Вдох, выдох.
Если не я, то другой. Нельзя бояться.
Стараясь не спешить – я понимала, что спешка усилит панику – я стащила с плеча мешок. Всё было на месте – вода, еда, аптечка, эликсир, сер… И комплект для починки струда. Я вытащила маленький швейный нож – хоть какое-то оружие, лучше, чем ничего. Я представила снитира, подбирающегося ко мне сквозь холод и снег – острые клыки бьерана, когти ревки, фонтан выброшенных валом острых, как бритва, льдинок…
Даже будь у меня настоящее оружие, я вряд ли сумела бы защититься. Но в этот момент я ненавидела их – тех, кто не дал нам его. Из-за кого сейчас я стояла здесь, беззащитная, посреди ничего.
– Если не я, то другой, – повторила я вслух, как молитву, от которой одной уже становилось легче. – Если не я, то другой. Не бойся. Не бойся.
В какой-то момент я едва не поддалась панике, осознав, что пока я крутилась, пытаясь понять, откуда ждать помощь, я совсем потеряла чувство направления. Где была вешка? Где центр? В какую сторону идти?
При мысли о том, что, запутавшись, я могу отправиться прямиком в глубину Стужи, хотелось кричать от страха.
Оставаться на месте? Наверное, это было разумнее всего. У меня был эликсир, и я могла ввести его, когда станет холодней. Нас учили ставить себе уколы – для этого придётся обнажить кожу, но у меня есть сер. Если действовать быстро, отделаюсь лёгким обморожением – как-то ведь другие препараторы справляются.
Я потрогала крыло за спиной. Теперь я порадовалась тому, что Стром настоял на нём – плащ можно было использовать, чтобы лучше укрыться от снега. Его изнанка была ярко-алой – а значит, вывернув его, можно будет привлечь внимание тех, кто придёт меня искать.
Кто-то непременно придёт – нужно было верить в это, и усилием воли я отогнала прочь мрачные фантазии о том, как всю группу, – всю, кроме меня – меня оставляют на закуску – пожирают снитиры.
Я почти успокоилась, когда новый порыв ветра вдруг донёс до меня тихий всхлип… А потом ещё один, и ещё.
– Миссе! Миссе!
Да, это была она. Сжавшаяся в комочек, обхватившая голову руками и глухо рыдающая. Я чуть было не споткнулась об неё. Миссе сидела всего в нескольких шагах от меня всё это время – но мы не видели друг друга из-за снега, не слышали из-за ветра – или шуток Стужи, искажающей порой расстояния, а вместе с ними и звук?
Я опустилась рядом с ней на колени, силой оторвала её руки от лица:
– Миссе! Эй! Эй, это я. Посмотри на меня. Да посмотри же, ну!
Наконец, мне удалось убедить её, и, когда Миссе наконец убрала пальцы, я ахнула. Клапан на её лице был надорван – видимо, в панике она умудрилась повредить его. Мембрана, в отличие от материала струда, была тонкой, и сделать это было нетрудно.
Из рваной раны в ткани валил пар, и видневшиеся сквозь прореху губы Миссе посинели от холода.
– Успокойся… Я сейчас. Подожди.
Я достала тюбик сера из своего мешка.
– Закрой рот. Плотно, ну!
Она послушалась, и я густо намазала её губы и кожу вокруг них сером, прежде чем извлечь набор для починки струда. Здесь же была запасная мембрана – я быстро сорвала повреждённую – Миссе всхлипнула от боли, видимо, несмотря на мазь, холод обжёг её – и закрепила новую.
– Ну, успокойся… Успокойся, Миссе, слышишь? У меня есть план.
Её глаза метались – вверх, вбок, куда угодно, но не на меня, не туда, куда нужно, и я встряхнула её изо всех сил.
– Я знаю, что делать, слышишь? Мы останемся на месте. Останемся здесь и будем ждать. Будем греть друг друга. Рано или поздно прояснится – мы увидим, куда идти. До тех пор – укроемся плащами. Они красные изнутри, слышишь? Нас будет видно издалека. Нас найдут. У нас есть эликсиры. Еда. Миссе, ты слышишь?
– С-с-слышу… – Из-под клапана её голос выбирался наружу искажённым, исковерканным, напоминая змеиное шипение.
– Вот и славно. Молодец. Успокойся.
Её било такой крупной дрожью, что даже руки и ноги подпрыгивали, как у куклы на палках в уличном театре. Но, по крайней мере, теперь она смотрела на меня.
– Что случилось? – жалко прошептала она. – Меня кто-то толкнул в спину. Что случилось?
Значит, мне не показалось. Я не просто споткнулась – кто-то или что-то помогло мне упасть. Но кто или что? Я лихорадочно вспоминала всё, что мне удалось узнать про повадки разных снитиров на лекциях или из книг. Мог ли это быть бьеран? Нет, он напал бы сразу, из снежной засады, и мы обе были бы уже мертвы. Ревки шумели бы так, что было бы слышно издалека. Вурры держались бы стаей – и уже ходили бы вокруг, разведывая обстановку, постепенно сужая круги…
Но что тут разведывать? Даже самый неопытный зверь уже понял бы, что мы с Миссе, отбившиеся от собственной стаи, – лёгкая добыча.
Вал? Он мог проплывать у нас под ногами, но толчок шёл бы не снизу – сбоку. Перебирать не было смысла. Ни один зверь – ни в Стуже, ни за её пределами – не атаковал так. Всё это казалось бессмыслицей.
Я коротко пересказала Миссе свои соображения – скорее, чтобы успокоить её, чем потому, что надеялась услышать встречные догадки. Говоря, я отстегнула плащ-крыло от струда Миссе, развернула и укутала им её, как пледом. В плане тепла плащ ничего особенно не менял – но я знала, что само такое укутывание обычно действует на людей успокаивающе. Кроме того, теперь мы с ней стали заметнее.
Вспомнились пожары, свидетелями которых пару раз я становилась в Ильморе. Погорельцев обязательно укутывали одеялами, давали чашку чая в руки – и через какое-то время рыдания стихали, превращались в тихие покорные всхлипывания – как будто одеяло и чай на самом деле могли чему-то помочь.
Я достала из мешка бутылку, сохранявшую тепло, открутила крышку.
– Здесь питьё. Травяное. Попей, тебе станет лучше.
Пока она послушно пила, я продолжала вслушиваться и всматриваться, и время от времени подавала голос – не слишком громко, чтобы не сорвать.
Не могли же они уйти прочь так быстро? И не могли не понять, что верёвка оборвалась, что вместе с ней группа оказалась разорвана. Хорошо ещё, если не на самом деле. Я нервно рассмеялась, и этот смех напоминал всхлип.
Миссе испуганно дёрнулась.
– Всё в порядке. Пей. Не отвлекайся.
Я прислушивалась к себе. В какой момент нам обеим нужно будет вколоть эликсиры? Чтобы прибегнуть к этому последнему средству, нужно выбрать миг, когда руки ещё не слишком замёрзнут, чтобы двигаться достаточно быстро и аккуратно.
Настоящие охотники подолгу выживают в Стуже – иногда больше суток. Но на их стороне – тренировки, вживлённые препараты, опыт…
Светлая прядь выбилась из-под капюшона Миссе и обросла ледяной ломкой корочкой – волосы сер не защищал. Я протянула руку в перчатке, стянула с прядки лёд, как чулок с ноги.
– Светлеет.
Я не утешала её – снег правда становился реже. Протирая очки, я вглядывалась в даль изо всех сил, щурясь, напрягая зрение так, будто центр можно вызвать сюда простым усилием воли.
Я надеялась увидеть фигуры других рекрутов и сопровождающих – всё ещё не могла поверить, что они исчезли вот так, по щелчку невидимой руки, – или что они вернулись в центр, несмотря на то, что часть людей потерялась в снежной буре.
Потом уже я узнала, что буря – даже в мыслях – это было сильно сказано. По меркам Стужи всё это и близко не напоминало настоящую бурю.
Я всё ещё сжимала швейный нож. Уязвимое место любого, даже самого опасного, снитира – глаза. Я планировала попытаться – хотя бы попытаться, если придётся. Если бы я преуспела – снитир бы умер совсем, окончательно, по-настоящему, а значит – стал бы бесполезен для Кьертании. За такое на препараторов налагались серьёзные штрафы, но лучше сохранить жизнь и надежду отработать, чем глупо пожертвовать собой.
Получится ли вонзить швейный нож в глаз снитира? Хотя бы теоретически. Не тот вопрос, ответ на который имеет значение, когда ты – в Стуже, один на один с холодной мучительной смертью.
Прошло ещё сколько-то времени – возможно, полчаса или около того…
А потом он вышел из-за завесы снега, буднично и спокойно, как на прогулке – только плечи под струдом напряжены, а глаза под очками перебегают справа налево – он смотрел точно так, как нас учили.
– Вы в порядке? Идём.
Я вцепилась в протянутую руку так, что ему, должно быть, стало больно. Он помог мне подняться, потом встряхнул Миссе за плечо:
– Вставай, Луми. Всё хорошо. Ну?
Она, кажется, не сразу поняла, что Стром пришёл за нами, что всё позади. Дико смотрела на него с полминуты, а потом разревелась.
– Ну, хватит. – Он неловко похлопал её по плечу, не переставая осматриваться. – Уходим отсюда.
– Что случилось? – спросила я его, когда мы с Миссе пошли рядом с ним по направлению к центру. Его пока не было видно, но Стром-то, в отличие от нас, явно знал, куда идёт, несмотря на снег. Может, радужка орма помогала ему ориентироваться? А может, он просто знал Стужу слишком хорошо, чтобы заблудиться – да ещё так близко к первой вешке.
– Верёвку перерезали, – я говорила негромко, чтобы Миссе не слышала.
– Такое бывает, – отозвался он. – Видишь ледяные иглы – тут и там? Такие же, даже если они только начали расти из-под снега, режут не хуже бритвы. Повезло, что никто не напоролся на них сапогом.
– Да, повезло, – пробормотала я, чувствуя, как отпускает наконец сумасшедшее напряжение, а руки начинают трястись. Я начала понимать. Вдали замаячило желтоватое пятно. Центр. Теперь я почувствовала, насколько на самом деле зла. – Ведь верёвку перерезало с обеих сторон. И в этой метели… С остальными всё в порядке?
Он кивнул:
– Да. – Его бархатистый голос звучал совершенно невинно. – Все уже в центре.
– Как удивительно. – Мой голос не дрожал, и я горжусь этим до сих пор. – Нас с Миссе как будто случайно отрезало ото всех. Вдвоём.
– Колоссальное невезение.
– Нас обеих толкнули в спину! – теперь я почти кричала. Есть предел любому самообладанию – особенно когда ты юн и впервые сталкиваешься с силами, для которых твоя жизнь – только разменная фигура на игровом поле.