поколение на триста лет старше моих современников. Но для мертвецов почти нетразницы — мертвы ли они так давно или умерли только вчера. Не говоря уже о том,что живые сегодня могут стать завтра мертвецами. Послушай, меньший мой брат намгновение, ты удивительно похож на меня. Ведь и ты испытал превратности войны,сперва узнав ее удачи? А любовь, со всеми перипетиями борьбы, с торопливымсчастьем и отчаянием без конца! Я не погиб бы от кинжала, если бы бесценная мояповелительница была жива.
Так мы говорим, но что мы знаем? Я совершил опасный прыжок, который стоилмногих ударов кинжалом. Участь моя решилась в ту минуту, как я отрекся отистинной веры. Однако этим я послужил Франции. Ибо нередко наше отступничестворавноценно подвигу, а наши слабости могут заменить стойкость. Франция многимобязана мне, потому что я много потрудился для нее. У меня были минуты величия.Но что значит быть великим? Это значит иметь скромность служить своим ближним,будучи выше их. Я был принцем крови и простолюдином. Надо быть тем и другим,чтобы не остаться ничтожным и ненужным крохобором.
Я что-то слишком занесся, ибо мой Великий план задуман все-таки в годызаката. Но, быть может, закат — это и есть высшее и мучительное завершение.Король, которого называли великим, не понимая даже, сколь это справедливо, подконец провидит вечный мир и союз христианских государств. Тем самым он выходитза пределы своего могущества и даже своей жизни. Величие? Да ведь оно не отмира сего, для него надо прожить жизнь и умереть.
Человек, чья жизнь должна оборваться, в предчувствии конца прокладывает путьдалекому потомству, предавая свой посмертный труд на милость Божию, котораянепреложна, и гению веков, который дерзновенен и далек от совершенства. Таковбыл и мой гений. Мне не в чем укорять вас, дорогие мои современники, отставшиеот меня на три века. Я видел один из них, это был уже не мой век. Я был вышеего, что не мешало мне и тогда быть обломком минувших времен. Таков ли я итеперь среди вас? Нет, вы бы признали меня, и я повел бы вас, и все пришлось быначать сызнова. Быть может, на сей раз я не погиб бы. Я, кажется, сказал, чтоне хотел бы воскреснуть? Да ведь я и не умер. Я живу, и вовсе не как призрак.Вы продолжаете меня.
Не теряйте мужества посреди жестокой схватки, где столько грозных враговополчилось на вас.
Угнетатели народа, претившие мне, не перевелись по сей день, разве чтоизменили одежду, но не лицо. Я ненавидел короля Испанского, который знаком вампод другими именами. Он и не думает отказаться от намерения поработить Европу,начав с моего королевства Франции. Но Франция когда-то была моей и не забыла обэтом, по-прежнему стоит она на страже человеческих свобод — свободы совести исвободы есть досыта. Лишь этот народ одарен от природы способностью одинаковохорошо говорить и сражаться. Вот поистине страна, исполненная доброты. Мир жеможет быть спасен только любовью. В периоды бессилья жестокость принимают затвердость. Только сильные могут отважиться любить вас, ибо, по правде сказать,вы им в этом не помогаете.
Я много любил. Я сражался и умел увлекать словами. Всем языкам я предпочитаюфранцузский; но и чужестранцам хочу я напомнить, что человечеству незачемотрекаться от своих мечтаний, ибо они лишь непознанная действительность.Счастье существует. Изобилье и довольство у вас под рукой. И целые народыкинжалом не сразишь. Не бойтесь убийц, которых посылают к вам. Я тщетноостерегался их. Действуйте умнее меня. Я слишком долго ждал. Революции несвершаются в назначенный час, вот почему надо доводить их до конца, пусть спомощью силы. Я же колебался, как из человеческой слабости, так и потому, чтовидел вас уже сверху, сыны человеческие, мои друзья.
Жалею я лишь о первых моих шагах, когда я сражался, не ведая того, что ждетменя впереди: власть и величие, потом горькая измена и раньше меня засохшиекорни моего сердца, которые больше не дадут ростков. Если бы я дал себе волю, яговорил бы вам лишь о звоне оружия и о колоколах, что гудят так мощно, со всехсторон бьют тревогу, меж тем как стоит немолчный крик: «Режь! Режь! Бей! Бей!»Тридцать раз грозила мне смерть в этом содоме. Господь мой щит.
Взгляните же на старика, который не замедлил явиться вам, стоило лишьпозвать его.
Золотое облако, заменяющее занавес, смыкается над королем.