– Ты так и не объяснила, почему выбрала мое ранчо. Я знаю, что Дюбуа был в некотором смысле судьбой, но почему я?
Я взглянула на Келвина, пытаясь прочесть его мысли, но его лицо было непроницаемо-серьезным.
– Ну, на то есть пара причин. Мне понравилось уединенное место. Ты же знаешь, что в городе нет уединения. И ты казался милым и внимательным человеком, с которым я была бы не прочь провести десять дней.
Я коротко улыбнулась, прежде чем снова сосредоточиться на лошади и на тропинке.
– И ты все это поняла по моему профилю на Airbnb? – Он склонил голову к плечу.
– Нет. Все это я поняла благодаря социальным сетям. Люди часто выкладывают свои дневники в Сеть на обозрение целого мира, – засмеялась я.
– Значит, ты провела насчет меня целое расследование?
– Небольшое. Мы живем в опасном мире, и я должна была убедиться, что ты не какой-нибудь маньяк или сумасшедший.
Он наконец тоже улыбнулся.
– Ты умная женщина, Грейс. Мне это нравится.
– Почему ты вообще начал заниматься Airbnb? Разве тебе не хватает дел на ранчо?
– Хватает, – кивнул он, продолжая приноравливать Джорджа к шагам Гретхен.
Сменив тему разговора, Келвин велел мне развернуть Гретхен так, чтобы поехать по берегу. Под щебетание птиц и журчание реки я наконец-то расслабилась. Солнечные лучи согревали каждый дюйм моего тела.
Снова поравнявшись со мной, Келвин продолжил:
– Ведение дел на ранчо стоит больших денег, поэтому Airbnb помогает держаться на плаву.
– Ты когда-нибудь подумывал бросить все и начать жизнь заново в каком-нибудь другом месте?
– Нет.
Ответ был кратким, и я решила, что все это связано с его родителями. Я заметила, что Келвин почти о них не говорит, только то, что они умерли и хотели, чтобы он занял их место. Сейчас его плечи напряглись, весь он на мгновение напрягался при упоминании о них. Я видела, что внутри него таится тьма. Но, наверное, в каждом из нас есть тьма, просто Келвин плохо ее скрывал.
– Готова поехать рысью? – спросил он, снова меняя тему.
Я сделала мысленную зарубку – расспросить подробнее о его прошлом и о семье. Мне казалось, он что-то скрывает, что-то зловещее или постыдное.
Я посмотрела на Келвина, потом – на Гретхен.
– Думаю, готова.
– Что ж, тебе придется стать мягкой, как вареная макаронина, чтобы двигаться в такт движениям Гретхен. – Он драматично затрясся. – Сядь в седле поглубже. Руки все еще мягко держат поводья, сигнал подается сжатием колен или легким тычком пятками. Готова?
Я выполнила инструкции, но по-прежнему была напряжена.
Гретхен перешла с медленного шага на рысь, подбрасывая меня вверх-вниз. Было тряско и неудобно, поэтому я попыталась расслабиться и плавно двигаться вместе с ней, но тело не слушалось.
Келвин догнал нас и потрусил рядом. Он держался на спине Джорджа легко и непринужденно – не то что я на своей лошади.
Я крепко держалась за луку, стараясь сохранять равновесие и делать езду более плавной.
– Ты справляешься, Грейс. Расслабься еще чуть-чуть. У тебя все отлично получается, – улыбнулся он.
Я ценила ободряющие слова, но они не помогали. Я как будто никак не могла подстроиться под движения лошади. Гретхен запряла ушами и побежала быстрее.
– Тпру, девочка, – сказала я.
Внезапно она бросилась бежать во весь опор. Я натянула поводья, но она мчалась все быстрее и быстрее. Природа вырвалась наружу.
– Гретхен! – закричал Келвин.
Я услышала, как он сказал:
– Йя, йя! – пытаясь заставить Джорджа нас догнать. Так кричали ковбои в старых фильмах с Джоном Уэйном, которые любил смотреть мой отец. – Натяни поводья!
– Я натягиваю! – В моем голосе слышалась паника.
– Тогда потяни только за одну сторону! – крикнул он.
Я так и сделала, и Гретхен встала на дыбы, оторвав передние ноги от земли.
Я широко распахнула глаза и закричала, когда лошадь меня скинула.
Сперва я с глухим стуком ударилась о землю всем телом, потом – затылком о твердую, сухую почву. Перед глазами вспыхнули звезды, и мир вокруг быстро померк. Последнее, что я увидела перед тем, как все почернело, был стоящий надо мной Келвин.
Келвин
– Ты в порядке? – Опустившись рядом с Грейс на колени, я убрал с ее лица мягкие светлые волосы.
Она была одеревеневшей и перепачканной.
Веки Грейс медленно приподнялись, открыв голубые-преголубые глаза, затуманенные замешательством. Поморщившись, она попыталась сесть.
– Осторожней. Это было чертовски скверное падение.
Я осторожно усадил ее и провел рукой по ее щеке. Она отвернула голову.
– Оуууу.
Было видно, что Грейс изо всех сил старается держать глаза открытыми.
– Тебя надо отвезти в клинику, пусть тебя осмотрит врач, чтобы убедиться, что все в порядке. Вдруг у тебя сотрясение мозга?
– Нет, честно. Я в порядке.
Приподняв ее подбородок, я посмотрел ей в глаза.
– Грейс, я везу тебя к врачу. Нет смысла изображать крутую.
Она не сказала нет, но ее глаза сказали. Она была упрямой, и это мне тоже нравилось. Мне нравилось, когда мне бросают вызов. Это стоило того, чтобы жить.
Я помог Грейс подняться, и она снова поморщилась, потирая ягодицу.
– Оуууу.
– Похоже, тебя нужно нести.
Прежде чем она смогла воспротивиться, я одним махом подхватил ее на руки.
– Опусти меня, я могу идти, – возразила она, но по ее улыбке я понял: она говорит не всерьез.
– Сейчас не время упрямиться.
Я оглянулся на Джорджа и Гретхен и причмокнул.
Лошади последовали за мной, шагая бок о бок. Они всегда хорошо слушались, и я не понимал, с чего вдруг Гретхен так взбесилась.
Я зашагал по берегу с Грейс на руках. Она была легкой, мне нравилась ее близость, и всего на мгновение я ощутил благодарность за то, что Гретхен скинула ее.
– Ты же не собираешься нести меня всю дорогу? – Грейс приподняла бровь.
Солнце освещало ее вздернутый носик.
– Еще как собираюсь. Я собираюсь носить тебя на руках ближайшие шесть дней, если понадобится.
С ее губ сорвался легкий смешок, она положила голову мне на плечо. Я почувствовал, как она наконец расслабилась в моих объятиях.
– Ты приятно пахнешь, Келвин, – сказала Грейс, глядя на меня сквозь длинные ресницы.
– Думаю, падение могло что-то расшатать в твоем организме, и у тебя испортилось обоняние, – пошутил я.
Подойдя к своему грузовику, я осторожно поставил ее на ноги и открыл пассажирскую дверцу. Грейс положила руки мне на грудь, чтобы не упасть.
– Я быстренько загоню лошадей, а потом отвезу тебя в клинику.
Грейс скользнула пальцами по моей груди и животу, потом прижала ладонь к своему боку. Я думал, она возразит, но она просто кивнула. Она знала, что у нее нет выбора.
Грейс сидела на смотровом столе, нервно шевеля пальцами и болтая ногами. У нее был обеспокоенный вид. Наверное, кабинет врача – не самое успокаивающее место, особенно когда ты в отпуске.
Доктор Рид водил перед ее лицом указательным пальцем, попросив следить за ним глазами.
Я знал дока всю жизнь. Этому невысокому мужчине сейчас было за шестьдесят, и он зачесывал волосы на лысину, наверное, думая, что получается ее скрыть. На самом деле это выглядело так, словно у него на макушке примостилось птичье гнездо. Хотя я никогда бы ему этого не сказал – в конце концов, он был единственным приличным врачом почти на сотню миль вокруг.
– Вы помните, что делали до того, как ударились головой?
– Я ехала верхом.
Док взглянул на меня в поисках подтверждения, и я кивнул. Доктор Рид взял блокнот и сделал несколько пометок.
– Вы знаете, какой сегодня день недели, Грейс?
Она огляделась по сторонам. У нее сделался озадаченный вид.
– Она в отпуске, док. Никто не знает в отпуске, какой сегодня день.
Он усмехнулся.
– И то верно. Сегодня четверг, на тот случай, если вам интересно.
Грейс натянуто улыбнулась.
– Как ваше полное имя?
Она прищурила глаза, как будто пыталась найти ответ, и меня окатила волна беспокойства.
Доктор Рид перестал делать записи и внимательно посмотрел на нее.
– Вы ведь знаете, как вас зовут, не так ли?
Док бросил на меня обеспокоенный взгляд, вытащил из переднего кармана карманный фонарик и посветил им, водя лучом от внешнего уголка глаза к внутреннему. Грейс прищурилась, но не закрыла глаза.
– Грейс Эванс, – выпалила она, словно только что очнулась от транса.
– Ваши зрачки быстро отреагировали на свет, это хороший знак, – сказал док, пряча фонарик в карман. – Где вы живете?
Она снова заколебалась, глядя на потолок в поисках правильного ответа. Доктор Рид сделал еще несколько пометок.
– В Нью-Йорке.
– Ладно, хорошо. Было головокружение или тошнота?
Она покачала головой.
– В ушах звенит?
– Нет.
Доктор Рид склонил голову набок.
– Можете назвать три слова, которые я просил вас запомнить, когда вы сели на этот смотровой стол?
– Красное, дом, рыба, – без колебаний ответила Грейс.
Он кивнул.
– Очень хорошо.
– Честно говоря, док, я сам их не запомнил, – пошутил я.
– Что ж, тогда в следующий раз придется уложить на смотровой стол тебя, – сказал он со смехом.
Грейс выдавила улыбку.
– Но я не ударялся головой.
– Я знаю тебя всю твою жизнь, Келвин. И не сомневаюсь, что с головой у тебя не все в порядке, – поддразнил доктор и обратился к Грейс: – Дайте-ка я быстренько взгляну на вашу поясницу.
Она приподняла рубашку ровно настолько, чтобы он мог взглянуть. Док надавил рядом с позвоночником, одернул ее рубашку и снова встал перед ней.
– У вас на спине небольшая припухлость и кровоподтеки, поэтому нужно приложить к ушибу лед и принять тайленол от боли. Что касается головы, у вас легкое сотрясение мозга. Я немного беспокоюсь из-за некоторых ваших запоздалых ответов, поэтому на всякий случай посоветовал бы сделать магнитно-резонансную томографию, чтобы убедиться в отсутствии повреждений головного мозга.