж безнаказанным. Она опустилась на самое дно Фальгертарга и отправилась вдогонку за своими слугами, прорывая себе путь сквозь землю. Между Чегрессией и Кирландом она настигла тритонов и выбралась из-под земли, перебив практически всех своих слуг. Но и ей самой не удалось выжить: Онкод сумел убить ее, пока она была отвлечена на остальных. Он единственный, кто выбрался оттуда живым. Онкод скрылся в неизвестном направлении и более никогда не давал о себе знать. Лесные колдуны того времени, чтобы восстановить разрушенную Вару, обратили тело Erabi в камень и назвали образовавшиеся горы горами Онкода в честь тритона, который остановил разрушения Варского леса.
Я оценивающе кивнул. Теперь понятно, почему в Тритоновом перевале замечали некие магические всплески. Существо такой силы, умершее там, не могло не оставить след.
— Наш повелитель был убит горем после гибели супруги. Чтобы история никогда не повторилась, он отнял у нас способность превращаться в людей и заточил в рамках Синей Глуби вместе с собой.
Я прищурился, разглядывая вполне человеческое тело стоящего рядом со мной существа.
— Но тебе удалось это заклятие миновать?
Наяда вновь хищно улыбнулась.
— Я умею хорошо договариваться. Мой хозяин позволил мне стать человеком и сохранил пленительную силу, вплетающуюся в голос. Так я понемногу питаю повелителя жизненной силой своих слушателей.
— Узнаю почерк Therabia, — усмехнулся я. Девушка заметно вздрогнула, когда я произнес имя огромной змеи. Почему-то мне вдруг стало жаль ее. Я словно почувствовал страх, который наяда испытывает перед своим повелителем. Злость, охватившая меня поначалу, быстро растаяла, осталось лишь искреннее сочувствие к девушке, — как тебя зовут?
Наяда подняла на меня глаза, и я, наконец, разглядел в ней ее истинную суть. Она была практически невидима, но если присмотреться и знать, что искать, это можно было углядеть. Как и магия Филисити, истинная суть наяды светилась где-то внутри нее.
— Саари, — смущенно произнесла девушка.
— Что ж, Саари, я Райдер.
— А я ведь даже имя твое не смогла прочитать, — с усмешкой качнула головой наяда, — когда мне удалось зацепиться за твое сознание, ты тут же ушел.
— Был вынужден, — пожал плечами я, тут же хмурясь от воспоминаний о той дикой мигрени, что накрыла меня в трактире. Память невольно начала повторять мелодию песни, от которой я сбежал, и заглушить этот проклятый мотив было практически невозможно, — так зачем ты ждала меня?
Девушка вздохнула, словно набираясь смелости, и сделала шаг ко мне.
— Позволь мне все же прочесть тебя? Попробовать. Ты ведь хочешь этого не меньше меня.
За человеческими темными глазами Саари вдруг показалась та самая бездонная чернота, что я видел в глазах убитой мною наяды на "Минующем бурю". Захотелось отшатнуться, но я заставил себя остаться на месте.
— Я не буду ничего делать без твоего разрешения, — смиренно кивнула девушка, — это залог доверия, Райдер. Хочу, чтобы ты верил, что я не причиню вреда.
Долгий взгляд, тяжелый вздох. Саари действительно ждала моего разрешения. Я кивнул.
— Попытайся.
Девушка прикрыла глаза, набрала в грудь воздуха, потянула руку к моему лицу.
— Потерпи, — услышал я, когда сила наяды снова показала себя.
Саари преображалась: ее рука вытянулась, стала ощутимо массивнее. И одновременно с тем зазвучал голос:
Deksaz de Otra'ra rev'jaz-gihrz
Forra rhemendaz de Lun
Tzara dameri de koffian mal
Estar fara heke fert
Боль снова бледным червем заползла в затылок. Мягкая рука наяды не спасала от нее, но я, стиснув зубы, терпел. Все мои силы были сосредоточены на этом, и вдруг посреди песни послышался стук двери.
Саари испуганно вздохнула и отпрянула, оборвав мелодию. Я развернулся, одновременно выхватывая эсток и взмахивая им — почти неосознанно. Тело действовало само, я не контролировал то, что делаю. Широкое лезвие клинка отбило летящий в Саари арбалетный болт за секунду до того, как он вонзился бы ей в голову.
Послышался шелест травы — наяда скрылась вдали с невообразимой скоростью, и я увидел лишь ее силуэт, когда повернулся ей вслед.
— Райдер! — испуганно наперебой выкрикнули Роанар и Ольциг.
— Саари, нет! Постой! — отчаянно позвал я, устало опираясь на дерево. Грызущая боль в затылке вновь застлала глаза.
Ольциг удивленно восклицал:
— Вот это реакция! Вы видели? Он же арбалетный болт мечом отбил!..
Роанар подоспел ко мне и положил мне руку на плечо.
— Друг, ты в порядке? Эта тварь тебя чуть не убила, ты бы видел ее руку! И как я сразу не понял, кто она! Я снова почувствовал то же, что и на корабле, и…
— Она не желала зла, Рон, декс тебя забери! — зло воскликнул я, сбрасывая руку арбалетчика и разворачиваясь к трактиру, — мы с ней просто…
Я замер в нескольких метрах от входа в трактир, почувствовав на себе ледяной взгляд Филисити. В голове вмиг пронеслась увиденная ею картина: я и наяда на почти неощутимом расстоянии друг от друга, ее рука у меня на затылке, все утихающее пение, и моя теперешняя злость на Рона.