Закончив эту работу, Надежда отправилась в свой кабинет. В коридоре она с удивлением обнаружила, что у двери ее ожидает Марк Фридманович.
– Виктория не сказала, что я в кабинете матери? – поинтересовалась она.
– Сказала, – зло проронил Марк. – Только я не хочу видеть никого, кроме тебя.
– Но я была там одна.
– Что с того… – Он опустил голову.
– У тебя что-то случилось? Еще вчера ты был счастлив.
– Идем в кабинет.
– Ты мне не ответил. – Надежда открыла дверь, и они вошли внутрь. – Что у тебя стряслось? На тебе лица нет.
– Ты просила помочь Астраханскому? – резко спросил Фридманович.
– Просила, – ответила она.
– Я готов это сделать, и у меня теперь есть возможность, – решительно заявил Марк.
– Подожди… – Надежда помедлила. – Мне нечем тебе заплатить. Разумеется, если речь идет не о деньгах.
– Готова раскошелиться ради этого… Льва?
– Готова, но повторюсь: только деньги. На другое не рассчитывай.
– Не нужно относиться ко мне как к ублюдку. И денег от тебя не возьму, и в постель не стану тащить.
– Что у тебя случилось? – встревожилась Надежда. – С чего вдруг такая рокировка?
– Считай, что моя помощь Астраханскому – это месть.
– Кому мстим? – с улыбкой поинтересовалась Надежда.
– Кончай идиотничать! – огрызнулся Марк. – Мне и без твоих подколок хреново.
– Ну, ладно… – Она села на диван и похлопала ладошкой рядом с собой. – Садись и рассказывай.
Фридманович сел рядом с ней и сразу обмяк. Положил голову на плечо Надежды и тихо проронил:
– Шелегеда меня уволил…
– За что? Ты же проработал только неделю.
– Хочешь, расскажу, как это было? – спросил он.
– Ну, расскажи.
– Сегодня утром Шелегеда вызвал меня в кабинет.
– Ты пришел, и что он сказал?
– Он походя заметил, что взял меня на работу только из интереса к тебе.
– Бред какой-то… Так и сказал?
– Еще и добавил.
– Что?
– Поскольку в последнее время он потерял к тебе интерес, то я ему больше не нужен. Представь себе, говоря все это, Шелегеда играл в какую-то стрелялку. – Фридманович зло усмехнулся и закончил: – На самом деле он расстрелял меня.
Подавив желание погладить Марка по голове, Надежда сказала:
– Ничего страшного. Ты с твоим опытом легко найдешь другую работу. Он тебе заплатил?
– И даже выдал выходное пособие. – Кивнул Фридманович и снова усмехнулся: – Словно в насмешку.
– При чем же здесь месть?
– А ты считаешь, мне не за что ему мстить?
– Ага… Поняла, – глубокомысленно проронила Надежда. – Мстить будем Шелегеде. Еще один вопрос по существу: ты уже решил как?
– Вот! – Марк вытащил из кармана пиджака такую же флешку, которая была у нее в руках: – Здесь аудиозапись совещания с юристами. На ней Шелегеда приказывает посадить Астраханского путем подтасовки фактов и фальсификации документов.
– Откуда это у тебя? – спросила Надежда.
– Я тоже был там, но потом Шелегеда меня выставил. Уходя, я оставил под столом свой телефон с включенным диктофоном. Как будто чувствовал, что запись обязательно пригодится. На ней Шелегеда со всей очевидностью приказывает подчиненным нарушить закон.
– Но как же ты потом вернул телефон?
– Не понял вопроса…
– Как забрал свой телефон из кабинета Шелегеды?
– Ах, это! – Фридманович снисходительно улыбнулся: – Совещание проходило не в кабинете, а в комнате совещаний. Вернулся, когда все разошлись, и просто забрал.
– Но ведь незаконная аудиозапись не может послужить доказательством в суде? – не отставала Надежда.
– А вот это вопрос спорный. Чтобы посадить Шелегеду за решетку, записи недостаточно. Но этого хватит, чтобы прокурор вынес ему мозги.
Выслушав Марка, Надежда взволнованно проронила:
– Я даже растерялась…
– Бери и делай. Возьми себя в руки.
– А ты?
– Что? – без интереса в голосе уточнил Марк.
– Ты сам не хочешь этим заняться?
– Мне нельзя. При оформлении я дал подписку о неразглашении.
– Все поняла.
– Хочешь совет?
– Давай.
– Отдай эту запись Протопопову. Он знает, что с ней делать.
– И в самом деле, – оживилась Надежда. – Я как раз собиралась к нему идти.
– Зачем? – удивился Марк.
– У меня есть видеозапись с камер наблюдения. На них Шелегеда ночью незаконно проникает в мое ателье.
– В самом деле? – задав этот вопрос, Фридманович с интересом оглядел Надежду. – Так ты – интриганка.
– При чем здесь это? Я не рассказывала, но все так и было. Я осталась здесь ночью поработать, он выследил меня, проник в кабинет и напугал.
– Вот что делают с людьми сумасшедшие деньги, – сказал Марк, словно подводя итог всему вышесказанному. – Как только обожрался, как только пресытился, сразу потянуло на экстремальные развлечения. Если бы я взялся за это дело, то отхватил бы изрядный куш.
– Шантаж? – поинтересовалась Надежда. – Стыдись. Ты – адвокат.
– Зачем же сразу шантаж? Все по закону. Опытный юрист без труда подберет пару статей, от которых ему не отмазаться.
– Ты думаешь, что Шелегеда заплатит?
– Это – без вариантов.
– Нам этого не надо. Пусть просто заберет свое заявление.
– Не теряй времени, иди к Протопопову. А я отправлюсь домой, куплю бутылку хорошего вина и наслажусь своей местью, – сказал Фридманович и на всякий случай спросил: – Не составишь компанию?
– Опять ты за свое? Ты же обещал!
– Обещать, как тебе известно, не значит жениться. – Он встал. – Сейчас я уйду. Но ты не надейся, я никогда не оставлю тебя в покое, даже если еще десять раз женюсь.
Надежда постучала в дверь и заглянула внутрь:
– Прошу прощения… Вы заняты? Могу я войти?
– Заходите, Надежда Алексеевна, – ответил ей Протопопов. – Что вас на этот раз ко мне привело?
– Насчет Астраханского…
– Не мучайте меня, дорогая, – говоря с ней, Иван Макарович сник. – Я все делаю для того, чтобы…
– А я и не мучаю.
– Вы давите на меня. Мне без того трудно.
– В том-то и дело, что я могу облегчить вашу задачу. – Надежда протянула ему раскрытую ладонь, на которой лежали две флешки.
– Что это? – насторожился Протопопов.
– Посмотрите и все поймете.
Забрав обе флешки, Иван Макарович подошел к парню в наушниках, который сидел перед ноутбуком и наблюдал за экраном.
– На-ка воткни…
Он сел рядом и надел на голову вторые наушники.
Те десять минут, пока Протопопов прослушивал запись совещания Шелегеды, тянулись для Надежды целую вечность. Но когда Иван Макарович стал смотреть ее минутный сюжет с камер наблюдения, она подошла ближе и спросила:
– Что скажете?
– Как говорит наш Котов: полный абзац, – сдавленно проронил Протопопов и обернулся: – Вы понимаете, что это настоящее чудо?
– Понимаю, – согласилась Надежда. – Но оно рукотворно.
– Кто дал вам аудиозапись?
– Предпочту сохранить это в тайне.
– В вас есть стержень, – улыбнулся Протопопов. – Всегда это знал. Впрочем, я догадываюсь, откуда она у вас. Фридманович. Ее мог сделать лишь он.
Надежде был нужен конкретный ответ, и она спросила:
– Что будете делать?
– Передам все, что вы предоставили, адвокату. Шелегеду этим вряд ли проймешь, но заявление на Льва он заберет. Таким образом, вашего драчуна в лучшем случае обвинят в хулиганстве. А эта статья не подразумевает тюремного срока. Возможно, вы спросите, что будет дальше?
– Спрошу.
– Дальше мы разберемся.
Глава 29Оперативная разработка
На этот раз Протопопов сам позвонил Надежде и пригласил ее на оперативное совещание. Вся его команда, за исключением Астраханского, с утра была в сборе. Из свободных мест за столом оставалось только то, где прежде сидел Лев. Надежда села туда.
– Все собрались? – Протопопов окинул взглядом присутствующих и представил Надежду: – Кто не знает – владелица ателье Надежда Алексеевна Раух. Она любезно нас приютила. Позже объясню причину ее присутствия. Итак, приступаем к работе. Прежде всего должен донести до вас важную информацию: как выяснилось, наша подопечная Калмыкова была замужем за военным, который располагал наградным револьвером восемнадцатого калибра марки «Манурин». После его смерти она заявила, что револьвер был утерян.
– С трудом в это верится, – усмехнулся какой-то оперативник.
– Не исключено, что именно из этого оружия были застрелены Сичкин и домработница Баландина. Это я к тому, что если револьвер до сих пор находится в распоряжении Калмыковой, возможны нештатные ситуации. Работаем решительно, но аккуратно. Напоминаю, мы не планируем эвакуировать жильцов соседних квартир.
– Определили, при каких обстоятельствах были застрелены те двое?
– Со всей очевидностью ясно, что Сичкин-Фугенфиров встретил в ателье Калмыкову и узнал в ней старую знакомую, то бишь одноклассницу Валентину Крушинину. Именно ее в разговоре с Тищенко он назвал призраком из прошлой жизни. – Иван Макарович вопросительно посмотрел на Надежду: – Кажется, так?
Она кивнула, и Протопопов продолжил:
– Но он-то знал, что Крушинина погибла в горящем автобусе тридцать пять лет назад. И у него возник резонный вопрос: кто эта женщина? Сичкин навел справки и обнаружил, что гражданочка проживает под именем женщины, которую он знал и любил. После этого он решил ее шантажировать. Скорее всего, пришел к Калмыковой на квартиру…
– Да там и остался, пока его не вынесли по частям, – мрачно заметил Котов.
– Что-то вроде этого. Судя по тому, что говорят про Калмыкову те, кто ее знал, она не стала торговаться и сразу же застрелила Сичкина. Вот только непонятно, почему и при каких обстоятельствах погибла Баландина.
Кто-то предположил:
– Что-нибудь видела и стала ненужным свидетелем.
– Можно мне? – спросила Анастасия Кириллова.
– Давай, – разрешил Иван Макарович.
Кириллова встала:
– У меня есть некоторые соображения по этому поводу.