Эх, как ни хорошо здесь, на высоте, надо спускаться. Это легко. Раз, два, прыжок, хватаюсь за уступчик…
Стоп. Навостряюсь.
Ну вот, опять. Постанывания. Хрипы. Бормотания, едва-едва слышные. Молитва? Еще один зомбачок? Чуйка подсказывает – не совсем. Сосредотачиваюсь, дышу спокойней. Днем трудно телепатить, как я это называю, но всё же улавливаю что-то вроде… зова помощи.
Еще разок. Не, ну точно – кто-то зовет на помощь! Оп-ля! Вот это уже другое дело!
Поспешим! Может, и правда кому-то нужна моя помощь. Это пипец как было бы кстати. Осознать себя не как маньячку со сверхсилой, а спасительницей.
Приземлившись – никак не могу привыкнуть, насколько круто это у меня выходит, – замираю, стараюсь определить направление. Вот это труднее, то и дело сбиваюсь на всякое зверье.
Постараюсь объяснить получше, что я чувствую. Я не специалист-акустик, поэтому скажу как нуб: в моменты сосредоточения диапазон различаемых мною частот существенно увеличивается. Полагаю, я могу управлять этим, и у меня немного получается, вот как сейчас – настроилась на неведомого чувака. Вот только как отключать это? То же со зрением, особенно ярко проявляется это во тьме. То ли воображение мне помогает, то ли еще что, но скрытые мраком предметы приобретают контрастность, четкость. Вот же хрень, а?
Вернемся к поискам. Всё равно не успокоюсь! Проверяю экипировку: со мной пара ножичков, шикарнейший кинжал или даже мини-сабелька, с узорчатым лезвием, похожим на нашу дамасскую сталь (подарок… кого бы вы думали? ни за что не догадаетесь – Пегого, стащил во дворце барона). Имеется также добротный лук со стрелами – изделия Урты. Новые способности, плюс несколько уроков, преподанных мне старым шаманом дают превосходный результат в виде свежего мяса.
Какое-то время тупо брожу по округе. Зов о помощи то прекращается, то возникает, приходится сидеть и ждать. Спустя около часа блужданий набредаю на скрытую густой растительностью пещеру. На первый взгляд всего-то небольшой гротик, но присмотревшись, замечаю проход, заваленный камнями. Не уверена, что звуки идут оттуда, они прекратились минут двадцать назад, но интуиция подсказывает – тут определенно что-то есть. Завал явно рукотворный, так как грот находится в лесистой местности и обвалов с гор вокруг нет. Зато имеются следы пребывания человека, еле заметные, уже почти скрытые травой, палой листвой, землей: тропа, ямка с несколькими головешками, полускрытый землей ржавый котелок, черенок от лопаты. Если поискать, наверняка еще что-то найдется, но мне достаточно и этого.
Разобрать завал не составило никакого труда, даже если бы я была самой обычной девушкой. Изнутри пахнуло сыростью и чем-то таким… могильным. Недолго думая, влезаю. Вижу уходящий в неизвестность проход.
Однако темно, даже для меня. Тут дело в чем – чтобы видеть, надо время. Ночью проще, а днем приходится сидеть и постепенно прозревать. А мне невтерпеж.
Надо бы факел запалить. В рюкзаке есть огниво. Думаю, если эта пещера была когда-то выработкой (а я не забыла про гроссбух Джанкарло, где говорилось, что Урта тоже поставлял Буну проклятый неочищенный ребис!), то где-то тут должны валятся и факелы с просмоленной паклей.
Так я и думала! Через десяток метров, в разломанном ящике валяется искомая пакля, несколько затвердевшая от времени, но я размягчаю ее горящей веткой, наматываю на подходящую палку и двигаюсь дальше.
Проход один, им в свое время часто пользовались – всюду заступы, тележки, полные камней, тряпки, пара сапог, железки и так далее. Через сотню метров петляний натыкаюсь на обрыв, за ним заполненное водой пространство. Подземное озеро немаленьких размеров: где-то тридцать на сорок. В стенах темнеют ответвления, видимо дальше выработка начинала разветвляться.
Теперь понятно, почему шахту забросили – образовался провал. Вот откуда минусы и знак вопроса в гроссбухе Джанкарло. Природа сама вычеркнула Урту из списка поставщиков чертового вампирюги в белой маске.
Постояв с минуту, я уже собираюсь уходить, как слышу – по-настоящему, наяву, – голос.
Глава 27. Ты – ангел
– Кто там? – спрашиваю я.
Шорохи, возня, звяканье… цепи? Кажется, что человек, – или кто там, во тьме? – ползет и тащит за собой остатки цепи с колодками.
–Помогите!.. – слышу я голос. Описать, на что он похож, очень трудно. Что-то среднее между стоном и надрывным хрипом. Глубоко несчастный, слабый, какой-то ветхий что ли. Неживой скрип, а не голос. Кто-нибудь слышал вокал в таком одиозном экстремальном стиле, как депрессивно-суицидальный блэк? Теперь помножьте на два и получите приблизительно это. Мурашки по коже. Что за существо способно говорить так? И тут мне приходит мысль: шней?
Ведь и правда, кто добывал Урте ребис? Не он же сам – шаман совсем не похож на Буна. Шаман, сукин сын, бережет себя. Значит, это делал кто-то другой! И этот кто-то…
– Ты кто? – кричу я. – Шней? Как тебя зовут? Ты знаешь, кто такой Урта?
– Да, – доносится до меня. – Да, я знаю Урту… кхагххх…
Что и требовалось доказать. Вот же сволочь старая! Бросил подельника подыхать! Хотя… может, я слишком доверчивая, а там таится нечто, что никак нельзя выпускать на волю? Прислушаемся к эмоциям, если получится, конечно.
Ничего определенного. Несчастный если что и чувствует, так это отчаяние. Не уверена, так как эта способность – я назвала ее «эмпатией» – возникает порой рандомно.
– Чем я могу тебе помочь? – спрашиваю.
Некоторое время невидимый подельник Урты молчит, видимо собираясь с силами. Уже по одному дыханию понятно, что он на краю гибели.
– Крови! кхх…
– Чего? Крови?
– Любого зверька, прошу! Я ничего… кхег… не ел уже много времени…
– Ладно. Только как бы тебе доставить зверька? Вплавь? Ты где вообще?
– Только… только не вплавь! Не вздумайте плыть! Ни в коем случае… кхех… ни в коем случае не касайтесь воды!
– Понятно, спасибо за предупреждение. Хорошо, я подумаю, как тебя вытащить.
– Крови, прошу! Хотя бы крови… кха-кхагррр… И воды бы, но я прошу только крови, хоть глоток! Умираю… я чувствую, что не протяну до вечера… Силы мои стремительно тают…
– Так, если у тебя еще остались силы, подползи поближе к краю, я постараюсь увидеть, где ты.
– Хорошо, хорошо… как вы вовремя, кем бы вы не были… спасибо!
Гашу факел, усаживаюсь в темноте в позе лотоса и начинаю медитировать. Постепенно очертания огромной пещеры становятся видимыми, проступают детали. Гляжу, долго гляжу, пока в одном из верхних проходов – от воды до нее метров пять, если не больше – не замечаю шевеление. Темная смердящая масса.
Фу! Шибает, так шибает, ёк-макарек! Аж слезы выступают. Вот от способности «осязание» я бы совсем не прочь отказаться. От чувака несет могилой и этим всё сказано.
– Кажется, я тебя вижу, – говорю, понемногу приходя в себя после газовой атаки. – Ты в одном из верхних проходов. Ну-ка пошевели рукой! Ага, вижу, вижу.
– У вас поразительно острое зрение… кхег… простите за нескромный, может, вопрос, но вы… кхарг…
– Я человек, – отвечаю, не дожидаясь, когда говорящий трупачок закончит, – только необычный. Жди меня, я скоро.
Подстрелить зайца не составило никакого труда. Здесь вообще на удивление много живности. Немного подумав, срезаю ветку попрямее, заостряю конец, нанизываю тушку и иду обратно. Пришлось опять сидеть, моргать, ждать «просветления».
– Ну что, приятель! – подаю я голос. – Ты там жив ещё? А то что-то затих совсем.
В ответ я слышу только его специфическое дыхание.
– Я кину типа копьецо со свежей тушкой зайца, – продолжаю я. – Надеюсь, попаду! Если не попаду, не отчаивайся – попробую ещё разок.
Молчит. Может, уже копыта отбросил, кто его знает. Тем не менее я прицеливаюсь и как заправская легкоатлетка кидаю импровизированный шампур. Бац!
Вроде попала. Стою, прищуриваюсь, стараюсь выкрутить своё суперство на максимум. Так, кажется зашевелился, родимый. Вот и влажные чавкающие звуки пошли. Не помер.
– Ну, отзовись, дружочек! – кричу я. – Зря я что ли старалась!
Спустя долгие десять или пятнадцать минут, заполненные разнообразными, прямо скажем, малоприятными звуками трапезничающего монстра, он, наконец, с хорошо заметным удовлетворением вдыхает. Полной грудью, или что там у него.
– Ну как, вкусно?
– О! Не то слово, – уже чуть более крепким голосом отзывается он. – Я уже впал в беспамятство и если бы не запах крови… может более не очнулся бы. Большое спасибо вам, кто бы вы ни были! Я очень благодарен… правда.
– Меня Лео зовут.
– Мое имя Кошич.
– Как-как?
– Кошич.
– Кошич? Что ж, Кошич, давай так – ты лежи там, а я вернусь в лагерь и мы вместе с друзьями подумаем, как тебя вызволить.
– Не стоит…
– Ничего не хочу слушать! Я такая – упрямая. Сказала – вытащу, значит так и сделаю. И пару вопросов Урте не помешает задать. Жди!
– Лео! Лео! Постойте!
– Слушаю.
– Раз такое дело… то скажите, пожалуйста, Урте, что я не обижаюсь на него. Не обижаюсь, я всё понимаю.
– Не вопрос, скажу. Бывай!
– Еще раз спасибо!..
«Однако, – думаю я. – Какой вежливый вурдалак!»
На этом я отчаливаю из сей юдоли скорби, сиречь обрушившейся шахты, и направляю стопы в лагерь.
В лагере полным ходом идёт возведение избы. Это я их заставила. Запозорила просто в хлам. Сколько можно обитать в бомжацких шалашиках? Столько лбов, а заняты в лучшем случае охотой, истреблением припасов да ковырянием в носу. Особенно последний вид досуга обожает Дастур. Дастур Сопелька.
Какой-никакой прок имеется от Куля, ставшего нашим поваром, Пегого, доставляющего медок и рыбу, да Сандры, обстирывающей всю честную компанию. Опять-таки, по моему настоянию, а то так и ходили бы благоухая, не хуже Кошича. Не беру в расчет Урту, он как бы на особом положении. Эдакий гуру, старичок на своей волне. Хотя, и от него то молочко перепадет, то сырок, то травяной настойчик всем заварит.