В такую рань по центру города прогуливалось лишь несколько человек. Я обменялся с ними приветствиями и вошел в бутик.
– Привет, милый. Чему обязана таким удовольствием? – спросила Бетти, встав со своего места за кассой.
Магазин был пустым – еще один вялый деловой день.
Я показал форму для торта.
– Просто хочу вернуть это. – Я положил форму на стойку.
Бетти подошла и заключила меня в крепкие объятья.
– Как сегодня твои дела?
– Не очень.
Она отступила на несколько шагов, оглядела меня с ног до головы и нахмурилась.
– Что случилось, Келвин?
Я побрел по магазину, разглядывая мужскую одежду. На самом деле я не хотел ничего покупать, хотел только поговорить.
– Нынче утром пума едва не убила Грейс.
Бетти широко раскрыла глаза и поднесла руку ко рту.
– Едва?
Я кивнул.
– Ага. Я застрелил тварь в тот миг, когда она прыгнула.
– О боже, – выдохнула Бетти. – Повезло, что ты умеешь стрелять. Должно быть, Грейс здорово напугалась.
Не первый раз я стрелял в животное и знал, что не в последний.
Сняв с набитой полки красно-черную фланелевую рубашку, я стал ее рассматривать.
– Грейс не на шутку потрясена.
Положив рубашку обратно, я просмотрел несколько других. Бетти как будто хотела что-то сказать, но сдерживалась. Она открыла рот, закрыла и снова открыла.
– Что? – спросил я.
Она махнула рукой.
– О, ничего.
– Давай, говори.
– Ну, по моему опыту, пумы охотятся за легкой добычей, за слабой. Девушке здесь не место, даже природа пытается тебе об этом сказать. – Она покачала головой.
– Ты говоришь странные вещи, Бетти.
– Она не создана для Вайоминга, вот и все, что я хочу сказать. – Она вздернула подбородок и пожала плечами.
– Я тоже для него не создан.
– Ты-то как раз создан, Келвин. Эта девушка пробралась в твою голову, как амеба, пожирающая мозг. Ты не можешь мыслить здраво.
Я склонил голову набок.
– Грейс не сделала ничего плохого.
Я устал от того, как люди обращались с Грейс, и понимал теперь, почему она так себя ведет. На ее месте я вел бы себя точно так же.
– У меня просто нехорошее предчувствие в ее адрес, – сказала Бетти.
– Ну, может быть, у тебя такое чувство из-за того, что последние два месяца ты не принимала таблеток.
Я не хотел это говорить, слова просто вырвались сами собой. Перестав принимать лекарства, Бетти сама не мыслила здраво.
Бетти приоткрыла рот, но быстро его закрыла и сжала губы в тонкую линию.
– Кто тебе сказал? – Она прищурилась.
– Неважно. Почему ты не принимаешь свои таблетки?
– Потому что они мне не нужны.
– Нужны. У тебя паранойя. Сперва пчелы, теперь Грейс.
Я сделал несколько шагов к стойке. Бетти скрестила руки на груди.
– Думаю, тебе следует внимательно посмотреть в зеркало, Келвин. Эта женщина меняет тебя. Ты слишком умен, чтобы потерять голову из-за какой-то девчонки.
– Она не просто какая-то девчонка, – с усмешкой ответил я.
Бетти покачала головой с видом родителя, которого огорчил ребенок.
– После того как она уедет, ты начнешь мыслить куда яснее.
– Она не уедет. Я хочу, чтобы она осталась.
– О, Келвин. – Бетти взяла меня за щеки и, притянув к себе, поцеловала в макушку, как делала, когда я был маленьким мальчиком. – Ты дурачок. Ты чертов дурачок.
Если бы она только знала!
Я отстранился, и ее руки упали.
Бетти нахмурилась, глядя на меня.
– Я очень надеюсь, что ты снова начнешь принимать лекарства, – сказал я. – Ты знаешь, что происходит, когда ты их не принимаешь.
Она поджала губы и принялась приводить в порядок разбросанную по магазину одежду, чтобы чем-то себя занять.
– Сегодня заходил шериф, спрашивал о тебе и о пропавшей женщине.
Я вздохнул.
– Да, он заезжал на ранчо и сегодня, и несколько дней назад. Что ты ему сказала?
– Что я никогда не видела этой женщины.
Бетти выстроила в ряд ковбойские сапоги, следя за тем, чтобы каждый стоял на своем месте.
– Что он обо мне спрашивал?
Бетти начала бродить по магазину, а я, вздернув подбородок, провожал ее взглядом.
– Просто хотел побольше узнать о тебе и о твоем ранчо. Насколько я поняла, та девушка должна была остановиться у тебя на несколько дней.
– Да, и я объяснил шерифу, что она так и не появилась.
Я почувствовал, как напряглись челюсти.
Бетти даже не взглянула на меня – то ли потому, что не могла, то ли потому, что не хотела… Две совершенно разные причины.
– Приезд шерифа может испортить мои отношения с Грейс.
– Думаю, об этом тебе стоит заботиться в последнюю очередь. Лучше позволь ей уехать через три дня, Келвин.
Бетти так и не посмотрела на меня и не произнесла больше ни слова; она молча прошла в заднюю часть магазина и исчезла в кладовой.
Грейс
Из мостика я перешла в позу собаки. Солнце приятно грело, отчего холодок, пробегавший по моей спине, почти рассеялся.
Я занималась перед крыльцом на коврике для йоги, пытаясь расслабиться и не думать о том, сколько всего пошло не так. Я не рассчитывала, что так все пойдет.
Альберта я не видела с тех пор, как нас познакомили, но знала: он где-то здесь, потому что его «универсал» стоял на подъездной дорожке. Я окинула взглядом пруд, крыльцо, место рядом с домом, посмотрела в сторону сарая, пытаясь определить, где же сейчас Альберт. Я чувствовала: он где-то рядом и наблюдет за мной.
Сделав несколько глубоких вдохов, я приподнялась, опираясь на выпрямленные руки. Мое дыхание замедлилось, я закрыла глаза, стараясь изгнать из головы все образы и только прислушиваться к звукам природы.
Когда я открыла глаза, у меня подломились руки. Ярдах в двадцати от меня сидел Альберт. Наблюдая за мной, он отпил из маленькой бутылочки «Джека Дэниелса». Рановато для «Джека». Уголок его рта приподнялся. Жуткий старик.
Я закрыла глаза и снова оперлась на выпрямленные руки, пытаясь забыть об Альберте и его прищуренных глазах.
– Ты такая гнущаяся, – сказал он.
Я резко распахнула глаза и снова легла. Альберт стоял в нескольких футах от меня. Как я могла не услышать его приближения? Он был довольно крупным и вовсе не грациозным, но, возможно, подобно той пуме, мог при желании подкрасться бесшумно.
– Думаю, вы хотели сказать «гибкая».
Встав с коврика, я расправила плечи.
Он сделал глоток и скользнул по мне взглядом.
– Могу я вам чем-то помочь? – Выставив бедро, я уперла в него руку.
– Нет, просто любуюсь видом.
Его тонкие, покрытые коркой губы растянулись в усмешке. Скатав коврик для йоги, и сунув его, под мышку, я саркастически сказала:
– Наслаждайтесь своим видом, – и вбежала в дом.
То, что семь дней назад начиналось как приятный и расслабляющий отдых, превратилось в кошмар, из которого я не могла вырваться.
В гостиной я подошла к книжной полке, на которую показал Келвин в день моего приезда. Он сказал, что любит читать, но я поняла, что за всю неделю ни разу не видела, чтобы он брал в руки книгу.
Я пробежала пальцами по корешкам. Все это была классика – ее заставляют читать на уроках литературы, но, по-моему, такое чтение вряд ли понравилось бы Келвину. Взяв одну книгу, я быстро пролистала страницы. На пол упал листок бумаги. Наклонившись, я подняла его – это оказался чек из книжного магазина, выданный за два дня до моего приезда. Общая сумма составляла более пятисот долларов, и в чеке значилась каждая книга на этой полке.
Снаружи заворчал двигатель. Я вернула книгу обратно и выглянула в окно. «Универсал» Альберта медленно ехал по подъездной дорожке.
Вздохнув, я снова посмотрела на книжную полку. Она была фальшивой, как будто Келвин придумал декорации к моему приезду.
С крыльца я видела почти все ранчо и дорогу, по которой сюда приехала. Крыльцо казалось мне самым безопасным местом, поэтому я устроилась там в кресле с кружкой пива и одной из «любимых» книг Келвина. Я пыталась сосредоточиться на чтении, но слова на странице плясали по кругу и сосредоточиться не получалось. Мой взгляд снова и снова возвращался к дороге… А потом – к моей сломанной машине, припаркованной на газоне. Как я отсюда выберусь?
По гравию захрустели шины. Вернулся или Келвин, или Альберт, но я не подняла глаз, притворяясь, будто читаю. Не в настроении разговаривать, я перевернула страницу. Машина остановилась, мотор выключился, хлопнула дверца. Раздались тихие шаги – кто-то поднимался по ступенькам, но не Келвин и не Альберт, шаги были легче.
– Келвин здесь? – раздался пьяный голос Шарлотты. Я поняла, что она нарывается на неприятности. – Я не видела его грузовик.
– Его здесь нет, – сказала я.
– Хорошо. Я хотела с тобой поговорить. – Спотыкаясь, она подошла и плюхнулась в кресло-качалку. Качалка скрипела каждый раз, когда Шарлотта откидывалась назад.
– Келвин не рассказывал тебе о нас, не так ли?
Она приподняла густую темную бровь.
Я не ответила, а просто молча смотрела на нее, ожидая, когда она выложит все, что у нее на уме. Глаза Шарлотты были налиты кровью, помада на губах слегка размазалась.
– Мы с ним переспали около месяца назад. Я решила, ты захочешь об этом знать, – сказала она и уставилась на меня в ожидании реакции.
Взяв со стола пиво, я сделала большой глоток. Шарлотта меня не удивила, я так и знала, что между ними что-то произошло. Это объясняло, почему она вела себя со мной так холодно и властно. Мне было плевать, что они переспали, мне просто хотелось, чтобы она ушла.
– Келвин сказал, что не хочет, чтобы ты сюда приходила, – сказала я.
Она сжала зубы, двигая нижней челюстью из стороны в сторону.
– Когда он это сказал?
Вздернув подбородок, Шарлотта попыталась расслабиться, но ее лицо осталось таким напряженным, будто она вот-вот могла взорваться – в зависимости от того, что я отвечу. Я сделала еще глоток и, глядя на нее, тщательно подбирала слова… Или не тщательно, а небрежно, если уж на то пошло.