— Да, милорд.
— Тогда ступай.
Мальчик неслышными шагами удалился в уходящий влево отсек длинного, казавшегося бесконечным коридора. Взгляд Виктора Фэлла устремился вперед, лицо нахмурилось.
— А ты что здесь делаешь?
Серая тень мелькнула за окном, сливая картину в одно неясное темное месиво. И вот все вокруг уже заполняет беспорядочная смесь лязга металла, обличительный выкрик "ты убил ее!" и отчаянный вопль жертвы. Женщина без языка. Литиция. Но к тому моменту она уже мертва…
Новая вспышка. Женщина в черном платье летит в расширяющуюся спираль, сияющую холодным голубым светом. Она все продолжает издавать этот страшный крик, рот раскрывается, в нем виднеется обрубок языка, глаза наполняются ужасом, а окровавленная рука тянется вперед… ко мне.
— Неблагодарный щенок! — выкрик прорезает пространство, звучит всюду, и я слышу собственный голос и чувствую, что тяну руку, чтобы спасти Литицию, но не могу дотянуться и никогда не смогу:
— Нет!
Все вокруг закручивается огромной воронкой, со всех сторон наступает тьма…
…Я вскочил на кровати, судорожно ловя ртом воздух. Сердце колотилось, как бешеное, с лица градом катились капли холодного пота, голова раскалывалась так, что перед глазами плясали красные пятна.
В комнате было прохладно и свежо, но мне казалось, что тут совершенно нечем дышать, а сил встать не нашлось. Голову сдавливало тисками, я со стоном опустился на подушку, пытаясь дышать ровнее, но все равно делал лишь лихорадочные вдохи, словно только что чуть не утонул. Боль не отступала. Я вжался в подушку, сдавил руками лоб, закрыл пылающие глаза, словно это могло помочь унять боль, но, кажется, становилось только хуже. Нога согнулась в колене, оттолкнулась от кровати, и я лишь глубже вжался в подушку, с трудом подавив стон.
Глаза слезились, а горло сжималось от беспричинного удушья. Я не мог прийти в себя. Где-то в душе мне было совершенно неясно, почему эти сны влияют на меня так сильно, ведь то, что я видел, даже нельзя назвать кошмаром…
Лежать становилось невыносимо. Я резко оттолкнулся от кровати и шатающейся походкой поплелся к двери. На воздух. Нужно выбраться на воздух.
Дорога до крыльца дома Нарьо Эмса показалась мне вечной. До нужного места я добрался, согнувшись пополам от проклятой мигрени. Ухватившись за деревянные перила справа от крыльца я, наконец, застонал в голос, не боясь никого разбудить. На секунду показалось, что стало легче, но боль накатывала волнами и не отпускала до конца. Я с трудом держался на ногах, с силой сжимая перила, и жадно вдыхал ночную прохладу.
— Райдер? — послышался сзади тонкий женский голос, — что с тобой?
Филисити приблизилась, ее рука легла мне на плечо.
— Все хорошо, — произнес я, но даже сам себе поверил с трудом, поэтому добавил, — просто приснился кошмар.
— Я могу тебе чем-то помочь? — участливо спросила девушка, — говорят, становится лучше, если рассказываешь о своих кошмарах.
Я не успел ответить. Боль застлала глаза, голова вспыхнула, как еретический костер, к горлу подступила тошнота, и мне с трудом удалось сдержать рвотный позыв. Однако стон сдержать не удалось. Мои руки вцепились в волосы, хотелось содрать кожу с головы, будто это могло прекратить треклятую мигрень. Ноги мои подкосились, и я тяжело повалился на пол крыльца, чудом не стукнувшись челюстью о перила.
Девушка ахнула, сделала шаг ко мне, но, передумав, остановилась.
— Я позову Ольцига, — решительно сказала она.
— Стой! Не нужно, — выдавил я. К счастью, Филисити послушалась, — оно пройдет. Надо просто… немного времени. Не беспокой dassa, с него на сегодня хватит.
У меня нашлись силы доползти до ступени, и я обессиленно уселся на крыльцо, закрывая голову руками, уперев локти в колени. Волна боли схлынула, и, кажется, мигрень начала понемногу отступать. Медленнее и ленивее, чем хотелось бы.
Филисити осторожно присела рядом. Казалось, она боялась даже дотронуться до меня. Могу представить, какое жалкое зрелище я сейчас собой представлял.
— Голова болит из-за сна? — тихо спросила девушка.
— Не знаю, — честно отозвался я.
Некоторое время мы просидели молча. Волны головной боли стали реже, красные пятна переставали плясать перед глазами.
— Тебе снилась та женщина? — осторожно поинтересовалась Филисити, — которая спасла тебя, когда ты…
— Литиция, — произнес я, вспоминая имя, которое звучало во сне. Злость и почему-то тоска сдавили горло, — так ее звали.
Филисити качнула головой.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что так ее назвал Виктор Фэлл, — решился произнести я в ответ и почувствовал, как девушка вздрогнула.
Я посмотрел на нее, как мне показалось, устало и даже беспомощно. Глаза Филисити округлились, она глядела на меня чуть с опаской.
— Ты ведь говорил, что никогда…
— Не был в Орссе, — я кивнул и подтвердил свои прошлые слова, — не был, да. Но именно Виктор Фэлл явился мне в Лэс-Кэрр-Грошморе, это от него я получил рану, едва не убившую меня, его я видел убивающим Литицию, и он снился мне сейчас.
Девушка глубоко вздохнула, продолжая испытующе смотреть мне в глаза, словно решая для себя, можно ли мне верить.
— Почему? — выдавила она.
Я стиснул зубы.
— Не знаю!
Червь боли вновь вгрызся в голову, и я со злобным рычанием обхватил ее, готовый рвать на себе волосы. Филисити подалась в мою сторону, осторожно приобняла за плечи и провела рукой по волосам. Ее ладонь оказалась приятно холодной и чуть остудила горящую голову.
— Тише, — успокаивающе шепнула она, и я разозлился на себя за слабость, — успокойся, не думай об этом. Теперь все хорошо.
В последнем утверждении у меня было множество сомнений, но озвучивать их было бесполезно. Вряд ли этим можно было что-то изменить.
— Считаешь, это он и есть? — хмыкнул я, уставившись в пространство, — зов Тайрьяры?
Девушка задумчиво пожала плечами.
— Я не знаю, Райдер. А у тебя есть другие предположения?
Я вздохнул. У меня были другие предположения, но стоило оставить их при себе, поэтому я покачал головой. Наконец-то мне удалось успокоить дыхание. Головную боль уже вполне можно было терпеть.
— Тебе надо поспать, — участливо сказала Филисити через несколько минут молчания.
— Да, я… — мой взгляд по-прежнему был направлен в какую-то несуществующую точку, — ты права. Иди, со мной все в порядке.
Девушка вздохнула, поднялась и сделала несколько неспешных шагов к двери. Деревянные половицы уныло поскрипывали от каждого шага, и вдруг замолчали. Я обернулся, понимая, что Филисити замерла.
— Ты ведь не пойдешь, да? Останешься здесь до рассвета? — хмыкнула она.
Мне оставалось только пожать плечами. Не знаю, смогу ли я сейчас уснуть снова. И, главное, хочу ли я засыпать. Мне однозначно не хочется видеть этот проклятый сон снова, а он вернется. Кажется, он до сих пор обитает где-то рядом, но говорить об этом Филисити я не хотел.
Девушка шагнула ко мне, склонив голову и поджав губы.
— Послушай, если тебе просто хочется побыть одному, если дело просто в моем присутствии, скажи об этом, но… — она помедлила, посмотрев на меня почти испуганно, — если вдруг ты… не хочешь оставаться один…
Я, кажется, задержал дыхание. Да к дексу эти треклятые сны! Реальность сейчас прельщает меня куда больше. Я поднялся, подался вперед, крепко обнял девушку, и поцеловал ее, запустив руку в ее густые распущенные волосы. Филисити ответила на поцелуй, но вела себя куда более робко, чем в костяной башне Лэс-Кэрр-Грошмора.
Когда я отстранился, она смотрела на меня, широко распахнув глаза, и сегодня взгляд таирской колдуньи даже в темноте не казался мне тяжелым. Я смотрел в эти глаза, понимая, что между нами не простая тяга и не простое желание. Кажется, Филисити да-Кар оставила след в моей душе с нашей первой встречи. Тогда в клетке Рыжего Шина, помню, я завидовал Роанару и его умению правильно вести диалог с этой прекрасной девушкой. Уже тогда я, кажется, понимал, что хочу заинтересовать ее, потому что она заинтересовала меня с первого взгляда. Никогда не думал, что это возможно. И уж точно не предполагал, что такая сказка — сладкая греза молодых дам — как любовь когда-нибудь захлестнет и мое сердце.
Глаза Филисити чуть блестели, она смотрела на меня беззащитно и растеряно. Кажется, я глуповато улыбался в ответ и удивлялся, почему девушка надо мной не смеется. Слава Богу, у меня хватило ума не спрашивать об этом. Вместо того я провел рукой по ее нежной щеке тыльной стороной ладони и полушепотом произнес:
— Тогда, в Лэс-Кэрр-Грошморе ты сказала, что можешь забыть все…
— Я не забыла, — шепнула Филисити в ответ. Голос ее прозвучал необычно хрипло, и это, как ни странно, ничуть не испортило его звучания, а лишь добавило привлекательности, — но рада, что ты решил напомнить.
Я прищурился и поцеловал ее снова. На этот раз она ответила с большей страстью и с жаром, обвив руками мою шею. Я подхватил девушку на руки, продолжая целовать, и понес в дом. На ноги я поставил ее только у двери своей комнаты. Если Филисити захочет уйти, пусть сделает это сейчас, потому что потом я не отпущу ее.
Девушка испытующе посмотрела на меня, и я заметил, что ее руки чуть подрагивают от волнения. Я взял их в свои, и она опустила глаза, пробормотав:
— Это можно считать ответом? На то, хочешь ли ты остаться один…
Я криво улыбнулся, понимая, что она ведь хочет услышать от меня очередную очевидную вещь, которая, кажется, и без того читается по мне без труда.
— Ты прекрасно знаешь, что я не хочу, чтобы ты уходила. Ты мне нужна, Филисити. Я тебя…
Она приложила палец к моим губам и снова поцеловала меня, приподнявшись на мысках, на этот раз робко и коротко.
— Не говори больше ничего, — прошептала она, легким движением бедра толкнув дверь в мою комнату, после чего увлекла меня за собой.
Солнце еще не встало, когда я открыл глаза. Моя рука потянулась в сторону, но место, где лежала Филисити, оказалось пустым.