Отключившись, он обернулся к Надежде:
– Мне только что позвонил знакомый следователь.
Ожидая услышать что-нибудь страшное, Надежда тихо спросила:
– Что он сказал?
– Астраханский арестован. Он со вчерашнего дня сидит в следственном изоляторе.
– За что? – Надежда на глазах побледнела.
– Избил Шелегеду. Нанес тяжкие телесные повреждения.
У Котова вырвалось:
– Вот дурак!
Протопопов резко обернулся:
– Ты что-то знаешь?
Котов посмотрел на Надежду и, словно стесняясь, кивнул.
Иван Макарович приказал:
– Говори!
– Вы сами поручили Льву разобраться с Шелегедой.
– Ну, поручил.
– А он приказал мне за ним поездить.
– И что?
– Я поездил.
Потеряв всякое терпение, Протопопов по-звериному рявкнул:
– Не тяни! Рассказывай все!
– Отправился я на машине за Шелегедой с утра и увидел такую картину: его «Кадиллак» остановился возле дэпээсников, а те вроде как задержали Надежду Алексеевну. Потом смотрю, шарики цветные летят и вылезает сам Шелегеда с букетом.
– Пил сегодня? Что за бред ты несешь?
– Все так и было, – подтвердила Надежда. – Вчера Шелегеда подстроил задержание, чтобы поздравить меня с днем рождения. Потом сказал, что это был розыгрыш.
– Что дальше? – Протопопов перевел взгляд на Котова.
– Я рассказал Льву.
– А он?
– Позвонил Шелегеде и договорился о встрече.
– Последствия мы знаем, – проронил Протопопов. – Лев сидит в СИЗО, а Шелегеда, я думаю, лежит на больничной койке. Два дурака! – ругнулся он и обнадеживающе посмотрел на Надежду. – Вы только не волнуйтесь. Это я поручил Льву разобраться с Шелегедой, мне его и выручать. Короче, как-нибудь разберемся.
Глава 22
Томская область, деревня Средняя Буланка
Январь 1983 года
– Петерс Янович! – Дверца председательской «Волги» распахнулась, и в салон автомобиля сунулся колхозный завхоз Моренов. – Подбросьте до клуба с двумя коробками. Машины разъехались, а сам я не дотащу.
– Ну что ж ты раньше не сказал, я бы дал тебе «рафик», – ответил председатель и посмотрел на часы. – Прости, Моренов, опаздываю. Стемнело уже, а мне еще в область ехать надо.
– Мы быстро обернемся! Одна нога здесь, другая – там!
– Прости, никак не могу.
– Ну, что ж, за спрос денег не берут. Нет так нет. На санках как-нибудь довезу. Что теперь делать…
Завхоз хлопнул дверцей, и Лиепиньш тронул машину. Проехав через всю деревню, в которой знал каждый дом и всех его жителей, он выехал за околицу.
Там, в темноте, Петерс Янович заметил крепкую девичью фигурку в модном пальто с лисьим воротником. Завидев автомобиль, девушка побежала навстречу и, когда Лиепиньш остановил машину, заскочила в салон. Она плюхнулась на пассажирское сиденье и обхватила его руками. Потом впилась поцелуем в губы и, отстранившись, сказала:
– Ну, что же так долго, Петруша? Замерзла, заждалась на морозе, все тропки за околицей вытоптала. Жду-жду, а тебя все нет. Уже собралась уходить.
– Работа задержала. Прости… – сказал Петерс Янович и тронул машину. – Куда поедем сегодня?
– Давай за дальний зарод. Его с дороги не видно, – горячо прошептала девушка и прильнула к его груди. – Скорей бы уж доехать. Соскучилась по тебе, мочи нет.
– Проедем ли туда? Снега, наверное, намело. Не застрять бы.
– Проедем как-нибудь. – Она заглянула ему в глаза. – Раньше ведь ездили. Помнишь?
– Такое разве забудешь. Откуда только ты такая взялась…
– Какая? – игриво спросила девушка.
– Жаркая.
– А еще?
– Красивая.
– Еще! Еще! – Она потормошила его за руку. – Скажи! Ну, скажи!
– Ненасытная, – сдержанно проговорил Петерс Янович.
Удалившись от деревни на несколько километров, машина съехала с дороги и стала медленно пробираться к зароду, который темнел у самого леса.
– Весь день ждала, пока увижу тебя, – сказала девушка и сноровисто скинула с себя пальто и сапоги.
– Подожди, пока встанем… – сказал Петерс Янович и завернул за огромный стог сена. Там остановил машину и, не глуша мотор, развернулся к подруге: – Ну, вот и приехали.
– Что с тобой сегодня, Петруша? Какой-то ты не такой.
– Устал как черт… Весь день перебрехивался по телефону с районным начальством. То одно дело, то другое…
– А я тебе помогу… – Она включила свет, порылась в сумочке и достала оттуда металлический стерилизатор. Сняла крышку, вынула шприц. – Снимай дубленку и закатай рукав.
– В вену? – Петерс Янович непроизвольно поморщился. – Может, не надо?
– Не трусь, беларусь! – Девушка задорно тряхнула кудряшками.
Лиепиньш заметил:
– Я не белорус, я – латыш.
– Латышам тоже уколы делают. – Стравив воздух из шприца, она замерла в ожидании. – Ну, так что?
– Ставь. – Он закатал рукав и перетянул руку шарфом.
Девушка умело вонзила иглу в его вену. Желтоватая жидкость окрасилась красной кровью, и поршень потихоньку вдавил содержимое шприца в руку.
– Ну как? – весело спросила она. – Отпускает?
– Подожди, не так быстро.
Девушка с размаху чмокнула его в щеку:
– Мочи нет ждать!
– Что-то мне нехорошо… Подожди. – Петерс Янович повел шеей, потом дернулся, замер, и его голова тяжело упала на грудь.
– Петруша! – крикнула девушка и начала трясти его за рукав. – Что с тобой?! Что?!
Но сколько ни хлопала она его по щекам, сколько ни трясла и ни призывала очнуться, Петерс Янович не подавал признаков жизни. Он был мертв.
Успокоившись, девушка подняла с пола стерилизатор и шприц и обстоятельно сложила все в сумочку. Потом быстро надела сапоги и выбралась из машины на снег. Там надела и застегнула пальто, схватила сумочку и, хлопнув дверцей, побежала по неглубокому снегу к дороге.
Глава 23Просто тяжелый день
Москва, Замоскворечье
Наше время
Той же ночью Ираида Самсоновна уехала в Брянск, с тем чтобы на следующий день осмотреть швейную фабрику, где планировался пошив школьной формы. Надежда и Виктория остались на хозяйстве одни.
Утром Надежда на время заняла место администратора. К ней подошел Тищенко:
– Прошу прощения, Надежда Алексеевна…
– А разве вы не должны были уехать с Соколовым в школу-пансионат? – с удивлением спросила Надежда.
– Обстоятельства изменились, и мне пришлось остаться.
– У вас что-нибудь случилось?
– Вчера не явился Шелегеда, и примерка не состоялась. Вечером на мой личный мобильник позвонили из его секретариата и перенесли примерку на сегодня. – Тищенко развел руками: – Поймите, Надежда Алексеевна, у меня не было выбора.
– Откуда у них ваш личный номер? – поинтересовалась Надежда. – И почему они не позвонили на телефон ателье?
– Ума не приложу! Я ему своего номера не давал, – заверил Тищенко.
– Когда придет Шелегеда?
– В два часа.
– Значит, Соколов уехал один?
– Ну почему же? – Тищенко сдержанно улыбнулся. – Мы договорились с Вилмой Карклиней. Сегодня с ним поехала она, завтра поеду я.
– А вот это вы сделали правильно, – сказала Надежда. – Если не возражаете, я загляну к вам на примерку. Мне нужно поговорить с Шелегедой.
– Как же я могу вам запретить? Милости прошу. Ваше право.
Оставшись в одиночестве, Надежда набрала номер Льва. Его телефон, как и ожидалось, был отключен. Вскоре пришла Виктория, и Надежда отправилась на склад фурнитуры, чтобы поговорить с Протопоповым.
Она вошла в комнату, когда Иван Макарович говорил по телефону:
– Лучше вам записать, не то позабудете. Повторяю: Петерс Янович Лиепиньш. Умер в начале восьмидесятых. Председатель колхоза в деревне Средние Буланки. Герой соцтруда. Да он у вас в области в национальных героях должен числиться. Неужто не найдете? Что интересует? Причина смерти. Если возбуждалось уголовное дело, пришлите копии документов. Да, и хорошо бы заключение судмедэксперта. Контакты вам перешлет мой помощник. Буду ждать, и, пожалуйста, не задерживайте!
Протопопов закончил разговор и взглянул на Надежду.
В ответ на ее молчаливый вопрос покачал головой:
– Пока ничего. Вечером встречаюсь со следователем.
Надежду не удовлетворил этот ответ. По ее убеждению, Протопопов не слишком старался, чтобы освободить ее Льва.
– Надо же что-то делать, Иван Макарович!
– А кто сказал, что я ничего не делаю?
– При всем моем уважении к вам… – начала Надежда.
– Надежда Алексеевна! – прервал ее Протопопов. – Позвольте мне делать то, что я должен. Прошу не мешать и не вовлекать меня в пустопорожние разговоры! – Он вышел из-за стола, энергично прошелся по комнате и остановился напротив нее. – Вы что же думаете? Что я не переживаю за Льва?
– По крайней мере, сейчас это не так заметно, – набравшись дерзости, сказала она.
– Обидеть меня желаете? – Иван Макарович пристально поглядел ей в глаза.
– Хочу, чтобы вы освободили Льва Астраханского.
Протопопов отстранился и с горечью воскликнул:
– Опять двадцать пять! Да что же это такое? За кого вы меня принимаете? Я вам не Андерсен и сказок не рассказываю. Послушайте, милая барышня, в таких делах чудес не бывает. Процесс вызволения человека из СИЗО может продлиться недели и даже месяцы. Чего уж там… Есть вариант, что наши с вами усилия не принесут результата.
– Принесут, – уверенно проговорила Надежда. – Я не позволю, чтобы Лев остался в тюрьме.
– Мне бы вашу уверенность.
Дверь склада приоткрылась, и в щель просунулась голова Виктории:
– Надежда Алексеевна, у вас примерка.
– Что? – не сразу сообразив, уточнила Надежда.
– Калмыкова пришла на примерку. Ждет вас в примерочной.
– Простите. – Кивнув Протопопову, Надежда вышла за дверь и в коридоре набросилась на Викторию: – Почему вы не предупредили меня заранее?! Почему я узнаю о примерках, когда клиентка уже в примерочной?!
– Вы же знаете, что все впопыхах. Перед отъездом Ираида Самсоновна забыла вписать в журнал.