Вопреки ожиданиям квартира оказалась вполне прибранной.
– У вас очень уютно, – сказала Фридманович, прошла к дивану и безо всяких комплексов закурила.
– Вот пепельница, – сказала Надежда, так и не решив, что делать дальше.
Ей помогла сама Фридманович, сказав, словно распорядившись:
– Садитесь.
Надежда села и на мгновенье задержала дыхание, стараясь унять сердцебиение.
– Понимаю вас, – сказала Эмилия Исаковна. – Мы почти не знакомы.
– Виделись пару раз…
– Не при самых приятных обстоятельствах. Вы обижены на меня?
– Вовсе нет. Некоторым образом вы составили мое счастье.
– Это как же?
– Уговорив сына жениться на Марине, вы дали мне возможность найти любимого человека.
– Понимаю. – Эмилия Исаковна красивым движением стряхнула пепел с сигареты. – Вы любите и любимы.
– Как говорится – в точку.
– А мой сын – несчастен. Вам это известно?
– Моей вины в этом нет. Он сам выбрал свою судьбу, – безо всякого злорадства проговорила Надежда.
– Кому, как не вам, знать, что во многом к его несчастью причастна я.
– Вы просто помогли ему сделать правильный выбор.
– Опять лукавите, – усмехнулась Эмилия Исаковна. – Его выбор стал для него ошибкой.
– Не вы ли хотели, чтобы Марк женился не на мне, а на Марине?
– Вы знаете, что они завтра разводятся?
– Я не интересовалась подробностями. Даты Марк не называл.
– Но вы же общаетесь?
– Только по работе.
– А мне казалось, что вы его любите…
– Любила, – уточнила Надежда.
Эмилия Исаковна убрала сигареты в сумочку и с сожалением констатировала:
– Понимаю. Я пришла слишком поздно.
– Поздно для чего?
– Хотела исправить свою ошибку, но, как говорят: не судьба.
– Если имеете в виду наши отношения с Марком, то вы правы, они умерли.
– Вы с Марком должны были быть вместе. Теперь я это понимаю.
– Все изменилось.
– Его семейная жизнь не сложилась. И я во всем виню жену Марка Марину, в ней нет женской мудрости. В конце концов, любой мужчина совершает ошибки. Покажите мне хоть одного, кто никогда не изменял жене? Разве тривиальная измена – причина для развода? Женщина обязана быть умней и научиться прощать.
– Что-то я не пойму. – Надежда рассеянно улыбнулась. – Между мной и Марком давно ничего нет.
– При чем тут вы? – спросила Эмилия Исаковна и вдруг спохватилась: – Марк не сказал?
– Что именно?
– Из-за чего Марина подала на развод.
– Я считала, что на развод подал Марк, – обескураженно проронила Надежда.
Казалось, Фридманович не расслышала этих слов, ей слишком хотелось излить свою боль:
– Из-за мимолетной интрижки Марка с безмозглой куклой Марина разрушила такую благополучную семью. Да если бы я после каждой измены мужа с ним разводилась, что бы тогда было? Да, где-то терпела, закрывала глаза, но прожила жизнь не хуже других.
– В чем-то вы правы, но, если любишь, трудно прощать, – сказала Надежда.
– Вы идеалистка, моя милая. – Эмилия Исаковна пожала ее руку и поднялась. – Проводите меня, пожалуйста. И, прошу вас, не говорите о моем визите Марку.
Глава 26Вся подноготная
Вернувшись из Брянска, Ираида Самсоновна сразу приехала на работу. Она прошла в кабинет дочери и сообщила:
– Считай, что нам крупно повезло.
– Здравствуй, мама. – Надежда встала с кресла, вышла навстречу и поцеловала ее. – Ну, что? Как там на фабрике?
– Я же сказала: считай, что нам повезло.
Надежда улыбнулась: наконец-то в череде беспросветных неприятностей блеснул лучик света.
– Действительно хорошее производство? – спросила она.
– Фабрика оснащена по последнему слову. У них есть все: настилочный и раскройный комплексы, полный комплект оборудования, сертификаты соответствия и качества.
– Как замечательно.
– Но все же есть одна трудность: наши лекала сделаны на бумаге, их необходимо перевести в цифровой формат.
– Боюсь, что это займет много времени.
– Мы договорились, за небольшую плату они сами все оцифруют.
– Мама… – Надежда удивленно посмотрела на мать. – Ты же никогда в этом не разбиралась. Откуда такие знания?
– Говорю тебе, у них там все по последнему слову техники. Вот и набралась. – Отчитавшись, Ираида Самсоновна отправилась к выходу. В этот момент она выглядела невероятно решительной и деловой. – Теперь нужно побеспокоиться о закупке ткани.
– Нужна моя помощь? – спросила Надежда.
– Тебе и без того есть чем заняться. Показ, можно сказать, уже на носу. Займись лучше своей коллекцией. Мне кажется, что ты ее запустила.
– По счастью, у меня есть Соколов.
– Но он в школе-пансионате.
– Откуда ты знаешь?
Ираида Самсоновна загадочно улыбнулась и отвела глаза в сторону.
– Мы созвонились.
– Неужели помирились? Не верю!
– Помирились, не помирились, время покажет. Я у себя.
Надежда вышла из кабинета вслед за матерью. Напоминание о коллекции вернуло ее к привычным заботам. Она отправилась в цех, чтобы проконтролировать пошив коллекционных изделий, однако, выйдя в вестибюль, нос к носу столкнулась с Фридмановичем.
– Конечно, ты занята? – спросил он, улыбаясь. – А я пришел поделиться радостью.
Первым порывом Надежды было сказать Марку, что ей все известно. Нет, не сказать, а бросить ему в лицо! Уличить его в том, что это не он, а его жена подала на развод. И что ему вопреки уверениям это не нравится. И, что совсем не обязательно делать радостный вид, когда на душе скребут кошки. Однако вспомнив просьбу Эмилии Исаковны, она лишь проронила:
– Ну, поделись.
– Не здесь же… Идем наверх.
– Давай присядем в гостиной.
– Лучше у тебя в кабинете. – Марк взял ее под руку и повел к лестнице.
Решив высвободить руку и уйти куда шла, Надежда вдруг передумала. В конце концов, чем черт не шутит? Возможно, терпением и хитростью ей удастся убедить Марка помочь Астраханскому.
Она послушно поднялась по лестнице, бросив на ходу Виктории:
– Сделайте нам, пожалуйста, две чашечки кофе.
В кабинете Фридманович достал портмоне, вытащил из него свидетельство о разводе и показал Надежде:
– Помнишь, я тебе обещал? Теперь я – свободен. Люблю тебя, Наденька! Как никогда люблю!
Он шагнул навстречу, порывисто обнял и запечатлел на ее губах поцелуй.
Она тихо проронила:
– Пожалуйста, не сейчас…
Решив, что у него появился шанс, Марк послушно выпустил ее из объятий.
– Все, что хочешь, любимая. Надеюсь, в конце концов, ты сделаешь правильный выбор. Астраханский не тот человек, который даст тебе счастье.
– Прошу, не надо…
– Посмотри на меня. По глупости я выбрал не ту женщину и как горько, в конце концов, поплатился. Потерял все, что заработал, все, что имел. Дошел до того, что нанялся на работу. Конечно, Шелегеда обещал приличные деньги, но работать на хозяина или иметь свое адвокатское бюро – две большие разницы.
– Женитьба на Марине – твой осознанный выбор. Между мной и ею ты выбрал ее. И мы оба знаем почему.
– Зачем так жестко?..
– Деньги ее отца, вот что тебе понравилось в Марине больше всего. При этом ты рассчитывал, что я останусь твоей любовницей. Но такой расклад меня не устроил.
– И ты меня бросила… – Марк опустил голову и заговорил другим, жестким тоном: – Не понимаю, для чего тебе Астраханский? Ты никогда не будешь для него важнее работы. На первом месте у него работа, на втором – работа, на третьем – тоже работа. А ты, дай бог, останешься на восьмом или на сорок третьем.
– Откуда такой разброс в числах? – усмехнулась Надежда. – Я не претендую ни на какие места. Просто хочу, чтобы меня любили.
Решив перейти к делу, она переменила тон разговора:
– Послушай, Марк, так или иначе, мы будем рядом долгие годы. Пусть не любовниками, а друзьями. Так неужели ты не поможешь?
– Я понимаю, какую помощь ты имеешь в виду, и твердо заявляю: для Астраханского я ничего делать не стану.
Надежда подступилась к Фридмановичу с другой стороны:
– Но ведь это я устроила тебе встречу с Шелегедой. Неужели забыл?
– И даже после этого – нет. Ты давишь на чувство благодарности, а это неблагородно.
– Значит, нет?
– Если бы ты была со мной хоть чуточку ласковее… – Марк протянул руку и прикоснулся к ее щеке.
– Что бы тогда?
– Я бы поразмыслил, что можно сделать.
– Поразмысли… – многозначительно обронила Надежда.
– Отвечаешь за свои слова? – прищурился Фридманович.
– А я тебе ничего не обещала. Теперь иди, мне нужно работать.
После ухода Марка Надежда почувствовала себя продажной женщиной, но потом решила, что с ее стороны была только интрига и никаких обещаний. На этом сердце ее успокоилось, и она отправилась в швейный цех.
Проинспектировав пошив коллекционных образцов, Надежда провела несколько примерок и после обеда заглянула на склад фурнитуры.
Протопопов встретил ее словами:
– Ну, вот все и прояснилось. Вот все и срослось.
– Вы про Льва? – оживилась Надежда.
– Про него мы поговорим позже. Сейчас речь пойдет про Калмыкову.
– Что-нибудь узнали?
– Всю ее подноготную! – Иван Макарович прошел к столу, взял картонную папку и, раскрыв ее, прочитал: – Илга Петерсовна Калмыкова, взяла фамилию мужа при заключении брака. Девичья фамилия – Лиепиня. Родилась в деревне Средняя Буланка Тегульдетского района Томской области. Полных лет – шестьдесят два. Образование – среднее.
Он поднял глаза и с усмешкой посмотрел на Надежду:
– Медицинского образования нет, никакая она не врач. Помните, что я вам говорил?
– Относительно чего?
– Относительно лжи. – Он повторил: – Совравший в мелочах соврет и в большом.
– Что-нибудь еще? – спросила Надежда.
– Калмыкова приехала в Москву после нескольких лет скитаний по городам и весям тогдашнего Союза. Удачно вышла замуж за состоятельного немолодого человека. Благополучно овдовела и оттяпала у наследников покойного мужа четырехкомнатную квартиру в старинном особняке. Ну, а теперь бонус… – Протопопов неожиданно замолчал и посмотрел на Надежду, словно желая насладиться ее потрясением: – Живет эта гражданка у вас под носом. В двухстах метрах от вас.