Шериф Алмонд и Уайатт кивнули и пошли к каталке, Келвин – за ними.
Впятером мужчины смогли загрузить тело Альберта в машину «Скорой помощи». Парамедики закрыли двери, сели в машину и уехали, а шериф Алмонд, Уайатт и Келвин вернулись на крыльцо, к Бетти.
– Значит, вы только что его нашли? – спросил шериф.
Бетти вскинула руки.
– Да, я уже сказала. – Она сердито посмотрела на Келвина. – Почему ты не рассказал мне, что Альберт вернулся в город?
– Это вылетело у меня из головы.
– Что он здесь делал? – продолжала спрашивать она.
Уайатт и шериф Алмонд переглянулись. Я стояла молча, стараясь держаться понезаметнее.
– Он просто завернул сюда по дороге. Ты же знаешь, какой он. – Келвин потер ботинок о ботинок, счищая комок грязи.
Губы Бетти задрожали.
– Но почему он пошел на пасеку?
Келвин потер затылок.
– Наверное, заблудился. Он много пил, даже больше обычного.
Она прищурилась.
– Ты должен был за ним присматривать.
– Это же ты держишь на моем участке пчел и хранишь секреты. Развела тут чертову тайную жизнь пчел! Может, если бы ты принимала свои таблетки, ты бы знала, что творится вокруг, – огрызнулся Келвин.
Бетти встала быстрее, чем можно было ожидать от такой пожилой женщины.
– Не смей так со мной разговаривать, Келвин. – Она ткнула его пальцем в грудь. – Твоя мать не так тебя воспитывала.
Келвин покраснел и сузил глаза.
– Моя мать – убийца. Ты не знаешь, как она меня воспитывала!
Бетти задохнулась.
Я продолжала молчать. Прошлой ночью, сидя в своей комнате, я слышала, как Джо рассказывает Келвину о родителях. В этом доме все слышно. Тогда я не знала, правду ли говорит Джо или просто болтает все, что в голову взбредет, лишь бы разозлить брата. Но теперь я знала, что он сказал правду. А раз так, он сказал правду и о той ночи, когда погибла Лиза. Не он сидел за рулем, а Келвин. Но вот вопрос: солгал ли Келвин после аварии, чтобы прикрыть свою задницу, или авария вовсе не была несчастным случаем?
Шериф Алмонд широко раскрыл глаза, его брови сошлись на переносице.
– Вы сказали «убийца»?
– Ладно, хватит, – сказал Уайатт, встав между ними.
– Не обращайте на него внимания, шериф. Он сам не знает, что говорит, – фыркнула Бетти.
Келвин плотно сжал губы, но ничего больше не сказал.
Все молчали. Шериф Алмонд сделал пометку в блокноте, сунул его в карман и покачался на каблуках, переводя взгляд с Бетти на Келвина. Он явно был не в курсе семейной истории Уэллсов.
– На данный момент смерть выглядит случайной, но мы узнаем больше после вскрытия. – Он повернулся к Бетти. – Я попрошу помощника шерифа Миллера отвезти вас домой. Хорошо?
Та закивала и отошла от Келвина.
Будь моя машина в порядке, я бы собрала вещи и уехала отсюда в сопровождении полиции. Но вместо этого я просто стояла молча, стараясь не обращать на себя внимания.
Уайатт проводил Бетти к своей машине и помог сесть на пассажирское сиденье.
Шериф Алмонд продолжал стоять между Келвином и мной.
– Когда вы в последний раз видели Альберта? – спросил меня шериф.
– Вчера вечером, когда он с Келвином поехал в город, – ответила я.
Келвин безрадостно взглянул на меня и сказал:
– А я его видел как раз перед вашим прошлым приездом. Он помогал мне тушить пожар, который устроил Джо, но ушел до того, как вы подъехали.
Шериф Алмонд скривил губы.
– Я здесь уже в четвертый раз на неделе.
– Знаю, – сказал Келвин. – Этого больше не повторится.
Шериф тяжело вздохнул и втянул воздух сквозь зубы. Прежде чем повернуться и уйти, он бросил на Келвина обвиняющий взгляд, как будто знал: непременно снова случится что-то такое, из-за чего ему придется сюда вернуться.
– Если повторится, я найду, за что вас арестовать, – предупредил шериф, тяжело протопал по крыльцу и вниз по ступенькам, еще раз оглянулся и, прищурившись, забрался в свою машину.
Его внедорожник задним ходом выехал на подъездную дорожку, и я ощутила острую боль в животе – как будто мне давали понять, что исчезает моя последняя возможность выбраться отсюда.
– Хочешь есть? – спросил Келвин.
Как он мог сейчас думать о еде? Его дядя погиб.
Я уже собиралась закричать, устроить Келвину допрос, закатить истерику, как вдруг у меня заурчало в животе.
Я взглянула на часы. Начало шестого. Мне осталось пробыть здесь всего шестнадцать часов.
Посмотрев на Келвина, я кивнула.
Он улыбнулся и жестом пригласил следовать за собой… обратно в дом.
Келвин
Грейс сидела за кухонным столом, потягивая пиво, а я хлопотал на кухне, готовя блюдо, предназначенное только для моей девушки. Я подумывал приготовить свое фирменное: коричневую фасоль, бекон и хот-доги, но решил, что Грейс заслуживает чего-нибудь получше в свой последний вечер здесь. То блюдо заняло особое место в моем сердце, поскольку помогло мне завоевать доверие Грейс, за тем обедом я в нее и влюбился. Она не верила, что сочетание таких ингредиентов может быть вкусным, но сама убедилась в этом. Тогда я доказал, что она ошибалась, значит, сумею снова ее переубедить.
Я оглянулся через плечо. Грейс наблюдала за мной. Я улыбнулся и вернулся к обжариванию свежей зеленой фасоли со своего огорода, приглядывая за кипящей в кастрюле лапшой. Грейс как будто смотрела на меня в последний раз, но я надеялся, что ее взгляд будет последним из многих… Пусть в этом и нет никакого смысла. Я привык к тому, что многое не имеет особого смысла.
– У тебя все в порядке? – нарушила молчание она.
Я схватил со столешницы открытое пиво и отхлебнул. Вопрос застал меня врасплох. Я сомневался, что все еще ее интересую, но похоже, все-таки интересовал. Иначе зачем ей спрашивать о моем самочувствии? С чего ей беспокоиться о моем горе?
Я прислонился к стойке, скрестив ноги.
– Рано или поздно все будет в порядке, – сказал я, вытирая глаза.
Время залечило все раны, в том числе те, которые не успели как следует затянуться.
Грейс вздернула подбородок, потом опустила голову и как будто хотела что-то сказать, но передумала. Я шмыгнул носом и потер глаза, гадая, что дальше от нее услышу. Теперь она обдумывала свои слова тщательно, как игрок в шахматы обдумывает ход.
– Тебе не терпится отправиться домой? – спросил я.
Я знал, что не терпится, но надеялся, что она соврет. Иногда лучшее, что ты можешь сделать для человека, – это солгать. Ложь давала утешение, которого никогда не могла дать честность. Вот почему я лгал Грейс.
Я напрягся в ожидании ответа.
Грейс пожала плечами.
– Не думаю, что смогу уехать, поскольку моя машина не работает.
– Теперь работает.
Мне показалось, что на ее лице промелькнула едва заметная улыбка, но я надеялся, что глаза сыграли со мной злую шутку.
– Мне жаль Альберта, – сказала Грейс.
– Мне тоже.
Я жалел о нем по длинному ряду причин – она и представить себе не могла, сколько причин у меня было для сожалений.
Повернувшись к плите, я еще пару раз помешал фасоль. Главное в приготовлении зеленой фасоли – сливочное масло, много-много сливочного масла. Фрикадельки шипели на сале, лапша была почти готова.
Я собирался приготовить для мисс Грейс что-нибудь более изысканное, например стейк или креветки, но мне не хотелось отправляться в город, оставляя ее одну. К тому же я боялся, что она найдет способ уехать, пока меня не будет. Этого я не мог допустить.
Посмотрев на нее, я снова улыбнулся.
– Почти готово.
Ее губы сложились в натянутую улыбку, она быстро отпила из бутылки.
Что скрывалось за этими голубыми-преголубыми глазами? Думала ли Грейс о том, чтобы от меня уехать?
Грейс
Промокнув губы салфеткой, я положила ее на стол в знак того, что закончила есть. Сегодня вечером я сделала все, что могла, чтобы успокоить Келвина: отвечала на все его улыбки, оставалась рядом с ним, ела то, что он приготовил. Я надеялась, что он ничего не подсыпал в еду, и внимательно наблюдала, как он готовит, просто на всякий случай. Было ясно, кто он такой, и я знала, что должна быть осторожна.
– Ужин восхитительный, – сказала я.
Келвин сидел напротив меня, накручивая на вилку спагетти. Он ел медленнее, чем я. Наверное, нарочно, чтобы насладиться каждым оставшимся мгновением со мной. Я же просто пыталась пережить ужин, чтобы к утру все осталось позади. Я не была заинтересована в том, чтобы сблизиться с Келвином. Я и так уже достаточно с ним сблизилась, может, даже чересчур.
– Спасибо. Рад, что тебе понравилось, – с сияющей улыбкой ответил он, накрутил на вилку еще одну порцию спутанных спагетти и с силой ткнул этой вилкой во фрикадельку.
– Мне жаль снова заговаривать об Альберте… – Я внимательно посмотрела на Келвина. – Но что, по мнению полиции, с ним случилось?
Келвин отложил вилку и почесал затылок.
– Полиция думает, что он был пьян, шел, спотыкаясь, и… В общем, то был несчастный случай.
Я приподняла бровь.
– Но у него была аллергия на пчел. Зачем он туда пошел?
Келвин откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Откуда ты знаешь про аллергию?
– Я увидела его медицинский браслет и задала вопрос, а он объяснил, что у него практически на все аллергия.
Я тоже откинулась на спинку стула, скопировав позу Келвина.
– Так оно и было. – Келвин покачал головой. – Рано или поздно нечто подобное должно было случиться.
Он сказал нечто странное. Я с трудом сглотнула.
– А тебе не кажется странным, что он пошел туда, где стоят ульи с пчелами?
Келвин вытер глаза. Я не понимала, зачем он целый день их трет: они были сухими.
– Было темно, а Альберт был пьян. Наверное, заплутал.
Заплутал? На явно хорошо и давно знакомом ранчо? Фотографии с Альбертом, Келвином и Джо было больше десяти лет.
Надавить еще? Но я решила перестраховаться и просто согласиться с Келвином.