Не хватало, чтобы он еще дверь за собой закрыл. Шатов подхватил Светлану на руки и шагнул к люку.
– Я сама, – пробормотала Светлана.
– Ну, давай, – Шатов спустил ее на пол, и она легко, будто и не падала только что в обморок, скользнула в люк. Давайте там быстрее, крикнул Шатов и тоже, как мог быстро спустился по крашеным серой краской скобам спустился в не слишком высокий бетонный коридор, скорее бетонную трубу, метров двух в диаметре.
Через каждые три метра на потолке горели светильники. Игорь возился с дверью метрах в пятнадцати от колодца. Светлана стояла рядом.
Не люблю я колодцы. Меня в нем уже один раз пытались убить. Шрам на щеке тоже помнил место своего появления на свет.
Шатов оглянулся в другую сторону. Точно такой же тоннель, только заканчивается не дверью, а перекрестком. Там, видимо, спуски из других жилищ местной элиты.
– Кто там внизу, ловите даму, – потребовал сверху голос Дмитрия Петровича.
Шатов успел подхватить вырывающуюся и визжащую Елену и потащил ее к открывающимся дверям. Интересный поворот событий. Впервые известен главный в Замке, более того, впервые этот главный впускает в свое секретное убежище потенциальных конкурентов и убийц. И как бы кто-нибудь из них не попытался совершить небольшой дворцовый переворот прямо сейчас. У них нет привычки носить с собой в карманах пистолеты?
Елена принялась отбиваться уже серьезно. Шатов несколько раз удачно увернулся от ее когтей, но счастье не могло длиться вечно.
– Будь ты неладна, – прорычал Шатов и зашвырнул Елену в открытую дверь.
Светлана уже была внутри, а Игорь, включив свет в помещении, стоял возле двери, держа руку на замке. На лице ясно читалось желание захлопнуть бронированную дверь и оставить двоих приятелей в коридоре.
– А что скажет Император? – еле слышно сказал Шатов Игорю. – Это же будет почти убийство…
Игорь поиграл желваками, но промолчал. И дверь захлопывать не стал.
Подбежал, немного задыхаясь, Дмитрий Петрович, последним вошел Звонарев.
– Что вы так задержались? – Шатов посмотрел, как Игорь закрывает дверь.
Внутри, слава богу, кодового замка нет, только мощный засов.
– Илья Васильевич возвращался посмотреть, как там дела, – ответил Дмитрий Петрович и сел на табурет тут же, возле двери.
– И что там?
– Дом еще не подожгли, – недовольным тоном ответил Звонарев.
– И на том спасибо, – Шатов посмотрел на потолок. – Мы тут сколько сможем продержаться?
– Всемером – в течение трех месяцев.
Игорь открыл дверь, противоположную входной.
– Здесь слева туалет и душевая, дальше по коридору – столовая, потом склад, спальни и компьютерная. В компьютерную – не входить.
Звонарев промолчал. Они вместе с Дмитрием Петровичем подхватили под руки бьющуюся в истерике Елену и повели ее по коридору, к спальне.
– Аптечка – в столовой, – крикнул вдогонку Игорь.
– Можно я тут посижу? – спросил Шатов. – Запыхался совсем…
– Нет, – Игорь открыл небольшую дверцу в стене, которую Шатов принял поначалу за распределительный щит, достал пистолет и несколько обойм.
Не сводя взгляда с Шатова, Игорь вставил в пистолет обойму и передернул затвор.
– Все понятно, – кивнул Шатов, – вопросов больше нет. Где прикажете сидеть?
– В одной из спален. Можешь взять с собой и девку, – Игорь подождал, пока Шатов со Светланой выйдет из комнаты во внутренний коридор, и вышел следом, закрыв за собой дверь на ключ.
Недобрые у него глазки. Совсем недобрые. Вот также он рассматривал Шатова при первой встрече. Вот сейчас как влупит в спину из своего девятимиллиметрового итальянского чудовища. Шатов такие видел только в кино и в справочнике. И патронов в такой дуре было почти два десятка.
А нас здесь, если считать вместе с орущей сейчас Еленой, всего пятеро. В себя он стрелять не будет, выходит, четверо. Если даже не считать запасных обойм, которых Игорек сунул в карманы не менее четырех, то каждый может получить пуль эдак по пять.
Шатов остановился перед дверью с надписью «Спальня 2», потянул за дверную ручку и заглянул во внутрь, щелкнув выключателем.
Просто, но со вкусом. Две кровати вдоль стен, стол между ними. Одна лампа под потолком, забранная металлической сеткой.
– Входи, Света, и будь хозяйкой, – разрешил Шатов и сел на кровать. Не возражаешь, если я расположусь на этой?
– Нет, – тихо ответила Светлана.
Попахивало сыростью, не липкой сыростью болота, а пряной сыростью нежилого помещения. Шатов пощупал одеяло, на котором сидел. Нормально, не влажное.
– Успокоилась? – спросил Шатов.
– Да, – Света села на свободную кровать, поджала ноги и обняла себя за плечи.
Что-то она совсем расклеилась. Непохожа на себя. Куда-то подевались решительность и уверенность в себе. И сексуальность они унесли с собой. Но руки не дрожат, на это Шатов обратило внимание. У него всегда начинают трястись руки, когда приходится волноваться. Потому и стрельбой в свое время не стал заниматься.
Из автомата в армии, правда, стрелял на «отлично», но это было раз в месяц, по двенадцать патронов из положения лежа.
– Что-то мне плохо, – слабым голосом сказала девушка. – Холодно.
Шатов молча встащил со своей кровати одеяло и набросил Светлане на плечи.
– Нет, меня изнутри трясет. Нас ведь могли убить?
– Свободно, теперь, правда, нас можно достать разве что атомной бомбой. Или пистолет Игорька, – подумав, добавил Шатов. – У тебя как отношения с преподавателем, удовлетворительные?
Крик Елены, доносящийся из коридора, стал тише, а потом и вообще затих.
– Даме сделали укольчик, – констатировал Шатов. – Может, тебе тоже?
– Нет, – зябко передернула плечами Светлана, – я не люблю уколы. А после сегодняшнего…
Красная точка на шее у Андрея Валентиновича. А он ведь умирал у нее на глазах.
– Тогда я схожу, найду тебе чего-нибудь согревающего, а ты пока подожди, только дверь не закрывай.
– Тут двери снаружи закрываются, – прошептала Светлана.
– Я тоже это заметил, – прошептал Шатов. – Излишества архитектуры.
За дверью Шатов задержался, рассматривая засов. Крепкая штука. Если задвинуть, фиг выломишь. А чего только не придет Игорю в голову на досуге.
Засов входил в узкую щель возле двери.
Щель, говорите. Ну-ну.
Шатов похлопал себя по карманам. Ничего подходящего. И вообще ничего металлического. Только вот «командирские» часы на браслете. Жалко, но ничего не поделаешь. Браслет отсоединялся от часов легко. Хороший браслет, его Шатову подарили как-то на день рождения. Сейчас такие делают только за большие деньги.
Интересно, насколько глубокая щель?
Звенья браслета вошли в щель только после сильного нажатия большего пальца и вытащить их без применения зубила или другого крепкого инструмента, Шатову представилось невозможным.
Свобода есть осознанная необходимость, продекламировал Шатов и пошел к столовой, дверь которой была открыта.
– Привет честной компании, – поздоровался Шатов.
Никто не ответил.
Звонарев что-то рассматривал на столе, а Дмитрий Петрович дремал с усталым видом, прислонившись к стене.
– А где старший?
– Они в компьютерной, – сказал Дмитрий Петрович, не открывая глаз.
– 0ни вам уже свою пушку показывали? – спросил Шатов, открывая и закрывая шкафчики в глубине столовой.
– Уже, – кивнул Дмитрий Петрович, – девятимиллиметровую «беретту».
– Сопровождали декларациями?
– Вам самим не противно всякую ересь нести? – взорвался Звонарев. – И без вас здесь противно.
– Обидно, что начальник оказался такой умный и предусмотрительный? Или жалко, что рухнула легенда и теперь трудно будет обеспечить секретность? Не переживайте, – Шатов захлопнул последнюю дверцу, – вначале кто-нибудь из вас пришьет Игоря, и все остальные будут гадать, кто же из вас начальник. Потом самый прыткий из новеньких это поймет, сделает легкое движение рукой, и неопределенность увеличится. Один из пяти. Вы не знаете, где здесь есть выпивка?
– Новоселье решили справить? – спросил Дмитрий Петрович.
– Светлане дать выпить, трясет девчонку.
– Посмотрите на складе, – посоветовал писатель. – Это по коридору…
– Видел.
Выбор выпивки на складе не был особо богат, но того что было, было много. Подразумевалось, по-видимому, что все три месяца семь героев будут беспробудно пьянствовать. Из крепких напитков был только коньяк.
Шатов вытащил из ящика бутылку, поискал и извлек из другого ящика пачку печенья. Ничего, чтобы могло послужить оружием, на складе не было.
Вот такие пироги.
Или ты надеялся на пулемет? А придумывать что-то все равно придется. Рано или поздно они разберутся в происходящем и призовут Шатова к ответу, вступает он в их проклятое буржуинство или нет. А Шатов вступать не собирается. У него есть другие планы на остальной период своей жизни.
И решать проклятую дилемму Дмитрия Петровича они не будет. Не собирается. Не желает он разбираться в хитросплетениях его логики, и все.
Тошнит его от всего этого.
Эти создатели нового прекрасного мира внимательно следят друг за другом, прикидывая, когда удобнее будет вцепиться в глотку зазевавшегося. Правильно, и император их тоже человек ненормальный, потому, что нормальный человек такого придумать не мог. Не мог искренне полагать, что такими средствами…
Не стоит философствовать, оборвал свои размышления Шатов, стоит выжить. Нужно обязательно выжить.
Светлана лежала на кровати, свернувшись калачиком под двумя одеялами.
– Коньяк из горла пьешь? – спросил Шатов, усаживаясь на кровать возле Светы.
– Выпью, – голос слабый и какой-то безвольный.
– Из закуски я нашел только печенье, – Шатов разодрал пучку и высыпал желтые квадратики на одеяло. – Закуска – так себе, но и мы не графья.
– Спасибо, – Светлана осторожно взяла открытую Шатовым бутылку, сделала глоток и поморщилась.