Она посмотрела на меня, и ее лицо скривилось, по нему потекли слезы. Казалось, она смеется и плачет одновременно.
– Вы Грейс? – хрипло спросила она.
Я наклонила голову к плечу.
– Да. Откуда вы знаете?
Она издала вопль, похожий на плач, со смесью облегчения и печали.
– Келвин рассказывал о вас. Вы должны были заменить меня точно так же, как я заменила предыдущую девушку.
Я оглядела сарай. Рядом с Бри валялась пара пустых банок из-под кока-колы и стояла миска с гнилой брюссельской капустой. Келвин поддерживал в ней жизнь, как в одном из животных на своем ранчо. И, конечно, кормил ее моей брюссельской капустой.
Бри обшарила меня глазами и в панике спросила:
– Где он?
– Мертв.
Облегченная улыбка расползлась по ее лицу, показав ямочки, которые я заметила на фотографии.
– Пожалуйста, помогите мне, – сказала она, поднимая свои связанные запястья.
Я на мгновение заколебалась. Потом, выставив перед собой нож, кивнула и подошла к связанной девушке. Ее нижняя губа задрожала, она заплакала громче.
– Не волнуйся, Бри. Теперь ты в безопасности.
Грейс
Идя рядом со мной по пастбищу, Бриана потирала ободранные запястья – веревки оставили на них красные воспаленные следы. Она была связана не меньше десяти дней и теперь нетвердо держалась на ногах, с трудом за мной поспевая. Но я не сбавляла шага. Мне нужно было убраться отсюда.
– Как он умер? – спросила она.
– Медленно, – ответила я, продолжая идти к грузовику.
У нее отвисла челюсть, но она быстро закрыла рот и с опаской посмотрела на меня.
– Вы позвонили в полицию?
Остановившись, я круто повернулась к ней. Она среагировала запоздало и чуть не упала навзничь.
– Нет. И я уезжаю.
Белки ее глаз заблестели.
– Можно мне с вами?
Сейчас, вблизи, я разглядела синяки в форме отпечатков пальцев на ее шее и лопнувшие кровеносные сосуды вокруг глаз. Ее губы были сухими, потрескавшимися, шелушащимися. Явное обезвоживание. Я отвернулась и снова зашагала вперед, бросив через плечо:
– Нет.
Распахнув дверцу со стороны водителя, я запрыгнула в грузовик. Бри бросилась ко мне, но скорее спотыкалась, чем бежала. Она была такой слабой.
– Подождите, вы что, собираетесь просто меня бросить? – недоверчиво спросила она, выставив руку перед дверцей. – Вы не можете меня оставить!
Я вздохнула. А где «благодарю вас»? Я ее спасла, а ей не хватает даже вежливости сказать «спасибо». Если бы не я, к вечеру она была бы уже мертва.
Я вытянула ногу и пнула ее в грудь.
– Нет, могу.
Ахнув, она качнулась назад и с болезненным стоном упала на задницу.
– Не за что.
С этими словами я захлопнула дверцу, включила зажигание и выехала с подъездной дорожки. Посмотрев в зеркало заднего вида, я увидела, что Бри медленно встала и отряхнулась.
С ней все будет в порядке – благодаря мне.
Грейс
Вот и она. «Ганслингер 66», та заправка, на которой я останавливалась десять дней назад. Она все еще была открыта.
Я подогнала грузовик к насосной станции и вышла. И снова я единственный покупатель – никого в обоих направлениях на многие мили вокруг.
Я уже знала, что здесь принимают только наличные, поэтому зашагала через парковку. Завязав длинные каштановые волосы в низкий хвост, я потянула на себя дверь. Она заскрипела, и я вошла на станцию. Тот же вентилятор жужжал в углу, разгоняя запах вяленой говядины и бензина.
Мужчина с «ленивым глазом» стоял за прилавком. Я поняла, что оператор станции сразу меня узнал, потому что он приподнял брови, отчего морщины на его лбу стали глубже.
– Вижу, вы вернулись, – медленно сказал он.
Я кивнула.
– Могу я залить восемьдесят галлонов на первом насосе?
Он нажал на кассе пару клавиш, схватил протянутые мной четыре двадцатки и, положив их в ящик, с улыбкой сказал:
– Мне нравятся ваши волосы.
Я удивилась, что оператор вообще заметил перемену. Наверное, я была его единственной клиенткой за последние десять дней.
– Спасибо. – Кивнув, я повернулась к двери.
– Эйвери, – окликнул он.
Это имя мгновенно заставило меня замереть. С трудом сглотнув, я сжала зубы. Должно быть, я ослышалась.
– Что такое? – Я повернулась к нему.
Невозможно. Келвин, наверное, слишком сильно ударил меня по голове.
Старик покрутил прядь жесткой бородки.
– Эйвери Адамс.
Мои плечи напряглись, я сделала глубокий вдох.
Он выдвинул ящик под кассой и что-то там полистал, потом протянул руку с зажатым в ней водительским удостоверением.
– Вы уронили его в прошлый раз. Я пытался вам сказать, но вы умчались, как летучая мышь, вырвавшаяся из ада. Поэтому я просто придержал это на случай, если вы вернетесь.
Он улыбнулся, продемонстрировав щербатые желтые зубы.
Я подошла, забрала удостоверение и с улыбкой сказала:
– Спасибо. Я очень признательна.
– Само собой. Счастливого пути. – Мужчина махнул рукой.
Эйвери
В зеркало заднего вида я наблюдала, как заходит солнце. Огненный шар на мгновение поглотил горизонт, когда «Ганслингер 66» официально перестала существовать. Взрыв был внезапным, огненным, обломки разлетелись во все стороны. Все, что было Грейс Эванс, сгорело: пропитанная кровью одежда, водительское удостоверение, кредитные карточки и все остальное, что связывало меня с прежней личностью. Грейс Эванс была мертва. Как и тот бедный старый олух. Оба эти человека больше не существовали.
Я не беспокоилась ни об отпечатках пальцев, ни о ДНК, ни о чем другом. Эйвери Адамс не значилась в полицейских базах. Она была святой, добропорядочной гражданкой. Грейс Эванс здесь побывала, но Эйвери Адамс никогда не приезжала в Дюбуа, штат Вайоминг.
Оторвав взгляд от зеркала заднего вида, я сосредоточилась на извилистой дороге впереди. Моя работа здесь была закончена.
Возможно, вы задаетесь вопросом, как и почему? Кто мог такое сделать? Позвольте снова представиться. Меня зовут Эйвери Адамс. Я ваша соседка. Женщина в кафе. Девушка, которая каждый день бегает трусцой в парке. Та, что здоровается с незнакомцами. Придерживает вам дверь. Уступает место пожилым людям. Волонтерит в приюте для животных. Я – девушка в баре в пятницу вечером и женщина в церкви воскресным утром. Я – каждая девушка, которую вы встречали, и каждая, кого вам еще предстоит встретить. Меня зовут Эйвери Адамс.
Я люблю знакомиться с новыми людьми… А еще я люблю их убивать.
День одиннадцатый
Эйвери
Я положила ключ на стойку в пункте проката автомобилей «Энтерпрайз».
– Привет, я хочу забрать залог за прокатную машину.
Крепкий мужчина взял ключ, положил толстые пальцы на клавиатуру и спросил, как меня зовут.
Я улыбнулась.
– Эйвери Адамс.
Он застучал по клавишам, набирая мое имя.
– Если машина в порядке, вы получите залог обратно, – буднично сказал он.
Из принтера вылетел листок бумаги. Мужчина подвинул его ко мне по стойке и попросил расписаться внизу.
Я кивнула и расписалась.
– Прекрасно. Хорошего дня.
Повернувшись на каблуках, я потащила за собой багаж. Выходя, придержала дверь для мужчины средних лет со слабым подбородком. Тот улыбнулся и поблагодарил.
– Не за что.
Приложение Uber уведомило о приближении моего водителя, Джозефа. Грузовик Келвина стоял где-то в Небраске. Я сменила его на арендованную машину.
«Мазду», на которой я приехала на ранчо, я купила с рук за пятьсот долларов наличными у сомнительного парня, при покупке не сумевшего ничего внятно объяснить. Идентификационный номер был соскоблен, поэтому я знала, что машина краденая.
И это к лучшему.
Мой водитель подъехал на «Приусе» и быстро вышел из машины, чтобы помочь загрузить сумки в багажник.
– Хотите и это положить туда?
Он показал на мою сумку.
– Нет, она останется со мной.
В сумке лежала ценная вещь, память о моем путешествии – нож, прихваченный из коллекции Келвина.
Мужчина закрыл багажник и сел на водительское сиденье.
– Линкольн-молл?
– Да.
Мы прибыли на место двадцать пять минут спустя.
Я подошла к парковочному пандусу и, сев в свою «Ауди A5», настроила навигатор на Чикаго, штат Иллинойс. Я буду дома меньше чем через восемь часов, как раз к ужину.
Все шло по плану – в общем и целом.
Это было не первое мое родео. Это было то, чем мне приходилось заниматься. То, что помогало сохранять мою жизнь в равновесии. То, что помогало сохранять равновесие мне.
У вас когда-нибудь чесалось в середине спины, там, куда никак не дотянуться? У меня – да, и я научилась там чесать.
С юных лет я знала, что я другая. Не такая, как все дети. Нет, со мной не случалось ничего плохого – родители надо мной не издевались и не бросали меня. Я не подвергалась сексуальному насилию. Я просто была другой. Мой мозг как будто подключил недоучившийся электрик – не совсем в соответствии с общепринятыми стандартами, но все работало, просто слегка по-другому.
Некоторые люди убивают ради удовольствия. Я знаю, вам неприятно такое слышать. Нет никакого «зачем». Никакой веской причины. Я просто этим наслаждаюсь. Называйте убийство моим хобби, если угодно. Вы любите читать, я же люблю наблюдать, как жизнь покидает человека. Люблю видеть, как гаснет свет в его глазах. Люблю наблюдать, как расслабляется его лицо, как исчезает будущее, которое он себе представлял.
Похоже на волшебный трюк. Пуф – и ничего не стало. Называйте меня волшебницей, почему бы и нет? Смахивает на кличку серийного убийцы. Но вообще-то я предпочитаю просто Эйвери. Можете называть меня Эйвери.
Я подъехала по подъездной дорожке к своему двухэтажному дому в пригороде Чикаго – белому, с красными ставнями и большими эркерными окнами. Обычному дому, в каких живет множество нормальных людей. Прежде чем выйти из машины, я открыла на телефоне приложение Airbnb и удалила учетную запись Грейс Эванс.