Проведя рукой по лицу, я надул щеки.
Не такой Вайоминг я хотел ей показать. Да, тут красиво, но даже красивые места бывают уродливыми. Мухи жужжали вокруг окровавленных туш, пикируя и пируя на гниющем мясе. Смерть не бывает приятной.
Покачав головой, я зашагал по подъездной дорожке.
Шарлотта загружала в свою машину ящики с яйцами.
– Как принцесса? – спросила она со смехом.
– Шар, не надо, – предупредил я.
– А что? Я же говорила, что ей здесь не место.
Я потер лоб и глубоко вздохнул.
– Потому что ей не понравилось падать в яму с трупами животных?
– Да, это было отвратительно, и мне бы тоже было противно. Но животные здесь то и дело погибают. Тут не ее мир, Келвин, разве ты не видишь? – Шар склонила голову к плечу.
– Может, и не мой.
– Не говори так.
Она поджала губы, ожидая продолжения, но я молчал, и Шарлотта спросила:
– Почему ты раньше не сообщил о яме в службу контроля за животными?
– Я ее не видел. Я не часто ухожу с ранчо, потому что у меня нет времени на прогулки. Ранчо отнимает бóльшую часть моей жизни, слишком за многим здесь нужно присматривать, слишком о многом заботиться.
Шар бросила на меня сочувственный взгляд.
– Думаю, это место крепко въелось в тебя, Келвин, и ты наказываешь себя за то, что не в твоей власти. Мы о тебе беспокоимся.
– Кто «мы»?
– Бетти, я… И Джо тоже, я уверена. – Шарлотта положила руку мне на плечо. – Я рядом. Я всегда буду рядом с тобой.
Она коснулась моей щеки и пристально на меня посмотрела. Я уже видел однажды такой взгляд и знал, что он значит… для нее. Но не мог ответить ей тем же.
Я отвернулся, позволив ее руке соскользнуть с моего плеча.
Закончив загружать последний ящик в машину, Шар посмотрела на меня и со словами:
– Увидимся в субботу, – захлопнула багажник.
Я нахмурился.
– В субботу?
– Да, Келвин. Вечеринка с барбекю в честь твоего дня рождения. Несколько месяцев назад я сказала тебе, что ты не будешь один в свой день рождения, и ты согласился.
Отряхнув руки, она подошла к дверце со стороны водителя.
– Черт, я совсем забыл.
– Ты единственный известный мне человек младше сорока, который забывает о своем дне рождения. Это странно, – сказала Шар, садясь в машину.
– Ничего странного. День рождения – просто еще один день.
– А маленькая мисс Нью-Йорк будет присутствовать?
– Если останется здесь – наверняка. Возможно, я спугнул ее тем лосиным кладбищем.
Я пнул гравий.
– Надеюсь, что спугнул, – сказала Шарлотта со смехом.
– Шар, перестань. Будь доброй. Ради меня.
– Хорошо, я буду доброй – только ради тебя. – Шар наклонила голову набок. – Кстати, о доброте. Не будешь ли ты так добр заехать ко мне и починить трубу под раковиной? Очень прошу, – взмолилась она, выпятив нижнюю губу.
– Конечно.
– Ты лучше всех!
Она захлопнула дверцу машины, а я направился к своему грузовику.
Опустив стекло, Шар крикнула:
– Эй, Келвин!
Я обернулся.
– Да?
– Я хочу кое о чем с тобой поговорить после того, как она уедет.
Я сунул руку в передний карман.
– Ты можешь поговорить сейчас.
– Нет, это не к спеху. – Шарлотта повернула ключ в замке зажигания.
– А если Грейс не уедет? – спросил я со смехом, но лишь отчасти шутя.
Шар завела машину и посмотрела на меня.
– Тогда я сама ее вышвырну.
Ее глаза на мгновение сузились, но потом она сверкнула улыбкой, которую лучше было бы описать как зловещую.
Грейс
Свернувшись калачиком на диване рядом с камином, я смотрела на танцующие языки пламени, на их изменчивые оттенки – от оранжево-желтого до синего. Моя кожа горела, до скрипа оттертая в душе. И все равно я чувствовала на себе липкую кровь, ползающих личинок, эластичные сухожилия, которые как будто обвили меня на веки вечные. И я по-прежнему ощущала запах железа, тухлых яиц, нафталина, чеснока и фекалий с привкусом чего-то сладкого. Никто никогда не упоминает, что у смерти сладкий запах, подобный запаху свежескошенного газона или спелого банана. Гексанол и бутанол в ответе за то, что сразу после смерти появляется этот запах.
Стоило мне моргнуть, как я снова видела изувеченное животное, кровь, наполовину съеденные внутренности, застывшие черные глаза. Такие же темные шарики были повсюду: они смотрели на меня со стен гостиной, где висели чучела.
Я переключилась на триллер, который читала, пытаясь отогнать мысли прочь… безуспешно. С тех пор как я прилегла здесь больше часа назад, я прочитала всего несколько предложений.
Меня не отпускала тревога, поселившаяся где-то внизу живота… Ощущение, которое подсказывало: что-то не так. Я снова и снова мысленно возвращалась к лимонно-желтой машине у дома. К отсутствию сотовой связи и вайфая. К яме с гниющими животными в конце подъездной дорожки. К крику, который слышала прошлой ночью. Я ведь слышала его, правда?
Я потерла лоб в надежде, что мысли тоже можно стереть.
Все было так странно. Ранчо то казалось уютным, то повергало в ужас.
Келвин уехал на своем грузовике вслед за Шарлоттой несколько часов назад. Он даже не сказал мне, что уезжает, не сказал, куда направляется и когда вернется. Я не могла поверить, что он просто оставил меня здесь. Но, возможно, он давал мне время прийти в себя. Я держалась холодно и, возможно, слишком сильно его оттолкнула.
Вообще-то, он не сделал ничего плохого… насколько я знала. Мне нужно было забыть яму с мертвыми животными – какой бы отвратительной она ни была, – потому что Келвин тут не виноват. Он не убивал животных и не заставлял меня скатываться в эту яму. С остальными проблемами – отсутствием сотовой связи, вайфая и моей барахлящей машиной – я в конце концов разберусь.
Но крик? Хм, я сомневалась, что и вправду слышала его. Наверное, я просто параноик. Но в глубине души я знала, что паранойя иногда спасает жизнь.
Часы на стене напротив дивана показывали начало восьмого.
Я со вздохом перевернула страницу, которую не прочитала.
Фары осветили окно гостиной, раздался шум подъезжающего грузовика. Шаги Келвина застучали по ступенькам крыльца, потом на самом крыльце. Я услышала, как он снял и бросил ботинки, как дверь со скрипом открылась.
Скрестив ноги, я подперла голову рукой.
Келвин молча вошел в гостиную, и я притворилась, будто не замечаю его появления. Я почувствовала, как его взгляд скользнул по мне от пальцев ног до груди, прежде чем остановиться на лице.
– Привет, – сказал Келвин.
Я небрежно перелистнула страницу и спросила:
– Где вы были?
Он отряхнул рубашку, насколько смог, и почесал в затылке.
– У Шарлотты, помогал ей с раковиной. Потом она попросила помочь с окном, которое не открывалось. После я починил дверцу шкафа и так далее…
– Она не давала вам скучать.
Я прикусила нижнюю губу и провела ступней по ноге.
– Мм… да.
Вот и все, что он смог выдавить. Как будто его энергия тратилась на что угодно, кроме мозгов. Мне стало ясно, что Келвин не полностью от меня закрылся, я могла еще все исправить и наслаждаться остатком своего отпуска.
Самые приятные моменты длятся недолго. Большинство людей этого не понимают и хотят растянуть их на всю жизнь. Я видела, что Келвин такой же, как остальные, – ему нужна была вечность, но мне нужно было только здесь и сейчас.
– Вы в порядке? Чувствуете себя лучше? – Он переступил с ноги на ногу.
Я встала с дивана и, слегка опустив голову, посмотрела на него снизу вверх.
– Я буду чувствовать себя лучше после того, как вы расплатитесь с долгом.
Он приподнял бровь.
– Долгом?
Почти сразу его озарило. Он широко раскрыл глаза и расплылся в улыбке. Я подошла к нему, мои пальцы скользнули под подол его рубашки. Я знала, что веду себя очень смело, но знала и то, что Келвину нравятся смелые. Казалось, он быстро все обдумал и произвел переоценку, что было удивительно для такого деревенского парня.
Я стянула с него рубашку через голову и бросила на пол. Было почти заметно, как пульсирует его сердце в груди. Дыхание Келвина участилось, он быстро облизал губы, как будто готовился, что я его поцелую. Но я его не поцелую, по крайней мере пока.
Скользнув взглядом по его животу и груди, я уставилась ему в глаза. Он с трудом сглотнул, дернув кадыком.
– Тут есть река, в которую можно прыгнуть. – Я похлопала его по плечу.
Келвин глубоко вздохнул и усмехнулся. Направившись к задней двери, я оглянулась на него и тоже усмехнулась.
– Идете?
Он покачал головой и весело ухмыльнулся.
– Грейс Эванс, вы меня удивляете.
Видите? Ему нравятся смелые.
Влажная трава освежала мои босые ноги. Келвин шел за мной, чуть ли не спотыкаясь, как Бэмби, который только учится ходить. Думаю, он был слишком ошеломлен и взволнован, чтобы вышагивать своей обычной небрежной походкой деревенского парня.
На берегу реки Келвин стянул джинсы и скинул их, дрыгнув ногой. Наклонился и медленно снял один носок за другим. Закончив, встал передо мной в одних темно-синих боксерах.
В тот момент мне даже не очень хотелось, чтобы он прыгнул в воду. Мне просто хотелось наблюдать за ним, разглядывать его, отмечать каждую выпуклость мышц и каждую впадинку, каждый шрам, каждую веснушку, каждый дюйм его кожи. Но пари есть пари.
– Трусы тоже.
Он опустил взгляд и переступил с ноги на ногу.
– Ой, да ладно.
– Вы проиграли пари, Келвин. Пришло время расплаты.
Он фыркнул, но я знала, что это только для вида.
Стянув боксеры, он быстро прикрылся, прежде чем я успела что-либо толком разглядеть. Посмотрев на темную, мутноватую воду, Келвин на мгновение заколебался. Отражение луны и звезд мерцало в реке – зеркальное отражение неба. Ниже по течению послышался всплеск – наверное, играла рыба. Я думала, это напугает Келвина и он откажется прыгать. Но ничего подобного, он привык к дикой природе.