Люди много веков назад покинули древний город, а вот дух Лэс-Кэрр-Грошмора остался. И от его присутствия шел мороз по коже даже на таком расстоянии.
Ольциг потянул на себя Пересмешника, и вдруг конь разразился отчаянным ржанием, поднялся на дыбы и с силой лягнул монаха в бок. Dassa с криком повалился на спину, выпустив поводья обоих жеребцов. Огоньку быстро передалась паника моего коня.
— Ольциг! — выкрикнул я, бросаясь к нему, пытаясь оградить от нового удара копытом Пересмешника.
Конь заржал. Огонек бросился обратно в сторону Норцинны. Роанар вскочил и попытался поймать поводья своего жеребца, но не успел ухватить их.
— Стой, чтоб тебя Отровы дети жрали! — с досадой воскликнул он.
Пересмешник, как одержимый, поднимался на дыбы. Ольциг лежал на земле, стеная от боли, зажимая правый бок. Я отчаянно не хотел ранить коня, но все же вытащил эсток, когда подкованное копыто Пересмешника занеслось над моей головой.
Зеленое сияние охватило почву, и земля приподнялась, сделавшись живым щитом между нами с Ольцигом и копытом Пересмешника. От удара, пришедшегося по появившемуся заслону, нам в лицо полетели крупные куски земли. Я закрыл глаза, заслоняя собой монаха.
Конь резко сорвался с места и с перепуганным ржанием понесся прочь вслед за Огоньком.
— Господи, вы там живы? — бросился к нам Роанар, оставив попытки остановить жеребцов. Я настороженно посмотрел на монаха, качая головой.
— Ольцигу досталось. Что, декс их забери, случилось с лошадьми?
Филисити прикрыла глаза, словно чувствовала себя виноватой.
— Возможно, их напугал проклятый город, — тихо отозвалась она, — простите. Я не знала, как их остановить…
— Нестрашно, — качнул головой Рон, склоняясь над монахом, — вряд ли бы их удалось приструнить сейчас, даже если бы ты заперла их в земляную клетку. Да и в Лэс-Кэрр-Грошморе толку от них в таком случае было бы мало.
Арбалетчик со вчерашней ночи не знал, как разговаривать с Филисити. Сейчас он, похоже, решил все же не обращаться к ней как к "миледи", а стараться говорить с колдуньей, как это делаю я. Похоже, девушку это вполне устраивало. Она невесело улыбнулась и присела возле монаха.
— Сильный был удар? — спросила она, осторожно отнимая руку dassa от правого бока. На первый взгляд можно было определить, только что не было крови.
— Больно… больно… дышать, — проскрипел Ольциг, стискивая зубы.
Филисити нахмурилась.
— Ребра, скорее всего, сломаны, — качнула головой девушка, — это может быть опасно. Нужна помощь, иначе проклятый город ему не пройти. Там нужно двигаться быстро.
— Целители умеют лечить сами себя? — нахмурился Роанар. Я качнул головой.
— Насколько я знаю, они такое не практикуют.
— Это не его специальность, но он сможет, если забудет о боли и сосредоточится, — отозвалась Филисити.
Ольциг плотно сжал челюсти, словно только что услышал смертный приговор.
— Я… не смогу, — выдавил из себя монах, прикрывая глаза.
Девушка прищурилась, посмотрев туда, куда недавно умчались лошади.
— Я могла бы собрать травы и приготовить отвар, который снимет боль. Здесь, в Хальде, есть все необходимое. Но, — она хмуро посмотрела на раскинувшийся перед нами проклятый город и качнула головой, — нужно время.
Мы с арбалетчиком напряженно переглянулись. Роанар кивнул.
— Сколько времени нам придется здесь провести?
— Боюсь, что почти до темноты, — вздохнула Филисити, — это при самом плохом раскладе. Но точно не знаю.
— Не теряй времени, — качнул головой я.
— Одна она собирать травы не пойдет, — отрезал Роанар. Мы столкнулись глазами, и арбалетчик качнул головой, — можешь не бояться, Райдер. Я не причиню вреда леди да-Кар…
— Но ты не достаточно мне доверяешь, чтобы отпустить одну, — хмыкнула Филисити, — я понимаю.
Наши глаза встретились, и девушка улыбнулась мне.
— Тогда отправимся сейчас, — резюмировала она.
— Будь осторожна, — шепнул я. Роанар поднялся, взял арбалет и встал рядом с Филисити.
— Последи за нашим мэтром, — сказал он мне, после чего девушка направилась туда же, куда ускакали Огонек и Пересмешник.
— Я всех подвел… — тяжело произнес Ольциг.
— Успокойся, — мягко ответил я, — никого ты не подвел. Вот увидишь, скоро все будет хорошо.
— Если не выйдет… — отрешенно проскрипел монах, — оставьте меня здесь и уходите…
Тоже мне, герой! Я скрипнул зубами от злости, не понимая толком, на что именно злюсь.
Я собирался заверить dassa, что никто его здесь оставлять не собирается, но не успел: Ольциг прикрыл глаза и провалился в забытье.
Время для меня, казалось, остановилось. Час проходил за часом, а Филисити с Роанаром все не возвращались. Солнце медленно, но верно двигалось к горизонту, а у подножья холма стелился Лэс-Кэрр-Грошмор, и в какой-то момент мне начало казаться, что я чувствую его пульс…
Ольциг лежал неподвижно. Дыхание его было редким и прерывистым. Не знаю, насколько это плохо, но из груди его изредка вырывался свист.
— Ох, Филисити, где же ты… — стиснув зубы от волнения, проговорил я, глядя на dassa.
Колдунья с арбалетчиком вернулись примерно через два часа.
— Прости, что так долго, — запыхавшись, бросила Филисити, тронув меня за плечо, тут же обратившись к барону, — Рон, подготовь костер. Нужно сделать отвар.
Роанар молча кинулся выполнять распоряжение колдуньи. Похоже, за время совместного сбора трав этим двоим удалось подружиться. Не знаю, насколько меня радовал этот факт на самом деле, но то, что Рон однозначно не собирается причинять девушке вред, было точно хорошей новостью.
— Как он? — быстро спросила Филисити, кивнув на Ольцига, одновременно склоняясь над ним и слушая его дыхание. Лицо девушки помрачнело, она покачала головой и резко выпрямилась. Я едва успел отойти, чтобы колдунья в меня не врезалась. Девушка сама ответила на заданный вопрос, — плохо дело. В груди свист. Нужно его разбудить. Рон, что там с костром?
Запыхавшийся арбалетчик кивнул.
— Почти готово.
Девушка подоспела к тому месту, где Роанар почти сложил костер, и жестом попросила его отойти, на несколько секунд прикрыла глаза, сосредоточилась, и сложенные ветки вдруг обдало зеленым светом, затем в них заполыхал огонь.
Филисити с Роанаром отправились к торбе арбалетчика в поисках подходящего сосуда.
— У нас воды совсем мало, — недовольно заметил Рон. Девушка качнула головой.
— Не беда, — сказала она, отойдя чуть дальше от нас. По мановению ее руки зеленое сияние пригнало небольшую тучу очень грозного вида. Она разразилась дождем, который любезно не лил ни на нас с Роанаром, ни на костер. Девушка поставила железную чашку под идущий над ней одной ливень, затем принялась измельчать собранные травы и ссыпать их в чашку.
— Разбуди Ольцига, Райдер. Он должен бодрствовать, — скомандовала девушка, убирая за уши пряди промокших волос.
Я послушно склонился над dassa и аккуратно тронул его за плечо.
— Ольциг, ты меня слышишь?
Монах через несколько секунд открыл глаза, но, кажется, не сразу увидел меня.
— Bar'ra fe? — вопросительно произнес он.
— Fale'ra zarane. Hek'ra dari taharz, — вырвалось у меня раньше, чем я понял, что говорю.
Я остолбенел, поймав на себе столь же шокированный взгляд арбалетчика.
— Ты, вроде бы, не говорил на древнем языке, — прищурился он.
— Не говорил, — кивнул я, — понятия не имею, откуда это знаю…
Роанара этот ответ не устроил точно так же, как и меня самого. Слова "Все хорошо. Ты среди друзей" в качестве ответа на вопрос "где я?" — не самые распространенные в тех кругах, где мне приходилось слышать древний язык.
Впрочем, разбираться, почему именно сейчас моя эрудиция решила проявить себя, не было времени. Я небрежно пожал плечами и кивнул.
— Слышал, наверное, где-то. Не такая уж я, выходит, и бездарность.
Чтобы не продолжать этот разговор, я снова обратился к монаху.
— Dassa, ты в сознании? Понимаешь, что я говорю?
— Райдер… — произнес Ольциг, скривившись от боли, — вы уходите?
— Не говори глупости! — возмутился я. В эту секунду мне показалось, что я говорю с беззащитным больным ребенком, — никто никуда не уходит. Филисити поможет тебе…
— … чтобы ты смог помочь себе, — быстро добавила девушка, поднося к губам монаха отвар. Я удивился, как жидкость могла так быстро нагреться и потом остыть, однако, вспомнив о способностях нашей проводницы, я откинул глупые вопросы. Наверняка Филисити смогла найти способ ускорить процесс приготовления отвара с помощью стихий. Видимо ускорить поиск трав, используя магию, она не могла. Впрочем, не мне судить.
— Нужно чуть приподнять ему голову, — серьезно сказала девушка, — только аккуратно.
Я поспешил выполнить ее указание. Филисити обратилась к dassa.
— Это прекратит боль. Правда есть некоторый побочный эффект, но, думаю, он нам не сильно помешает.
Я прищурился.
— Какой эффект?
— Выбора у нас все равно нет, — отозвалась девушка, аккуратно поднеся отвар к губам Ольцига. Монах старательно сделал несколько глотков, и Филисити отвела чашку, — думаю, достаточно. Теперь нужно подождать несколько минут.
Ольциг поморщился — не знаю, от боли или от горечи — и бессильно уронил голову на землю.
— Только не вздумай засыпать! — прикрикнула девушка. Dassa послушно открыл глаза и взглянул на нее большими беззащитными глазами. Мне стало невообразимо жаль его, и я готов был взмолиться о том, чтобы юноша скорее поправился.
Через примерно полминуты мне вдруг показалось, что взгляд его затуманился.
— Ольциг? — обратился я, встрепенувшись.
— Действует, — победно улыбнулась Филисити и сложила руки монаха над поврежденным правым боком, — давай, дорогой, сосредоточься. Ты должен исцелить пациента. Знаешь, как это делать?
Лицо монаха озарила глуповатая улыбка.
— Миледи, вы такая красивая. Жаль, что вы ведьма, а я мэтр, — сбивающимся голосом проговорил он. Я удивленно распахнул глаза. Да он ведь пьян в стельку!