Прежде чем идти в Зону, Валера погуглил информацию…
Уровень радиации вокруг разрушенного блока сразу прыгнул до невиданных высот. В пожарную часть Чернобыля поступил сигнал, и только в шесть часов утра пожар был полностью затушен. Пожарные имели только брезентовую робу, каску и рукавицы. Уже в два часа ночи появились первые пострадавшие от радиации. У людей началась сильнейшая рвота и общая слабость, а также наблюдался так называемый «ядерный загар». Говорят, что у некоторых вместе с рукавицами снималась и кожа рук.
После локализации и тушения пожара была проведена массовая эвакуация города-спутника, печально знаменитой Припяти. Повезло с погодой, с жарой и ветром. Теплый юго-восточный ветер унес радиоактивное облако вместе с пылью в малонаселенные территории, а чистое безоблачное небо не позволило продуктам горения накапливаться в нижних слоях атмосферы. Дни-то стояли жаркие, многие даже загорали. На свою голову…
Созданная позже комиссия утверждала, что после аварии первым делом следовало бы сразу же произвести эвакуацию населения, однако никто не взял на себя ответственность принять столь необходимое решение. А ведь человеческих жертв могло бы быть в десятки, а то и в сотни раз меньше.
Однако вышло так, что люди целый день ничего не знали о произошедшем…
Кто-то работал на приусадебном участке, кто-то готовил город к предстоящим майским праздникам, детсадовские малыши гуляли на улице, а школьники как ни в чем не бывало занимались физкультурой на свежем воздухе
Лишь к концу дня прошли первые слухи об аварии. Ближе ко второй половине дня многие женщины в панике и отчаянии, подхватив на руки младенцев, бежали по дороге подальше от Припяти. Бежали через лес, доза загрязнения которого уже во много раз превышала все допустимые показатели. А дорога… По словам очевидцев, асфальтовое покрытие светилось каким-то странным неоновым блеском, хотя дорогу и старались обильно заливать водой, смешанной с каким-то неизвестным белым раствором.
Серьезные решения по спасению и эвакуации населения не были приняты вовремя. Земля эта превратилась в Зону. Теперь должно пройти более двадцати четырех тысяч лет для того, чтобы интенсивность радиоактивного излучения плутония сократилась наполовину.
Двадцать четыре тысячи лет! Уму непостижимо. Доигрались, блин… Еще и советское правительство поначалу хотело сохранить все в тайне. Первой страной, сообщившей о катастрофе, стала Швеция. Докатилось и до нее!
Вот только сейчас Валера вдруг осознал, как это тяжело – знать о катастрофе и не иметь никаких возможностей ее предотвратить. Да какие, к черту, возможности. И так голова кругом… Сколько всего! Зона, наймиты, перестрелки, «кротовина»… И вот это еще! Восемьдесят шестой год! Невероятно. Быть такого не может, потому что не может быть никогда. Но вот он здесь… Этот старшина, драка у сельпо… Число…
– Товарищ старшина, у вас дети есть?
– Ну, есть. Двое. А что?
– Вы б их отправили куда подальше отсюда. Говорят, выброс радиации был. Ну, на станции!
– Выброс? – Милиционер нахмурился и посмотрел на допрашиваемого уже без всякого сочувствия. Скорее, даже наоборот! – Какой еще выброс? Панику наводишь? Ты это у меня брось. А то живо куда надо отправлю, усек?
– Лучше детей отправьте…
– Р-раз-зговорчики! Встать… Руки назад. Мицько! В камеру этого. Другого давай… Ишь ты! Выброс, ага.
Валерий лишь плечом повел – вот и поговорили. Хотел ведь как лучше… Еще неизвестно, что завтра будет, когда участковый придет. Как они личность устанавливать собираются? В Москву звонить? Хотя… завтра уже – крах! Завтра уже не до драки будет. Кстати, самим бы радиации не нахвататься.
– Так где, говоришь, у вас ментовка-то?
– Опорный пункт? – Мик глянул на очередь. – Вроде подуспокоились. Не, ну тут, как всегда. Как вино привезут, так пожалте – обязательно драка. Тебе опорник-то зачем? Дружков выручать?
– Ну, типа того. – Девушка передернула плечами, желая подчеркнуть полную свою независимость и способность за себя постоять. Правда, эффект получился обратный.
– Ну ты, чувиха, даешь! – махнув рукой, засмеялся Мик. – Ладно уж, провожу тебя. Сначала только вайном затарюсь. Уж насколько маней хватит.
– Чего? Ах да, денег…
Дашка поначалу не поняла, а потом рассмеялась.
– Ты что ржешь-то, чувиха? Тебе двадцать один год есть? Ла-адно, вижу, что нету. Да и деньжат маловато. Много все равно не купить… – Разочарованно хмыкнув, пижон отряхнул джинсы и глянул на поредевшую толпу: – О! Скоро и моя очередь… Эй, рыжий! Ты, ты… Тут мужик стоял в белой кепке… Прошел уже? Ага… Так я за ним занимал. Занимал, занимал, люди видели. Скажите, мужики, а? Эй, герла, ты какое вино любишь? Впрочем, возьму, на что хватит. Сиди пока, жди.
Подскочив к крыльцу, Мик дождался своей очереди и исчез за призывно распахнутой дверью… откуда и показался минут через пять, крепко прижимая к груди три темные бутылки.
– Ну… что осталось. – Он хвастливо показал девчонке добычу: – «Альминская долина». Прекрасное плодово-ягодное вино! Что так смотришь? Ну бормотушка – и что? Зато – семнадцать оборотов. Под ириску, знаешь, как пойдет! Тем более – всего-то рубль сорок пять… Я еще пятнадцать копеек должен.
– Хм… – Даша все же заценила вино, прочитав на подозрительной желтоватой этикетке: – «Харьковская вкусопищевая фабрика». Вкусопищевая!!! Ну да, это бренд! Ты мне ментовку показать обещался.
– Так идем, – с готовностью согласился парень. – Думаю, френдов твоих отпустили уже. Станут они их держать, как же! Личность установят да выгонят. Сегодня в местном клубе – танцы. Весь наряд дежурить будет. А задержанных кому охранять?
– Некому…
– То-то и оно.
– Но ты все равно проводи, раз уж обещал.
Обещание свое молодой пижон выполнил – привел настырную девчонку на восточную окраину поселка. Там располагался небольшой микрорайончик, весь застроенный типовыми панельными трехэтажками. Даже имелись и два пятиэтажных дома, по здешним меркам – почти небоскребы. Местные так этот район и прозвали – Город.
Во время всех передряг, произошедших за последнее время, у Дашки порвалась майка, да так, что было неприлично идти по улице. Это обстоятельство неожиданно вызвало нешуточное негодование встречавшихся по пути женщин в длинных темных юбках и строгих фасонов платьях с накинутыми поверх них серыми пиджачками.
– Ишь, пузо-то оголила! И как только не совестно?!
– Вот-вот! И куда только комсомол смотрит?! Эх, в наши времена давно бы…
– Иди оденься, бесстыдница!
– Кому это они? – Девушка наконец обратила внимание на странное, по ее мнению, поведение прохожих.
– Тебе, чувиха! Тебе! – Патлатый кавалер засмеялся в голос. – А что ты хотела? Деревня.
– Д-да пош-шли они, – рассерженно прошипела Дашка. – Не их собачье дело! Как хочу, так и хожу. Не голая же!
– Да ты, я смотрю, могла бы и голой пройтись запросто!
– Сейчас как врежу!
– Ладно, ладно. Шучу я. Вон он, твой опорник. Крайний дом. – Замедлив шаг, Мик показал рукой. Бутылки в его сумке-мешке предательски звякнули. – Иди, герла, выручай. А я издалека погляжу, как это у тебя получится. Вон, на скамеечке посижу…
– Это ж детский садик! – Девушка оглянулась и хмыкнула.
– И что с того? – ничуть не смутился патлатый. – Сегодня пятница. Детишек, небось, давно всех забрали. Вон, и замок висит. Э-эй, слышь… Тебя хоть как звать-то?
– Дарья.
– А я – Мик… Слышь, Дарья… ты это, выпить захочешь – заходи.
Приглашение девушка проигнорировала. Во-первых, некогда. Во-вторых, новый знакомец казался ей весьма подозрительным, ну и в-третьих, пить какое-то там вкусопищевое вино… Себе дороже!
«Опорный пункт милиции» – гласила невзрачная потертая бордовая вывеска. Дальше указывались дни и часы приема граждан, а еще ниже кто-то подписал сакраментальное – «Мильтоны казлы».
Как и предупреждал патлатый Мик, на дверях выделенной под опорник квартиры тоже красовался замок. Да еще с засовом! На забранных решетками окнах висели плотные шторы.
– Э-эй! – подтянувшись, закричала девчонка. – Валера! Парни! Вы здесь?
– Смотри, скоро и сама тут будешь, шмара! – громко выругалась проходящая мимо старушка с мусорным ведром. – Трусы из штанов торчат. Тьфу!
Дашка не стала реагировать. Хотя могла бы. По всему выходило, что придется ждать. Главное, чтоб не зря, чтоб ребята тут были, в долбаном этом опорнике.
– Танцы-то у вас тут когда кончаются? – забравшись в разноцветную детсадовскую беседку, хмуро спросила девушка.
– О, явилась, герла! Танцы – до двадцати четырех ноль-ноль. Если по расписанию. Ну, милиция их так закрывает, а потом… – Мик явно обрадовался, правда, старался этого особенно не показывать. Чувихи – они такие, только дай повод – возомнят о себе невесть что! – Ну как? Вайну дринкнем?
– Дринкнем. – Кивнув, Дашка вдруг ощутила сильный приступ голода. И немудрено! – У тебя что-нибудь пожевать есть?
– На вот, ириску пожуй…
– Спасибо.
За неимением стакана, вино пили прямо из горлышка. По очереди. Уже после первых глотков девчонка впала в ступор. Патлатого Мика же потянуло на разговоры, на хвастовство…
– О, гляди! Видала пласт? Барыкин! «Ступени»… В Сумах купил, повезло.
– Ты это сегодня нам продать пытался.
– Ишь ты… Да. А это, это видала?
Мик хвастливо всучил собутыльнице еще один диск.
– Хм… Тут что-то не по-русски… И не по-английски, да…
– «Магнетик Бэнд» – «Розы для папы». Попробуй достань! Гуннар Грапс там та-ак на ударных…
– Слушай, Мик… – вдруг встревоженно спросила девушка, перебив пижона. – Число сегодня какое?
– Двадцать пятое апреля. Пятница.
– А год?
– Во дает! Восемьдесят шестой, какой же еще-то? Не, ну надо же. Ну ты и спросила, чувиха. Вообще ты – герла крейзанутая, да.
– Сам ты крейзанутый…
Все то, что знал Валера, знала и Дарья. Не в таких, правда, масштабах и подробностях, но знала. И сейчас вдруг вспомнила. Вспомнила и невольно поежилась. Тень приближающейся ужасной катастрофы зримо повисла над всем поселком! Над этими трехэтажками, над частным сектором, над клубом, магазином и школой… Над всем. Еще немного и… Совсем чуть-чуть осталось.