Это просто, сказал Дракон. Только ты мне не мешай. Я спасу тебе жизнь. Я выведу тебя отсюда.
Спусковой крючок все проседал и проседал. Стреляя на улице Шатов не обратил внимания на его длинный холостой ход. А вот теперь…
Теперь это дает ему шанс… Шанс одуматься.
Нет, сказал Шатов.
Да, сказал Дракон.
– Я не хочу, – выкрикнул Шатов.
– А это уже не зависит от тебя, – засмеялся Дракон. – Осталось совсем чуть-чуть.
Грохнул выстрел. Шатов успел опустить ствол и пуля со звонам разбила что-то стеклянное на земле, почти у самых его ног.
– Идиот, – крикнул Дракон. – Не будь слюнтяем, это ведь о твоей жизни сейчас идет разговор. Стреляй.
Палец судорожно согнулся. Выстрел. Еще один, еще один. С каждым разом ствол пистолета поднимался все выше.
Пятый, шестой. Седьмая пуля вышибла откуда-то из тени резиновый мячик. Пестрый шарик ударился в забор и откатился к самым ногам Шатова.
– Да стреляй же ты, – прогремел в голове Шатова голос Дракона.
Выстрел, пуля разорвала мячик.
– Мой мяч, – вскрикнул детский голос и оборвался, словно ребенку зажали рот.
Последнюю пулю Шатов выпустил торопливо, чтобы Дракон не успел сделать это за него. Тело уже переставало слушаться, выполняя команды Дракона.
– Стреляй, – крикнул еще раз Дракон, и палец послушно нажал на спусковой крючок.
Тишина. Затвор замер, отъехав назад и обнажив масляно отблескивающий ствол.
Шатов левой рукой провел по лицу. Оно было мокрое, словно после дождя. Пот? Слезы?
За спинами стоящих людей произошло какое-то движение. Пришли. Наконец, пришли охотники.
– Вы за мной? – крикнул Шатов. – Давайте, попробуйте.
Нужно только, чтобы его не смяли вот эти, мужчины, женщины, дети. Чтобы не хлынули во двор, не обращая внимания на его угрозы. И Шатов боится не того, что не сможет их остановить. Он боится, что не сможет совладать с Драконом.
Зайти в дом.
Шатов поднялся по ступенькам на крыльцо. Три ступени, средняя чуть просела под весом Шатова. Крыльцо. Если дверь сейчас будет закрыта на ключ…
Не может, они тут живут без замков. За все время Шатов видел щеколду только на двери комнаты, где детки трахаются во время дискотеки.
– Шатов, – окликнул кто-то неожиданно громко Шатова сзади.
В мегафон, понял Шатов. Они приглашают его поговорить, как в американских боевиках.
Потом. Сейчас мы очень заняты. Нам сейчас нужно закрыть за собой двери и завалить их чем-нибудь. Потом… Потом забаррикадировать еще и двери, ведущие в глубь дома. Слишком много окон, все не удержать.
Нужно сосредоточиться на этих двух, которые выходят во двор. Хотят штурмовать, пусть штурмуют.
Очень удачный шкафчик здесь возле внутренней двери. И дверь очень удачно открывается в эту сторону.
Шкаф рухнул на бок, дверца открылась, и по полу покатились тарелки и кастрюли.
Еще прижать шкаф табуретом.
А вот эту дверь, на крыльцо, заложить ножкой стула.
Шатов сел на пол, спиной в дальний от окон угол, задыхаясь вытащил из кармана брюк запасную обойму и попытался сунуть ее в пистолет. Только с третьей попытки сообразил, что там еще стоит пустая, расстрелянная во дворе.
Выругавшись, Шатов выбросил ее, вставил новую. Теперь можно и перевести дыхание. Оконные рамы закрыты. Если они начнут ломиться через одно окно или через оба, у Шатова будет достаточно времени, чтобы расстрелять минимум двенадцать патронов. Перезарядить пистолет он может не успеть.
Тогда он расстреляет одиннадцать патронов, а последний… Шатов хмыкнул, закашлялся, потом захохотал. Как в плохом кино. Чего ему стреляться? Что, там за окном смертельные враги?
Да, враги, напомнил себе Шатов. Это они заманили тебя сюда. Это они руками тех двух сопляков убили у тебя на глазах женщину только за то, что она…
Там враги.
Враги, еще раз напомнил себе Шатов. Враги.
Враги?
А если ты снова сорвался? Тебе снова примерещилось? Ты пошел на танцы, и, увидев Жору и Антона, сорвался. И это не испуганный Жорик говорил тебе то, что ты хотел услышать, а ты сам, твое безумие. Дракон, который поселился в твоей голове. Чудовище, которое обещало когда-то стереть тебя, словно карандашный рисунок ластиком. Линию за линией. Штришок за штришком.
И сейчас за дверью не подонки и убийцы, а обычные люди, которые пытаются спасти от тебя не только сотни других людей, но и тебя самого.
– Шатов, – послышалось с улицы снова. – Не нужно больше стрельбы. Поговорите с нами.
Нет, прошептал Шатов. Я знаю, что вы мне скажете. Вы скажете, что я снова сошел с ума. И еще вы скажете, что скоро, очень скоро, препарат боли начнет свое действие, и я буду корчиться, снова рухнув в адское пламя. И Дракон будет меня мучить еще сильнее, потому, что я сумел не сдаться, сумел устоять и не подчиниться его приказам.
Воздух в комнате был необыкновенно сухой и драл горло при каждом вздохе.
– Шатов, мы хотим вам помочь.
Чей это голос? Мужской, уверенный в себе, голос. Дмитрий Петрович? Нет, не он. И не Игорь. Неужели Звонарев? Похоже на то. Он сейчас в форме милиционера или в белом халате?
– Евгений Сергеевич, вы уже покалечили несколько человек…
Нескольких? Охранника и Антона. Мальчишку – за дело. Славика жаль, он оказался не там и не в то время. Но мне очень был нужен пистолет.
– Хватит насилия, Евгений Сергеевич…
Хватит, кивнул Шатов. Отпустите меня. А еще лучше вызовите сюда Хорунжего Мишу и его ребят. Вызовите их сюда. Моей жене не нужно говорить. Не нужно. Ее вообще-то зовут Лилия, но ей очень не нравилось это имя, и я дал ей другое – Вита. Жизнь. И я ее всегда называю Витой. Но вам этого знать не обязательно. Ее никто, кроме меня, не называет Витой. Даже Хорунжий ее не называет Витой. Для него она Лилия, болотный цветок. А для меня – жизнь.
– Шатов, если вы меня слышите…
Слышу, прошептал Шатов и крикнул, надеясь, что его услышат на улице:
– Слышу!
– Вы слышите меня, Шатов? – повторил голос Звонарева.
– Слышу, твою мать, – выругался Шатов, положил пистолет на пол возле своей правой ноги, поднял валявшуюся рядом металлическую миску и бросил ее в окно.
Миска ударилась о простенок и звонко прокатилась по полу, как бумеранг вернувшись к Шатову.
– Ответьте, Шатов!.. – Звонарев готов был повторять просьбу до утра.
Еще раз. Шатов метнул миску. Звон стекла. Двух стекол, внутреннего и наружного. Хорошо бросил, Жека, талантливо.
– Слышу я тебя, доктор! – крикнул Шатов.
– Евгений Сергеевич! У вас снова начался кризис. Вы не контролируете свои действия. Вы их не можете контролировать. Вы в плену иллюзии… Хватит насилия…
– Пошел ты, – крикнул Шатов, изо всех сил напрягая горло. – Это ты Дракону расскажешь и варварам. Или можешь рассказать это Раисе из магазина. Слышишь, доктор?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, Шатов, – мегафон приблизился к дому?
Подбираетесь, протянул Шатов. К дому подкрадываетесь? В разговор меня втянуть хотите, а сами вломитесь в дом? Знаем мы ваши штучки.
Шатов встал, тяжело опершись о стену, осторожно, вдоль стены подошел к разбитому окну. Выглянул на мгновение.
Во дворе стояли люди. Тот самый крепыш, над головой которого послал пулю Шатов, женщина, держащая за руки двух мальчишек-близнецов лет четырех, и девочка немного старше их.
– Уберите людей со двора! – крикнул Шатов.
Голос сорвался.
– Уберите… – попытался повторить свой крик Шатов, но голос снова сорвался.
– А мы не можем их убрать, Евгений Сергеевич. Это их дом. Это вы их заставляете стоять на улице посреди ночи.
– Я… – голос не слушался.
– Не нужно кричать, Шатов. Сейчас мы попытаемся вам передать телефон…
– Нет! – хрипло крикнул Шатов.
– Не нервничайте, Шатов. Мы не хотим вас обманывать, мы хотим дать вам возможность спокойно с нами разговаривать.
С улицы что-то крикнули. Без мегафона. Отец оглянулся, прислушался, кивнул и что-то тихо сказал дочке. Та пошла к калитке, взяла протянутый ей предмет и двинулась в сторону дома.
– Откройте окно, – сказал мегафон, – и девочка отдаст вам радио.
Открыть окно. Шатов внимательно посмотрел на улицу – мешали деревья, но то, что остальные жители села куда-то ушли, было видно. Наверное, им разрешили вернуться в дома.
Окно открылось легко. Здесь все открывается необыкновенно легко, подумал Шатов.
Девочка подошла к самому дому, и Шатов потерял ее из виду.
– Дяденька! – позвал детский голос. – Я принесла.
Шатов чуть не протянул руку. Стоп. Не корчи из себя идиота. А если там под окном находится кто-нибудь постарше этой шестилетней девочки? Или кто-то ждет, всматриваясь в прицел, когда Шатов выглянет в окно.
– Ты сможешь положить это на подоконник? – спросил Шатов.
– Тут высоко.
– А если ты подставишь стул? Там есть стул?
– Тут нету стула, – серьезно ответила девочка, – здесь есть только табурет.
– Хорошо, подвинь табурет, потом стань на него и положи ту штуку на окно.
– Ладно, – согласилась девочка.
Что-то стукнуло, потом над подоконником появилась маленькая детская рука и положила на подоконник продолговатый черный предмет.
– Я могу идти? – спросила девочка.
– Да, иди, – Шатов подождал, пока она вернется к своим.
Не хватает, чтобы они решили, что он хочет спрятаться за ребенка. Он не собирается ни за кого прятаться.
Быстрым движением Шатов схватил посылку с окна и захлопнул раму. Отошел в угол комнаты.
Интересно, они уже обложили весь дом? Уже за каждым деревом кто-нибудь прячется? И что это они ему передали? Не бомбу? Было бы забавно – Шатов нажимает вот на эту кнопочку и весело взлетает на небеса. Или отправляется в ад. В общем, куда-нибудь отправляется помимо своего желания.
Шатов нажал на кнопку, поднес аппарат к уху:
– Да.
– Вы меня хорошо слышите, Евгений Сергеевич? – спросил Звонарев.