– Мне тоже нравилось проводить время с тобой. – Я направился к ней с улыбкой, широкой, как шестиполосное шоссе. – Увижу ли я тебя опять когда-нибудь?
Она взялась за верхнюю часть дверцы, взглянула на водительское сиденье, а потом снова на меня. Потеребила ключи, они слегка звякнули.
– Вряд ли, – наконец сказала она.
Теперь нас разделяло всего шесть футов. Просунув большой палец в петлю на джинсах, я качнулся на пятках. Мне нравилось, что она думает, будто уезжает. Это было мило.
– Прощай, Келвин.
Она села в машину и захлопнула дверцу. Вставив в замок зажигания ключ, слегка улыбнулась, а потом повернула его. Двигатель сказал лишь «щелк, щелк, щелк».
Она снова повернула ключ.
Щелк, щелк, щелк.
Двигатель не заводился.
Запаниковав, она попробовала в третий раз.
Щелк, щелк, щелк.
Музыка для моих ушей.
Размашистыми движениями Грейс закрутила ручку окна своего сломанного автомобиля и раздраженно спросила сквозь зубы:
– Ты вроде сказал, что починил машину?
– Я думал, что починил, – солгал я.
– Иди вперед и открой капот.
Подойдя к машине, я поднял капот и поиграл с какими-то проводами, делая вид, будто осматриваю и налаживаю это и то.
Дверца машины со скрипом открылась. Каблуки Грейс почавкали по гравию.
Боковым зрением я увидел, как она подошла; фыркнув, скрестила на груди руки и выставила бедро. Подходящее поведение для женщины, у которой нет ни исправной машины, ни сотового телефона.
– Ну, что не так? – с оттенком раздражения спросила она.
– Я не уверен. Я не механик, Грейс.
– Ты обещал, что починишь ее к сегодняшнему дню.
Я повернулся к ней. Зловещая улыбка медленно растеклась по моему лицу. Маска начала сползать.
– Я много чего обещал.
– Что, черт возьми, это значит? – почти закричала она.
Не в силах удержаться от смеха, я стремительно бросился к ней.
У нее не было времени среагировать. Грейс попыталась меня оттолкнуть, но я уже намотал на руку ее красивые светлые волосы. Она закричала так громко, что сорвался голос.
– Я обещал, что позволю тебе уехать, а мы оба знаем, что этого не произойдет, – сказал я, таща ее обратно к дому.
Ее ноги подкосились, она пнула по земле и потеряла одну из туфель. Так получаются Золушки.
Грейс принялась щипать, бить и царапать мои руки; ее ногти ранили меня до крови.
– Гребаная сука! – заорал я и, остановившись перед ступеньками, свободной рукой ударил ее сбоку по голове. Это было предупреждение.
Она вскрикнула.
– Отпусти! – завопила она, отбиваясь руками и ногами.
– Слишком поздно. – Я погладил ее лицо. – Тебе не следовало сюда приезжать, Грейс, но я рад, что ты приехала.
Я улыбнулся.
Грейс вытянула шею и цапнула меня за руку. Я недостаточно быстро ее отдернул, и зубы сомкнулись на моем мизинце.
С болезненным криком я ослабил хватку, Грейс упала на землю и еще сильнее сжала челюсти. Я попытался отстраниться, но ее зубы держали мой палец подобно тискам. Я ударил ее по ребрам ботинком со стальным носком, и она закашлялась, наконец-то открыв свой хорошенький ротик.
Мой палец превратился в кровавое месиво, виднелась кость.
Грейс перекатилась на бок, кашляя и давясь моей кровью.
– Это был неразумный поступок, Грейс.
Стоя на четвереньках, она пыталась подняться, а я оторвал рукав своей футболки и обмотал им руку. Боль была почти невыносимой, я надеялся, что доктор Рид сможет меня вылечить.
Я думал, Грейс попытается убежать. Я наслаждался погоней. Но вместо этого она полностью застала меня врасплох, бросившись на меня и ударив в живот, как линейный игрок на футбольном поле.
Задохнувшись, я упал навзничь. Не впервые из-за Грейс у меня перехватывало дыхание. С первого взгляда я понял, что она будет бойцом.
Ударившись спиной о ступеньку крыльца, я вздрогнул и перекатился на бок. Пока я приходил в себя, Грейс уже вбежала обратно в дом. Она что, никогда не смотрела фильмов ужасов? Никогда нельзя возвращаться в дом!
– Куда ты, Грейс? – закричал я, вскочив.
Когда я распахнул сетчатую дверь, в гостиной никого не было. В кухне – тоже.
– О, Грее-е-ейс… Где же ты? – позвал я, как ребенок, играющий в прятки.
Ответа не последовало, но я услышал в коридоре шарканье ног. Я пошел на шум не торопясь, почти нехотя, проводя пальцами по стене. Охота всегда намного веселее рыбалки.
Идя по коридору, я медленно напевал:
О, благодать, спасен тобой
Я из пучины бед;
Был мертв и чудом стал живой,
Был слеп и вижу свет[18].
Дверь в ванную была открыта, но там было пусто. И в комнате Альберта тоже. Оставалось две комнаты – та, в которой жила Грейс, и моя спальня.
Двери и там и там были закрыты. Я начал с комнаты для гостей и вместо того, чтобы открыть ее, запер на замок. Если Грейс внутри, она и останется там до тех пор, пока я не решу иначе.
Потом я двинулся в конец коридора, туда, где – последняя слева – находилась моя спальня. Когда я взялся за дверную ручку, на меня накатила волна головокружения. Я потер лоб и похлопал себя по щекам, сразу пожалев, что вчера вечером приложился к бутылке виски.
Повернув ручку, я распахнул дверь.
Вот она, моя удивительная Грейс, стоит в углу с моим ножом в руке. Должно быть, нашла его, когда шарила в подвале.
Такая нехорошая гостья.
Солнечные лучи, проникая в окно, заставляли клинок блестеть.
Меня отделяла от Грейс двуспальная кровать и стоящий сбоку письменный стол с компьютером.
Нож в руке Грейс не дрожал, она не сводила с меня голубых-преголубых глаз.
– О, ты хочешь заняться этим в спальне? – усмехнулся я. – Я понял, что с тобой легко переспать, но это уже чересчур, мисс Грейс.
Я сделал к ней еще один шаг. Костяшки ее пальцев побелели – так крепко она сжимала рукоять ножа.
– На твоем месте я бы этого не делала, – сказала она.
У меня снова закружилась голова, заставив шатнуться вбок. Я оперся о стол и выпрямился. Зачем я столько выпил прошлой ночью? Я же знал, что впереди важный день.
Комната начала вращаться, как будто я катался на карусели. И в центре карусели стояла Грейс – неподвижная, прекрасная, равнодушная к тому, что со мной творилось.
– Это тебе не следовало сюда приезжать, Келвин, – сказала она.
Комната вращалась все быстрей и быстрей; как быстро она ни вращалась, все вокруг было размытым, кроме Грейс. Мне хотелось закрыть глаза и никогда больше не открывать, но я заставил себя не опускать веки, хоть они и умоляли об этом.
Упав на кровать, я перекатился на спину. Голова кружилась. А потом я почувствовал, что парю`, поднявшись над своим телом ровно настолько, чтобы видеть почти все… все, кроме Грейс.
– Что со мной такое? – завопил я.
Попытался поднести руку к голове, но меня парализовало. Единственное, что я мог сделать, – это моргать и смотреть на шершавый потолок. Потолочный вентилятор вращался медленнее, чем вся комната.
Единственный каблук Грейс цокнул по полу, и она встала надо мной, пристально глядя мне в глаза.
Я попытался замахнуться, но не смог приподнять руку, лежащую на груди. Вторая моя рука покоилась рядом, словно залитая в бетон.
Грейс прижала кончик клинка к своему пальцу и покрутила нож, словно насмехаясь надо мной.
– Что ты со мной сделала? – спросил я.
– Немного того. Немного этого.
Сердцебиение отдавалось в ногах, шее, руках. Обычно мой пульс был ровным, но сейчас мчался галопом.
– Это из-за той чертовой пропавшей сучки? – выплюнул я.
– Она здесь? – Грейс наклонила голову к плечу.
Мне так хотелось сомкнуть веки. Слезы текли из уголков глаз, скатываясь по щекам. Я снова попытался пошевелить руками и ногами. Напрасно.
– Да.
Даже говорить было трудно, каждый мускул стал скованным, бесполезным.
– Она жива?
– Наверное.
Грейс кивнула.
– Ты действительно думал, что сможешь меня здесь удержать? – спросила она.
– Ты… тупая сучка.
– Это не очень вежливо, Келвин. Ты не должен обзываться.
Она подняла нож над головой.
– Пожалуйста… не надо, – взмолился я. – Просто позвони в полицию. Девушка… в… сарае… в лесу. В сорока ярдах… за пасекой.
Она наклонила голову к другому плечу.
– Это ты убил Альберта?
– Нет. – Я тяжело дышал. – Та сука… кричала… и… пьяный осел Альберт… должно быть… услышал. И наткнулся прямо… на пчел.
Грейс опустила нож и выглянула в окно, любуясь пейзажем и вертя оружие в руке.
Я снова попытался пошевелиться, но не смог совладать со своим телом. Меня как будто окунули в зыбучий песок.
Что она сделает дальше? Казалось, она сомневалась, звонить ли в полицию. Но почему?
Грейс скользнула по мне взглядом.
– Ты собираешься звонить или нет? – выдавил я единым духом.
– Нет связи, – напомнила она.
Я попытался показать на компьютер, но не смог. Судорожно глотнув воздух, я сказал:
– Компьютер. Рядом с ним вайфай-роутер. Просто подключи его.
Она приподняла бровь.
– Насчет вайфая ты тоже солгал?
Грейс подошла к столу, выдвинула стул и села. Одно движение мышки – и дисплей засветился.
Я напрягся, чтобы разглядеть, что она делает. Я знал, что на первой странице браузера открыта моя учетная запись Airbnb, потому что это было последнее, что я смотрел, чтобы подтвердить прибытие следующего гостя через несколько дней.
– Отзыв на гостя. Не возражаешь, если я оставлю отзыв? – спросила она с хитрой улыбкой. Положила пальцы на клавиатуру и начала печатать, читая вслух: – Грейс была потрясающей гостьей. Я в любое время буду рад ее возвращению.
– Что, черт возьми, ты делаешь? – вскричал я и схватил ртом воздух.
Она театрально пощелкала мышкой.
– Рейтинг: пять звезд.
Поднявшись, Грейс сказала:
– Я должна кое-что узнать, потому что это меня беспокоит. Что на самом деле произошло в ту ночь, когда погибла Лиза?