Я качнул головой, делая шаг назад и замирая, поняв, что позади нас ждет толпа кошмаров Роанара.
С ужасным криком из-за башен на другой стороне реки вдруг поднялось множество крылатых силуэтов. Я успел заметить, что их черты менялись, пока существа приближались к нам. Похоже, Филисити не так хорошо запомнила дексов, но успела приписать им в своих кошмарах достаточно разрушительной силы, которую они сейчас обрушат на нас. Возможно, они, конечно, слабее настоящих дексов, но сейчас, когда с другой стороны нас прижимают линчеватели барона Экгарда, от этого легче не становилось.
Несколько тварей бросились на нас.
Я выскочил вперед, заслоняя собой друзей.
— Бегите внутрь любой башни! Быстрее!
Ольциг поспешил исполнить мое указание. Роанар и Филисити медлили, и у меня не было времени их уговаривать. Дексы, лица которых претерпевали жуткие изменения начали кружить вокруг меня, как стая падальщиков над добычей. Огромные серые тела, покрытые чешуей, с перепончатыми крыльями, как у огромных летучих мышей двигались с невероятной скоростью, и я не представлял себе, как хотя бы зацепить их эстоком.
Лица дексов (если их вообще можно было назвать лицами) постоянно менялись: то становились точной копией морд летучих мышей, то приобретали уродливые гротескные сходства с человеческими лицами, зубы то оказывались полностью заостренными, то выравнивались, демонстрируя почти людскую, но совершенно жуткую улыбку. Неизменным оставался только цвет кожи и чешуи тварей — дымчато-серый — и наличие огромных ушей с заостренными концами.
Я пригнулся, сгруппировался и поднялся с кинжалом наизготовку после кувырка, помогшего мне уйти от острых когтей на руках летящего на меня декса. Возможно, эстоком мне их не достать, но метнуть кинжал можно попытаться.
Толпа преследователей Роанара стекалась к башне, куда бросились мои друзья. Из окна той самой башни на меня смотрела темноволосая женщина, я не видел, но чувствовал на себе ее взгляд.
Декс полетел в мою сторону, я прицелился и метнул кинжал в движущуюся цель.
Бах!
С громким хлопком видение Филисити превратилось в дым, и мой кинжал со звоном упал на посыпанную камнями улицу. Значит, и с ними я могу справляться. Вот только кошмаров слишком много, и они вот-вот достанут моих друзей из башни. Проклятье! Ольциг был прав: Рон мог бы испугаться и чуть меньшего количества преследователей…
Меня осенила идея, и я замер. Непростительная ошибка. Мне удалось увернуться от атаки декса в последний момент. Существо пролетело прямо над моей головой, я упал, перевернулся на спину, чтобы защититься и выставил перед собой эсток. Бросившийся на меня декс наделся на него, как на иголку и тут же превратился в дым, успев щелкнуть перед моим лицом острыми зубами, и я почувствовал его зловонное дыхание.
Не собираясь дожидаться следующих атак, я бросился подобрать кинжал и, едва не споткнувшись, побежал к башне, в которой прятались мои друзья под монотонное: "Сжееечь предателя! Убииить предателя! Повесить предателя!".
Горожане с вилами и факелами даже не пытались сопротивляться, когда я убивал их друг за другом, используя приемы, которые сумел бы парировать любой мало-мальски опытный воин. Похоже, Рона пугало только количество линчевателей, а не их навыки бойцов. Что ж, и на том спасибо, господин барон!
Наваждения продолжали рассыпаться под моими атаками, и я с трудом различал что-то за завесой дыма, в который они превращались.
В голове стучала единственная мысль: "Ольциг!"
— Открывайте! — крикнул я, надеясь, что чуткий слух хоть кого-то из друзей распознает мой возглас среди множества других.
Я прорвался к двери башни, толкнул ее от себя, попутно нанося уже хаотичные удары по кошмарам Роанара. Дверь быстро поддалась. Как только я оказался внутри, Рон тут же запер дверь, навалившись на нее всем своим весом. Я усмехнулся: как будто это сдержало бы толпу, но говорить арбалетчику ничего не стал.
— Ольциг! Где твои кошмары? — выкрикнул я, стараясь перевести дыхание.
Dassa одарил меня непонимающим взглядом, и я недовольно фыркнул, стараясь не обращать внимания на нервирующие возгласы толпы.
— Где то, чего боишься ты? Почему это не появляется?
Все еще опьяненный зельем Филисити монах самодовольно качнул головой.
— А я ничего не боюсь! — гордо заявил он. На моем лице, наверняка, появилась победная улыбка, потому что в трезвом состоянии у Ольцига страхов хватало, а сейчас он, видите ли, бесстрашнее меня. Я повернулся к колдунье.
— Филисити, я видел, как ты переливала остатки этого зелья во флягу, — девушка кивнула, осознавая, что я хочу сделать, и начала судорожно рыться в торбе Роанара, — отлично. Нужно выпить его.
Девушка замешкалась, неуверенно посмотрев на меня.
— Но… мы, возможно, не будем соображать, что делаем и, скорее всего, ничего не вспомним после. Кто дает гарантии, что мы пройдем Лэс-Кэрр-Грошмор?
Я тяжело вздохнул. Идти по проклятому городу, не осознавая, что делаешь, да еще и ничего не помнить после — не самая лучшая перспектива, но, боюсь, для некоторых из нас она единственная.
— Я останусь в сознании.
— Хочешь сказать, твои кошмары нам не угрожают? — прищурился Роанар.
— Ты видел хоть один?
Я многозначительно посмотрел в глаза барона. Сейчас не было времени для нашего с ним негласного соперничества. Факт оставался фактом: мои кошмары, даже если они мелькали в окнах костяных башен, не угрожали нашим жизням. Выбор того, кто должен сохранить трезвость ума, был очевиден.
Серый уродливый декс врезался в стекло башни, и Филисити испуганно вскрикнула, вжавшись в неровную стену.
Мне невольно удалось обратить внимание, что комната на первом уровне, имела круглую форму, здесь было одно окно, напоминающее глазницу. Спальное место было устроено в небольшом углублении в стене, структура которой была похожа на коралл. Посреди круглой комнаты стоял причудливый цилиндрический шкаф, а у его изножья лежала старая подушка. Больше в круглом зале не было ничего. Подниматься и рассматривать другие комнаты у меня не было времени, хотя быт древних магов Лэс-Кэрр-Грошмора вызывал интерес, и лестница, раскинувшаяся по левую руку от меня, так и манила.
Я повернулся к Филисити. Девушка уже держала флягу в руках, но не спешила пить.
Серая тварь следующим ударом разбила окно и неуклюже ввалилась в комнату. Я встретил ее ударом эстока, и приготовился к новой атаке у окна, когда декс превратился в дым.
— Не спорьте, — почти умоляюще произнес я, — пейте! Доверьтесь мне.
Девушка качнула головой и сделала несколько уверенных глотков из фляги, тут же протянув ее барону. Рон колебался несколько секунд, но крики: "Убить предателя! Повесить предателя!" заставили его решиться быстрее.
Я напряженно прислушался. Казалось, на улице становится меньше голосов. Крики дексов практически смолкли. Где-то через минуту все вокруг погрузилось в тишину. Наше дыхание вдруг показалось чересчур громким. Время замерло, и мне почудилось, что я слышу, как бьется сердце Лэс-Кэрр-Грошмора. Я чувствовал эманации древней магии, пролившейся здесь, словно заклятье, которое применили к городу, было живым существом, жаждущим чего-то… понять бы только, чего именно.
Послышался долгий вздох Роанара. Я взглянул на друзей и увидел в их глазах тот же опьяненный блеск, что и у Ольцига. Зелье окончательно подействовало.
— Кто там собирался меня повесить?! — выкрикнул Рон, делая вальяжный шаг и ударом ноги пытаясь открыть дверь. Разумеется, дверь, которая открывалась внутрь, не поддалась, оставив арбалетчика озадаченным. Однако он быстро нашел этому оправдание: — боитесь меня? То-то же! Я вас сейчас сам повешу!
Мне стоило огромных трудов сдержать усмешку, однако я справился. Филисити молча подошла к двери и открыла ее в нужную сторону.
— Благодарю, миледи, — громко выкрикнул Роанар, низко кланяясь девушке и целуя ей руку. Затем, широко шагнув на усыпанную мелкими камнями улицу, Рон закинул арбалет за спину и расправил плечи. Ольциг последовал за ним, а Филисити взяла меня за рукав лерсовой куртки и развернула к себе.
— Не знаю, кто ты и что у тебя за секреты… — томным голосом произнесла она, покачав головой. Не заканчивая мысль, она привстала на мыски и горячо поцеловала меня.
Я совершенно растерялся. Благо, догадался хотя бы ответить на поцелуй, но в остальном был совершенно шокирован. Такое поведение у знатной леди считалось недопустимым, и я не думал, что Филисити настолько наплевать на устои. Это, конечно, прекрасно, и даже в какой-то мере развязывало мне руки, но вбитые Дайминио и Орденом принципы, закореневшие в течение многих лет, не так-то просто отмести.
Я не решился ни обнять, ни притянуть к себе колдунью, хотя желания было хоть отбавляй. Просто стоял, широко распахнув глаза и принимая чисто механическое участие в процессе. Стыд и позор, да и только!..
Когда девушка отстранилась и посмотрела мне в глаза, мои щеки пылали, как у ученика на первом экзамене в Ордене. Я взмолился, чтобы Филисити оказалась достаточно пьяной от зелья, чтобы этого не заметить.
Девушка криво улыбнулась.
— Я, наверное, этого не вспомню, — небрежно бросила она, — но не пожалею, если ты напомнишь мне.
Не говоря больше ни слова, девушка вышла из костяной башни.
Сердце стучало у меня в висках. Я старался овладеть собой, взять себя в руки. Слишком много всего произошло за последние несколько часов. Единственное, чего я сейчас рьяно желал, так это выбраться из этого треклятого города.
Я вышел из костяной башни в таком состоянии, словно это я только что осушил всю флягу с опьяняющим зельем, а не мои друзья. Голос мой готов был в любой момент предательски сорваться на сип, и я прочистил горло, прежде чем сказать:
— Пора двигаться дальше. На тот берег.
Филисити, Роанар и Ольциг энергично закивали, и мы двинулись в путь.
Я шел впереди, то и дело оглядываясь и проверяя, не отстал ли кто. Через мост первым пошел Ольциг, затем Рон, потом Филисити. Я двигался замыкающим.