– С кем?
Будкин вдруг стал серьезным, пафосным даже, что ли:
– Снайпер, бро, это почти легенда. Сам-то я его не встречал, лишь рассказы слышал. Стрелок от бога, человек волевой, сильный… и сталкер – поневоле.
– Как это – поневоле?
– Слышал я, Предназначенье у него такое. Именно так, с большой буквы. Он по нему и следует. Отсюда и удача ему прет, правда, не рад он той удаче. Рад бы все бросить, да не может.
– Так это не Предназначенье, а проклятие получается, – тихо промолвил Валерий.
Сталкер помотал головой:
– Наверное, можно и так сказать. Так даже вернее будет. Точно, проклятие. Я б, например, не хотел себе такой судьбы, как у него… Ну, собрался, что ли?
– Угу…
– Тогда пошли. Скоро уже и на месте будем. У тебя денег-то с собой много?
– Деньги? – Вскинув рюкзак, молодой человек несколько опешил. Вопрос о деньгах как-то не приходил ему в голову. Ну имелись, конечно, но…
– Это ты к чему про деньги спросил?
– Да так, – уклончиво отозвался напарник. – Думаю, если девчонка твоя наймитам попадется… Так как бы ее выкупать не пришлось! Наймиты они такие. Людей могут похищать, не брезгуют. С целью выкупа, ага.
– Тьфу ты, Василий, не каркай! – Юноша резко дернул шеей, словно бы сгоняя присосавшегося слепня. – Не должны бы они в плен-то попасть. Там человек… опытный.
– Это ты про Брынзу? Тю-у… – ехидно засмеялся напарник.
– Да нет, не про Брынзу. – Валерий рассерженно сплюнул и поправил рюкзак. – Есть там один… Надеюсь, все хорошо будет… Слышь, Василий. А где бы они там могли расположиться? Ну, базу свою устроить. Или так и будут с места на место шастать, хабар этот чертов искать?
– Без транспорта много не нашастают, – успокоил напарника Будкин. – Не бойся, бро. Коль у Стечанки они – найдем. Отыщем, не переживай. Место известное.
Дальше путники продвигались вполне себе уверенно и быстро, не сталкиваясь ни с какими мерзостями. Просто шли: временами – по военным бетонкам, большей же частью – по полузаброшенным грунтовкам, а то и вообще по бездорожью. Буреломы, болота, урочища – хватало всего, но пока обходилось без разного рода недобрых встреч со всякими там мутантами типа волкопса или недавнего кабана чудовищных размеров.
Будкин шел впереди и держался вполне уверенно. Вот – остановился ненадолго, к чему-то присматриваясь, вот – сорвал травинку, сунул в рот. Пожевал – выплюнул, принялся тихонько что-то насвистывать. Какой-то военный марш, что ли… А потом и напел вполголоса:
– Не плачь девчонка, пройдут дожди… Солдат вернется, ты только жди…
Эта уверенность напарника передалась и Валерию, и он тоже с удовольствием подставлял лицо выглянувшему из-за туч по-летнему жаркому солнышку, правда вот ни напевать, ни свистеть не стремился – с музыкальным слухом имелись определенные проблемы.
Василий шел, ориентируясь по каким-то своим приметам, и лишь иногда сверялся с картой. По большей части тогда, когда надо было что-нибудь обойти – болото, озерко, урочище. Или вот – глубокий овраг, густо поросший можжевельником, крапивой и огромными – в рост человека – папоротниками.
Там, на дне оврага, в сырости и крапиве, и обнаружилось тело. Вернее сказать, труп! И труп знакомый… или – труп знакомого, тут уж все равно, как ни назови.
Коренастый мужчина лежал лицом вниз, раскинув в стороны руки. На спине его, на камуфляжной крутке, виднелись дырки и кровь. Судя по всему, бедолага кубарем скатился в овраг. Бежал от кого-то, словил пулю, да не одну – целую очередь. По белым пальцам и шее убитого вовсю ползали муравьи, рядом с телом валялась баскетка.
– А ну-ка, глянем…
Осторожно подойдя ближе, напарники перевернули мертвеца.
– Силыч! – узнав, ахнул Будкин. – Одн-а-ко… Интересно, на кого ж ты нарвался? Кто это ж тебя так изрешетил-то?
Особой горести, впрочем, в голосе сталкера не чувствовалось. Так, лишь некое сожаление, смешанное с чувством тревоги, причем тревоги за себя.
– А он сюда должен был идти? – тихо спросил Валерий.
Проводник напряженно осмотрелся, прислушался… и помотал головой:
– В тот-то и дело, что нет. Он же сам говорил – помнишь? «Зонную росянку» хотел отыскать, ага… Вот что, давай-ка пошарь тут. А я пока обыщу…
При убитом не оказалось ни пистолета, ни ножа, ни денег. Что, в общем-то, вовсе не выглядело таким уж странным – хабар есть хабар. Хоть и с убитого, а все равно – чей-то трофей.
А вот Валерию неожиданно повезло – в десятке шагов от тела, в можжевельнике, он вдруг обнаружил рюкзак, который висел, зацепившись за ветки. Видно, обшмонали да выкинули. Ну да, пустой… Хотя… не совсем…
С виду это походило на свернутый светло-синий бинт, завернутый в грязный кусок полиэтилена. Но не бинт… слишком уж он был вонючий… Да и как будто живой! Едва только молодой человек взял находку в руки, бинт – или что там это было – явно почувствовал живое тепло. Встрепенулся, словно что-то искал. Полезли во все стороны тонюсенькие, едва заметные, нити. Лезли, настырно шарили по ладони, вот поползли к локтю… Щекотно… Но вместе с тем и как-то тревожно…
– Василий! Тут что-то такое…
– Давай, тащи сюда!
– Глянь-ка…
Будкин ударил напарника по рукам со всей силы! Сразу же, как только тот подошел… Ударил и закричал:
– Брось! Брось сейчас же!
Ага, брось! Попробуй теперь отлепи…
– Сильнее, сильнее тяни! Ага!
Отлепили. Совместными усилиями сбросили наземь непонятную пакость. Непонятную – для Валеры, а вот Будкину-то, похоже, все было предельно ясно.
– Хорошо б его тут и прикопать… Хотя. Черт с ним. Давай-ка побыстрее отсюда!
– А… этот? – юноша кинул на труп Силыча. – Неплохо бы его похоронить. Все ж знакомый.
– Похоронить? – поднимаясь по крутому склону, нервно рассмеялся напарник. – Смотри, как бы нас кто-нибудь не похоронил. Это тут быстро делается.
– Но…
– У тебя лопата есть? Или времени до фига? Нет? Тогда вперед – и не вякай. Ишь ты, хоронильщик, блин. Гуманист хренов.
Только лишь отойдя от оврага метров на двести, Будкин перестал ворчать. Остановившись у старого дуба, внимательно осмотрелся вокруг, с облегчением выдохнул и наконец-то соизволил кое-что пояснить.
– Это «пластырь», бро. Совершеннейше мерзкая штука, ага. Не думал я, что Силыч… Знал, конечно, что сволочь… Но чтоб такое!
– Да в чем дело-то? – недоуменно моргнул Валерий. – Ну пластырь и пластырь, что с того?
Напарник гулко хохотнул:
– Узнал бы ты, что с того. Да поздно бы было! Хорошо, вовремя эту гадость сбросили.
Еще раз опасливо осмотревшись по сторонам и не обнаружив ничего подозрительного, проводник обошел овраг и, махнув рукой, продолжил уже на ходу:
– Его долго в руках нельзя держать – пожрать захочет. Начнет искать плоть, кровь, любую ранку. Не найдет – под ногти полезет, оторвет, а там и мясо от костей… Да-да, парень, эффект от него кошмарный! Еще немного – и остался бы от тебя лишь скелет да кровушка.
– Тьфу ты, – совершенно искренне возмутился юноша. – Вот же мерзость! И зачем она?
– А им хорошо глубокие раны залечивать. – Будкин поиграл желваками и потупился, будто только что сказал какую-то гадость. – Правда, при этом рану нужно плотно забить чужим, еще свежим и горячим мясом, с живого человека срезанным! Забить да сверху залепить «пластырем».
– Как это – чужим мясом? – выпучив глаза, спросил парень.
– А вот так, бро! И бинтовать надо быстро, иначе руки, что пластырь к ране прижимают, к ней и прилипнут намертво! Можно сказать, одним целым станут, кровеносными сосудами прорастут. Тогда, если резануть ножом, отделяя одного человека от другого, кровища фонтаном хлынет из обоих! А потом оба начнут чернеть и разлагаться на глазах. Такой вот артефакт – этот чертов «пластырь».
– Действительно, чертов… – хмуро согласился Валера.
– И это еще не все. – Проводник снова поводил глазами по сторонам, все так же подозрительно и нервно, словно бы в любой момент ждал какого-то подвоха, каверзы. Осмотрелся, хмыкнул про себя да наставительно заметил:
– Почти все сталкеры считают лечение «пластырем» занятием мерзким. И артефакт этот, если и находят, как правило, не подбирают. Если же обнаруживают его у кого-то, так хозяина такого хабара тут же и убивают, не говоря худого слова. Вот как Силыча… Нет, ну надо же… Вот же гад!
Честно сказать, история про «пластырь» как-то не сильно «зашла» Валерию, человеку, хоть и молодому, но к пустопорожним фантазиям вовсе не склонному, да и вообще – немного цинику. Да-да, именно так – немного.
– Этот чертов «пластырь» надо зарыть. – Усевшись на корточки, проводник принялся работать руками, зачерпывая липкую грязь, как заправский экскаватор.
Валера спрятал усмешку: с таким усердием его ушлый спутник мог бы закопать и труп. Все ж знакомый…
– Может, хоть лапником его закидать? Так оставлять как-то…
«Как-то не по-людски», – хотел было продолжить молодой человек. Хотел, но осекся. Они ж все-таки в Зоне. Будкин наверняка куда лучше знает, как тут принято поступать. Да и вообще – уместно ли здесь само это слово – «по-людски»?
А вот пусть будет уместно! Или станет уместным. Всегда и везде надо поступать именно так, «по-людски», по-человечески то есть. А оставлять мертвое тело на корм зверям… Впрочем, звери и лапник растащат. Для того же медведя чуть подтухший мертвяк – лакомство. Не сегодня, так уж точно завтра придут мишки на запах.
– Лапником? – недоуменно переспросил проводник.
– Ну да…
Юноша пожал плечами и вдруг услышал крик:
– Вот они! Товарищ сержант! Явились… Сообщники!
И тут же раздались выстрелы. Стреляли из автомата, но как-то неумело: срезав верхушки кустов, пули разошлись веером гораздо выше цели.
– Бежим! – схватив рюкзак, Будкин бросился по дну оврага в самые его заросли с такой невероятной быстротой, что напарник едва за ним поспевал.
Выбравшись из оврага, беглецы выскочили на опушку. Выходящая из леса бетонка уползала в поле, заросшее высокой травой. Позади, слева и справа, виднелись буреломы. Самая что ни на есть чаща!