– Никто нас не послушает. – Хабар привычным жестом поправил лямку рюкзака… и вдруг выругался: – Черт! Рюкзак-то… Там же хабар! Тьфу… артефакт… Ну это, для перехода.
Врал Витек как сивый мерин. Никакого артефакта для «кротовин» не требовалось. Добра потерянного было жаль, хабара. Жадный человек был Витек, пустой… Потому и кликуха такая – Хабар.
– Вы это… Тут «кротовину» пока поищите… Знаете ведь как… Ну, где воздух дрожит… ага… А я – в поселок метнусь. Валера, слышь… Это… На «Десне» вашей можно?
– Да не наша она. Пользуйся. Надо – так надо. Может, с тобой поехать?
– Не!
Влюбленные постояли у самой дороги еще минуты полторы-две, провожая удаляющегося напарника взглядами. Постояли, поцеловались… и пошли за хутор – искать «кротовью нору».
– Тепло-то как! Лето! – восхищалась по пути Дарья. – Птички как поют! И цветы… листва, зелень… Найдем «кротовину» – позагораем, пока Витьку ждем.
– Ага, позагораем… – Хмыкнув, Валера безжалостно осадил подружку. – Забыла, сколько здесь рентген?
Девушка сразу замолкла, нахохлилась, да так дальше и шла, стараясь не смотреть на играющих детей. Переживала. Валерий тоже нервничал. Но знал – ничего они тут не изменят. Нет их здесь. И никогда не было.
«Кротовину» отыскали быстро. Сразу за хутором, за огородом, среди краснотала и вербы. Первой аномалию заметила Дашка:
– Ой! Воздух, видишь? Дрожит. Глянем?
– Идем.
Полупрозрачная область овальной формы, размерами примерно метра два на полтора, зависла в нескольких сантиметрах над землей, в густой траве, среди самых зарослей. Если хорошенько всмотреться, то видно было, как дрожало пространство, искривлялись ветки, трава, растущие невдалеке ели…
– Теперь Витька только дождаться… – прижавшись к Валере, прошептала Даша. – А потом р-раз – и дома. Представляешь? Прямо вот сразу. Ни ехать никуда, ни идти…
– Так, значит, и обратно из Москвы сюда можно? – так же тихо спросил молодой человек. Но его прервал раздавшийся, казалось, совсем рядом крик. Голос был женский… или детский.
– Ох! Ой-ой-ой!
Послышался треск!
Даша вздрогнула:
– Там что-то случилось! Бежим.
На поляне, у ельника, валялся в траве мальчишка. Похоже, он и кричал – больше некому. Забавный такой, белобрысый, лет двенадцати, в застиранной футболочке «Ну, погоди!», в зеленых шортах с заклепками на карманах, в кедах.
– Эй! С тобой все в порядке?
– Нога-а…
Из серых глаз парнишки катились слезы, на левой ноге, чуть повыше колена, кровила свежая рана…
– Просто большая царапина, – всмотрелась Дарья. – Ее бы промыть… или йодом… Идти-то можешь?
С помощью Валеры пацаненок поднялся на ноги… сделал пару шагов… и улыбнулся:
– Ага, могу… Спасибо.
– Все равно йодом надо обработать. Ты откуда здесь взялся-то?
– Из поселка пришли. С ребятами. Палатки видали?
– Ага… Так вы одни, что ли?
– Еще Тамара Петровна…
– Учительница?
– Старшая пионервожатая. Ой, только бы она не узнала… Злая! Домой прогонит враз.
– И правильно, между прочим, сделает. – Даша вспомнила про радиацию и вздохнула. – Всех бы вас надо прогнать.
– А вы не здешние, да? – Мальчишка быстро приходил в себя и уже больше не плакал, лишь иногда морщился от боли. – Я по выговору сразу понял. У нас так не говорят.
– Не здешние, – скупо отозвался Валера. – Тебя как угораздило-то?
– Дык, это, я хотел лапника для шалаша… Забрался… И грохнулся… Прям вот вниз…
– Сам-то добредешь до своих?
– Угу… Только… – Вспомнив строгую пионервожатую, парнишка скривился и замолк. Видно, думал, что делать. – А вы туристы, да?
– Туристы, туристы. Иди давай, коли уж сам можешь.
– А… у вас палатка, да? А можно я с вами немножко посижу. Ну, пару часиков всего. Потом к Тамаре жених на мотоцикле приедет. Им тогда уж ни до кого… Меня Степаном зовут. А вас?
– Нет у нас никакой палатки! – Валерий начинал злиться. Не очень-то он жаловал таких вот назойливых людей, как этот Степа. – И вообще…
– Ну оставайся, если хочешь, – неожиданно смилостивилась Дашка. – Поможешь нам шалаш соорудить…
– О! Это я запросто! У меня и топорик с собой…
Забыв про рану, парнишка с готовностью потер руки, выказывая полную готовность тут же броситься за лапником.
– Я – Даша, а это – Валера, – продолжала девушка. – Да, приезжие мы… Немного вот заплутали.
– Заплутали? Здесь?
– И не ели давно.
– А я вам макарон принесу! С тушенкой. Только чуть погодя… Ну так что? Шалаш мастрячим?
– Мастрячим! – Дарья весело улыбнулась и незаметно подмигнула возлюбленному. – Давай.
– Вы тут мастрячьте тогда, мальчики, а я на хутор загляну. – Девушка одернула маечку. – Спрошу, может, у них йод найдется.
Вернулась она где-то минут через двадцать. Кроме флакончика с йодом, еще принесла крынку молока и краюшку хлеба.
– Там тетушка такая прикольная. Вот, угостила. Вку-усно!
Валерий невольно ахнул:
– Молоко? Оно же…
– Оно вчерашнее. В погребе стояло. Ты не волнуйся, пей… А ты ногу давай! Смажу… Да не дергайся! Ты же мужчина – терпи!
Со стороны дороги послышался треск мотоцикла.
– О! – встрепенулся Степан. – Вот и жених. «Иж-Юпитер» у него, с коляской. Белый бензобак, синие крылья. Классный такой.
– «Иж-Юпитер-три»? – Уточнив модель, молодой человек, наконец, улыбнулся. – Хорошая тачка.
– Ого! Да вы разбираетесь! Сами, поди, гоняете?
– Есть такое!
– Здорово! А у вас какой…
– Э-эй, Степан! Кто-то нам макароны с тушенкой обещал… – улыбнулась Даша, поставив в траву пустую крынку.
Мальчишка вскинул голову:
– Я сейчас… быстро.
К ночи похолодало. Степа не обманул, принес-таки макароны. Целую миску. Правда, ложки забыл… Ничего, сбегал еще раз.
– Там этот, мотоциклист который, ничего не рассказывал? – уплетая макароны, поинтересовался Валера. – Ну, про атомную станцию, про Чернобыль…
– Не, не рассказывал, – беспечно отмахнулся пацан. – Про станцию нам на классном часе только…
– А про поселок? Там-то какие новости?
– Да никаких. – Степка мотнул головой. – Ах да. Жених говорил – завтра в сельпо вино привезут. Так он с утра поедет. А Тамара – пешком, с нами.
– Опять вино, – вздохнула Дарья. – Далась им эта бодяга. Что-то холодновато стало… Да и Витек, как назло…
– Да уж. – Валера согласно кивнул. – Что-то сильно наш друг задержался.
– Так, может…
– Я так думаю: к утру не явится – пойдем искать. Сейчас-то уж никого не найдем. На ночь-то глядя. Внимание только лишнее привлечем. Той же милиции.
– Ой! А у меня в милиции – дядька! Старшина, между прочим!
– Степ, спасибо за макароны. Тебе к своим не пора?
– Пора. Ой… если вы в шалаше – я вам одеяло принесу. У нас есть лишнее.
Добравшись до поселка, Витек сразу же, еще на въезде, углядел желтый милицейский «УАЗ». Милиционеры тоже увидели велосипедиста… и поехали прямо к нему, включив мигалки и сирену!
– Ох, не к добру такая иллюминация!
Сплюнув, сталкер бросил велосипед и со всех ног помчался к лесу… где и отсиживался почти до самого вечера, осмелившись показаться в поселке лишь перед самым закатом. Дольше выжидать не имело смысла – как потом в темноте искать рюкзачок с хабаром?
Где именно искать, молодой человек знал точно. Конечно, у сельпо! Там, в кусточках… Именно туда Витек и скинул рюкзак, когда началась заварушка. И правильно сделал! Хотя как посмотреть. Из ментовки-то рюкзак куда легче было бы вытащить… Учитывая Дашку и ее «зуду». Ну, а если бы не явилась Дашка? Если б пропал рюкзак? А теперь попробуй еще найди, да. Парень мысленно припомнил все артефакты, весь свой хабар: две «батарейки», полдюжины «булавок», из которых три – «говорящие», «тещино колье» – четыре штуки, высушенная зонная росянка, переложенная когда-то из рюкзака Валеры. Немного. Но не так уж и мало. Да сколько бы ни было – хабар есть хабар. Чего его за здорово живешь чужакам оставлять?
Добравшись до сельпо, сталкер обшарил ближайшие кусты и, ничего не обнаружив, зашел в магазин. Постоял, полюбовался на пустые полки, прислушался к бабулям, стоявшим в очереди за сахаром и перловкой. Вдруг чего скажут. Или продавщицы. Решил спросить. Ответ получил такой:
– Рюкзак? Не, ничего похожего не видели. Та если б кто видал – занесли бы. У нас тут люди честные.
– Честные-то честные, а вот велисипеты крадут! – Одна из бабуль в черном в белый горошек платке не очень-то правильно выговаривала трудное слово. – Знаем, племяш-то мой – в милиции. Так седня, с утра два вело… велика от почты украли.
– Но-о!
– От вам и «но»! Один – взрослый, другой – для мальчонки.
– Мальчонку не пожалели, сволочи!
– Дак я и говорю – ворюги. Одного-то почти поймали. В лес, гад, ушел! Белявый такой, уши – как лопухи. И одет… ну, как в лес мужики одеваются.
Тут все старушки с подозрением взглянули на Витьку. Ну как же! Чужой. В камуфляжных штанах и куртке. Еще и уши оттопыриваются.
– Ой, бабы… По всем приметам – он! А ну, хватай яго! Люська, что стоишь? Звони в милицию.
Продавщица кинулась к телефону, висевшему на стене, за прилавком. Витек же, не будь дураком, не стал дожидаться, когда его схватят: руки в ноги – и пустился наутек. Вылетел из сельпо, словно пробка из бутылки с шампанским! Сбежал по крыльцу вниз, зыркнул вокруг да бросился прочь. Метров через сто остановился, затаился в кусточках за поворотом. Перевел дух. Подумал, что хорошо бы сменить куртку на какую-нибудь менее заметную одежку. В какой обычно ходят местные – старенький потертый пиджак с заплатками на локтях или темно-зеленая леспромхозовская роба.
Раздумывая, беглец решил уже вылезти из спасительных зарослей… и тут вдруг увидал знакомого парня. Вчерашнего патлатого черта в джинсе. Как бишь его… Забыл! Ну да и черт с ним, с именем.
– Привет! – выбравшись из кустов, поздоровался сталкер. – Как там тебя вчера, не помяли?
– Вчера? – Парень явно удивился, даже очки зеркальные снял. Глянул этак исподлобья, левую бровь приподнял. – Я вообще-то только сегодня приехал. И… мы что, знакомы?