Она поглядела на тощего, явно ожидая, что он тоже скажет несколько слов, но тот только коротко кивнул и продолжил сидеть молча и неподвижно, буравя взглядом пространство перед собой. Ничего интересного, кроме пустых котлов на раздаче, там не было, и Ульму стало не по себе. Он бросил быстрый взгляд на Луделу. Она прошла две Арки, а значит, их пути теперь, возможно, разойдутся.
Лудела сидела, напряжённо хмурясь, и смотрела только себе в тарелку.
– …С теми, кто прошёл две Арки, всё менее определённо. Ваше усвоение демонстрирует возможность, – госпожа Сэл резко перекатила это слово на языке, – стать кропарём. Но возможность – не гарантия. Работа механикеров и кропарей в чём-то похожа – но одни работают с условно мёртвой плотью…
«Вот, значит, как они решают для себя вопрос с двигающимися частями снитиров. «Условно мёртвые» – решение не хуже и не лучше любого другого».
– …Другие – с живой. И хотя работа многих механикеров требует не меньших ответственности, чёткости, собранности… Ума, в конце концов. – Видимо, в этих последних словах ни одному Ульму послышалась снисходительность, потому что тонкий господин с залысинами вдруг тихо хмыкнул. – Так вот, несмотря на это, чтобы быть кропарём, необходимо не только хорошее усвоение – потому что, как и механикерам, вам придётся много работать в том числе с ненейтрализованными препаратами – но и особый склад характера. Работать с живым, человеческим телом способен не каждый.
Взгляд госпожи Сэл пробежался по обращённым к ней лицам. То, с каким напором она говорила о высоком предназначении кропаря, должно было воодушевлять – но Унельм, как и многие другие, по-прежнему не чувствовал ничего, кроме облегчения. Пока что из её слов он сделал один, но самый важный вывод: работа кропаря наверняка требовала большего, менее защищённого и более частого контакта с препаратами.
Ульму стало стыдно. Многие из сидевших сейчас с ним за одним столом станут кропарями – от этого никуда не деться. И всё же он не мог не радоваться тому, что не будет одним из них.
В конце концов, некоторым из механикеров доставалась самая опасная работа – ведь кто-то должен был нейтрализовывать препараты. Расходовать небывалое усвоение ястребов и охотников на такое никто бы не стал – а механикеров каждый год прибывало немало.
Унельм вспомнил ежегодную разделку перед Шествием. Именно механикеры руководили мужчинами в защитной одежде, готовившими препараты к установке. Унельм никогда не бывал среди них, но знал, что часть работы требовала прямого контакта с необработанной плотью. Если бы механикеры не обрабатывали добычу перед тем, как доставить её на окраину, к ней нельзя было бы прикоснуться ни с какой защитой.
Кого отправляли на такую работу? Наверняка тех, кто за всё время обучения не смог доказать, что может работать головой. Ульм почувствовал, как холодная струйка пота скатывается, ползёт по спине. До сих пор он вёл себя глупо – теперь ему нужно постараться.
С самого начала в компании Сорты и Гасси он был не самым умным – что уж там, говоря откровенно, мерк на их фоне… Но почему-то ведь они дружили с ним, так? Он любил мечтать о путешествиях и читать книжки о дальних странах и необыкновенных приключениях – а потом пересказывал так, что эти двое заслушивались и просили ещё. Умел показывать фокусы и смешить людей. Может ли это как-то помочь ему здесь?
Возможно. Если, например, некоторые механикеры занимаются тем, что заговаривают пойманных снитиров до полной покорности перед разделкой.
Госпожа Сэл передала тем временем слово госпоже Рурре, и голос у той покатился так же быстро и под уклон, как бы, наверное, покатилась она сама под гору на своём пухленьком коротком туловище. Унельм пытался слушать, но её речь была настолько пронизана «любовью к родной стране», «долгу и честью», «святыми для каждого примерами», «Миром и Душой, благословившими наш труд», что он сперва потерял нить, а потом порадовался, что попадёт к молчаливому Олке – который, кстати, ничуть не стесняясь, встал из-за стола и пошёл к раздаче, чтобы взять добавки.
Ульм заметил, что его коричневый плащ механикера потёрт, шейный платок повязан кое-как, а карманы топорщатся так, будто вот-вот лопнут. Что-то в его походке – торопливой и немного боком – напомнило Унельму Гасси, и он невольно приободрился.
Когда Рурре набрала воздуха в лёгкие, явно собираясь продолжить нескончаемый монолог, госпожа Сэл резко встала с места:
– Благодарю вас, госпожа Рурре, – и повернулась к раздаче. – Когда вы наедитесь, господин Олке, я попрошу вас отвести рекрутов, прошедших первую Арку, в общий зал. Рекруты, прошедшие две Арки, могут заканчивать трапезу и идти в большой тренировочный зал. По итогам ближайших пары месяцев некоторые из вас присоединятся к группе господина Олке. Господин Олке и госпожа Рурре, в свою очередь, будут знакомить вас с другими преподавателями – все вместе мы поможем вам определиться с наставником в будущем. Не переживайте. Если по поводу кого-то из вас возникнут сомнения, мы проведём дополнительные испытания и тесты, чтобы убедиться, что вы окажетесь ровно там, где нужны больше всего… Да?
Девушка с двумя очень длинными косами и пухлыми щеками, раскрасневшимися от волнения, изо всех сил тянула руку, привставая над столом.
– Госпожа Сэл… – голосок у неё оказался тонким, как у мыши.
– Да, Ласси.
– Бывает ли такое, что… – Ласси на мгновение запнулась. – Что рекрут прошёл только одну Арку, но всё-таки стал кропарём?
– Нет. К сожалению, такого не бывает, – голос Сэл зазвучал мягко; возможно, потому, что она видела: девочка вот-вот расплачется. У неё, в отличие от Ульма, видно, не вызывало удивления то, что кто-то может так страстно желать себе подобной участи. – Если вы прошли только одну Арку, ваш организм недостаточно крепок для того, чтобы выдерживать воздействия препаратов, которые требуются для работы кропарём. Но не стоит отчаиваться. Работа господина Олке – и других механикеров, с которыми вы познакомитесь в ближайшие месяцы – заключается в том, чтобы найти призвание, которое подойдёт вам наилучшим образом. И возможно, это будет что-то, очень тесно связанное с деятельностью именно нашего круга – если ваши таланты совпадут со стремлениями, разумеется. Если это все вопросы, прошу вас пойти со мной и госпожой Рурре или присоединиться к господину Олке.
Идя к двери, Лудела оказалась рядом с ним и на миг задержалась у его стола; криво улыбнулась ему, подмигнула.
– Ну что ж, удачи тебе, красавчик из Ильмора.
– И тебе удачи, красавица из Химмельборга. – Ульм хотел коснуться её руки, но она увернулась. – Но мы ведь продолжим жить рядом, и всё такое…
– Что с того. Теперь тебе стоит быть умницей. Как и мне. Учёба, тренировки, учёба и тренировки! – Она кокетливо надула губы. Ульм так и не понял, даёт ли она ему отставку в шутку или всерьёз – решил разобраться с этим позже.
Постепенно все, прошедшие две Арки, ушли из столовой, и Ульм бегло пересчитал оставшихся. Смотреть очень внимательно времени не было, но их здесь было около сорока-пятидесяти. А станет ещё больше, когда части покинувших столовую покажут, что ремесло кропаря им не по силам. А ведь их общежитие было не единственным. Сколько всего рекрутов приехало в этом году в Химмельборг, чтобы встретить свою судьбу? Возможно, об этом напишут в газетах.
Господин Олке продолжал есть, полностью сосредоточенный на рыбной котлете с золотистым картофелем и зелёным горохом. С одной стороны, Ульм мог его понять: кормили здесь хорошо, а по меркам Ильмора – великолепно. С другой – вряд ли механикеру это было в новинку. Он смутил всех – никто не решался выйти из столовой первым; все дожидались знака от руководителя их группы. Который как ни в чём не бывало продолжал расправляться с котлетой. Проверял их?
Ульм рывком встал со своего места и первым, не глядя на господина Олке, пошёл к выходу. Следом за ним робко, потом увереннее потянулись другие рекруты.
Только когда они все расселись на разномастных стульях, мягких скамейках и лавках у стены – всем мест не хватило, и кое-кто стоял, прислонившись к книжному шкафу и явно надеясь слиться за стеной, – господин Олке зашёл в общую комнату и направился к высокому креслу в центре комнаты, оставленному для него свободным.
Унельм засмотрелся на то, как Олке движется. Его длинные худые конечности вихляли, как будто на шарнирах, но как-то плавно, почти изящно. Больше всего он смахивал на водомерку, скользящую по поверхности пруда.
Теперь Ульм мог рассмотреть его поближе и увидел, что глаза у него непривычно тёмные для кьертанцев – почти такие же тёмные, как у Сорты. Возможно, и волосы у него когда-то были такими же, но сейчас они стали пепельно-седыми – только над залысинами слегка темнели. Взгляд у господина Олке оказался неожиданно цепким и тяжёлым – как будто в столовой он только притворялся расслабленным и сонным, копя силы, как змея в спячке.
Он сидел молча, ожидая, пока стихнут последние шепотки. Под его взглядом в зале стало тихо – кажется, все неосознанно затаили дыхание.
Тогда господин Олке заговорил – спокойно и негромко.
– Ещё раз приветствую всех вас. Думаю, многие не в восторге от того, что попали сюда, и я могу вас понять. – Пока что он был первым в Химмельборге, кто выражал это так открыто. – Позвольте мне говорить с вами откровенно, как с будущими членами моего круга. К механикерам, как вы уже могли заметить, некоторые относятся с пренебрежением…
Он наверняка имел в виду госпожу Сэл – а может, и других кропарей.
– …Но, смею вас заверить, недооценивать нас глупо. Некоторые считают, что мы слишком мало рискуем. Другие – что нас слишком много, а лишь редкое бывает драгоценным. – Тонкие губы Олке сложились в едкую улыбку. – Позволю себе не согласиться ни с тем, ни с другим. Мы рискуем. Рискуем каждый день. Приведу простой пример. Чтобы соединить два препарата, уже нейтрализованных, между собой, механикеру, работающему с ними, приходится частично очистить места их будущего соединения. Перед праздником Шествия в похожей работе участвуют люди без усвоения – под нашим руководством, в защитной одежде. Раз в год! И даже до такой работы не допускается ни беременная женщина, ни старик, ни человек слабого здоровья… Несмотря на доказанную безопасность. Но никакая защита не спасёт от такого воздействия, когда оно регулярно. И как бы высоко ни было ваше усвоение – а оно, увы, не так высоко, раз вы все оказались в этой комнате – работа с препаратами будет влиять на ваш организм. С разной скоростью, с разными последствиями – но этого не избежит никто, и я рекомендую вам усвоить это и не питать ложных иллюзий. – Господин Олке умолк, давая им освоиться с этой мыслью, и в этот момент Ласси снова подняла руку.