»
И как долго разрешат еврею, даже самому богатому, рассказывать сокровенные тайны фюрера по телефону в Париж? Ланни размышлял об этом, и он подумал о волшебной шапке, которую носил Йоханнес, по его словам. Может, он и не обманывает себя, как и многие другие лица, всецело полагающихся на политических авантюристов? Но кто из всесильных нацистов уважал хотя бы в малой степени еврея, или сохранит свои обязательство хоть на мгновение после того, как еврей выполнит свои? Одно дело придти к богатому Schieber просить деньги на борьбу для отверженной партии, но платить долги, когда партия у власти, это две большие разницы, как говорят евреи в Нью-Йорке.
Ланни беспокоился особенно о Ганси, который принадлежал не только к ненавидимой нации, но и к ненавидимой партии, и объявлял об этом публично со сцены. Нацистская пресса заметила его. Они назвали его третьесортным уличным скрипачом, умеющим только фальшивить при игре. Разрешат ли ему фальшивить на красных митингах? Штурмовиков спустили с цепи мстить красным, и как долго это будет продолжаться, пока некоторым ярым молодым патриотам не придет в голову остановить эту еврейскую свинью, оскверняющую немецкую музыку?
Ланни просил Ганси приехать в Париж. Он написал Бесс, которая призналась ему, что боится. Но она была внучкой пуритан, которые никогда не бегали от индейцев. Она заявила, что она и ее муж всегда помогали коммунистам в Берлине, и дезертировать сейчас во времена испытаний будет малодушием, не правда ли? Ланни в ответ утверждал, что великий артист отличается от воина, и не может следовать военному уставу. Ланни написал Маме, сказав ей, что она должна взять на себя ответственность за семью в такое время. Но было не так легко управлять красными детьми, как это было в дни Моисея и Десяти Заповедей.
Тем не менее, еще существовало Провидение, которое вмешалось в человеческие дела. В этот момент популярная в Париже итальянский дива попала под такси. Доброе Провидение не позволило ей серьезно пострадать, было сломано только пара ребер. Но этого оказалось достаточно, чтобы на некоторое время дива прекратила выступать. Новости появились в газетах в то время, когда Ланни и Ирма были в Бьенвеню. Они приехали туда повидать ребенка и принять участие в одном из социальных мероприятий Эмили. Ланни вспомнил, что дива была должна выступать с одним из симфонических оркестров Парижа. Её нужно было заменить, и Ланни попросил по междугороднему телефону Эмили заняться этим. Она знала дирижёра этого оркестра, и предложила Ганси Робина в качестве замены травмированной певицы. Миссис Чэттер-сворт была хорошо известной меценаткой, и было естественно, что она предложила внести свой вклад в фонды симфонического общества в сумме, равной гонорару, который Ганси Робин ожидал получить.
Сделка была заключена. А Ланни должен оплачивать двадцать франков за минуту, чтобы убедить Ганси, что необходимо продвигать немецкую музыку во Францию. Что каждое такое выступление является служением мировой культуре, а также и еврейской нации, в настоящее время так нуждающейся в международной симпатии. После выступления в Париже, Эмили организует вечер в «Семи дубах» и другие выступления, что сделает поездку экономически выгодной.
«Ладно», — ответил скрипач, желая прервать расход франков. — «Я планирую дать концерт в Кельне, а это на полпути».
Ланни попросил: «Ради Бога, не ходите по улицам ночью, и не выходи в одиночку!»
Ланни пропустил свежие новости из Германии, потому что правительство запретило публикацию Vorwarts на три дня, в качестве наказания за опубликование призывов социал-демократической партии во время избирательной кампании. Коммунистические митинги были запрещены по всей стране, и многие коммунистические и социалистические газеты были навсегда закрыты. «Через десять лет в Германии не будет марксизма», — провозгласил фюрер. По всей Пруссии Геринг заменил нацистами начальников полиции, а штурмовики теперь стали посещать политические собрания большими группами, останавливая тех, кто критиковал правительство. Далее, все митинги центристов, католической партии были запрещены. Католическая газета, Germania, где Папен был главным акционером, была закрыта, а затем и Rote Fahne, коммунистическая газета Берлина. Об этих событиях под большими заголовками писала l'Humanit6, а дядя Джесс яростно осудил их в Палате депутатов. Но это, кажется, никак не подействовало на Гитлера.
Главное, что хотели нацисты, было выиграть эти выборы пятого марта. Если они смогут получить большинство в рейхстаге, то они станут хозяевами страны. Националисты и аристократы будет исключены из кабинета, и революция будет завершена. Папен, Гуген-берг и их покровители хорошо понимали это и находились в затруднительном положении, согласно сообщениям Йоханнеса. Любопытная ситуация, когда господа из Херрен клуба защищают красных, потому что знают, что Гитлер использовал красную угрозу, чтобы запугать людей и побудить их голосовать за себя! Геббельс требовал голову начальника полиции Берлина, потому что тот не представил доказательств предательских действий со стороны коммунистов. «История Германии становится мелодрамой», — написал еврейский финансист. — «В грядущие времена люди откажутся верить в это».
Теперь он стал беспокоиться о возможности нападения на его мальчиков. Эти нежные, идеалистические ребята, которые играли с огнем, не понимая, что можно обжечься. В возрасте двадцати восьми и двадцати шести лет, соответственно, у них должен был бы быть здравый смысл. Йоханнес не сказал, что сестра Ланни стала причиной всех несчастий, но Ланни знал, что думал отец, и имел на это все основания. Во всяком случае, он завёл доверенного телохранителя во дворце. Настоящего арийского телохранителя. Школа Фредди была закрыта. Вот такая простая операция: группа штурмовиков явилась однажды вечером и приказала людям убираться вон. Никто ничего не смог сделать, потому что у них было оружие и, казалось, что они готовы пустить его в ход. Все вышли, им даже не разрешили взять свои шляпы и пальто, это в феврале. Здание было закрыто, а все документы увезли на грузовике.
Нацисты не смогли найти измену в этих документах. Там были только счета для оплаты и экзаменационные работы по марксистской теории. Но, может быть, это сейчас считалось предательством. Или, может быть, нацисты сфабрикуют другие документы и поместят их в изъятые. Приказы студентам взорвать штаб-квартиру нацистской партии, или, возможно, Канцелярию? Такие подделки делались не раз, и не только в Германии. Разве в Великобритании не были выиграны выборы на основе якобы «письма Зиновьева»?
Штаб-квартира Коммунистической партии Германии размещалась в доме Карла Либкнехта, и это было место, где нужно было искать измену. Полиция захватила документы, а через два дня пресс-служба герра Геббельса предоставила информацию о «катакомбах» и «подземных хранилищах» тайной и незаконной организации, функционирующей в подвале здания, и так далее. Йоханнес сообщил об ожесточённом конфликте в Кабинете по поводу этих слишком очевидных подделок. Они считали их ниже достоинства немецкого правительства, но, возможно, теперь немецкое правительство не будет иметь достоинства! Еврейская финансист не мог скрыть своего изумления конфузом «джентльмена мошенника», «серебряного лиса» и остальных членов команды Юнкеров. Они сами создали это ложе из роз и слишком поздно обнаружили, насколько там было много шипов.
Ланни беспокоился, что фашисты могли создать письма, подтверждающие, что Ганси Робин проносил динамит в футляре своей скрипки, или Фредди в футляре кларнета. Ведь в школе должны были быть шпионы, и всем было известно, что там мальчики делали и говорили. Ланни спросил: «Йоханнес, почему бы вам всей семьёй не приехать к нам на некоторое время?»
«Может быть, нам всем отправиться в яхтенный круиз», — ответил финансист с усмешкой. — «Когда погода станет немного лучше».
«Погода будет хуже», — настояли на парижском конце линии.
Ланни обсудил эту проблему со своей женой. Она не могла отказать в гостеприимстве Йоханнесу, который её неоднократно радушно принимал. Но ей не нравилась обстановка, которую молодые Робины создавали вокруг себя, и она думала, что они оказывают плохое влияние на мужа. Она утверждала, что опасность не могла быть такой серьезной, как её представлял Ланни. — «Если нацисты хотят получить голоса, они не будут ничего делать с важными людьми, особенно с теми, которых знают за рубежом».
Ланни ответил: «Эта партия полна преступников и дегенератов, и они опьянены властью».
Он не переставал беспокоиться об этом, и когда за несколько дней до приезда Ганси, он спросил Ирму: «Ты не хочешь съездить за ними в Кельн?»
— А зачем, что мы можем сделать, Ланни?
— Во-первых, количество обеспечивает безопасность, а затем, американцы пользуются престижем в Германии.
Конец февраля был не особо приятным временем для автомобилистов, но в их автомобиле было отопление, а с шубами они будут в порядке, если не разразится сильная буря. Ирме нравились приключения. Это было одной из причин почему, она и Ланни так хорошо ладили. Всякий раз, когда один из них предлагал прыгнуть в машину, другой всегда соглашался. У них не было особых дел до этой поездки, и они позволили себе дополнительный день на случай плохой погоды.
Старый Борей был добр, и они покатились вниз по долине Мааса, по которой немцы вторглись во Францию восемнадцать с половиной лет назад. Ланни рассказал своей жене историю Софи Тиммонс, баронессы де ля Туретт, которая попала в центр наступающих армий и бежала от них в телеге крестьянина, запряженной больной старой лошадью.
Они приехали в Кельн поздно вечером и провели следующий день, осматривая величественный собор и картины в ближайшем готическом музее. Ганси и Бесс прибыли на поезде во второй половине дня, а затем решили остаться в гостиничном номере, ничего не делая, чтобы не привлекать внимание к представителю проклятого рода. Среди любителей музыки у Ганси все будет в порядке, для них они были «хорошими европейцами», которые в течение нескольких столетий устанавливали традиции интернационализма. Большинство музыкантов Европы, любимцев публики, состояло из евреев. В концертных программах образовались бы пробелы, если их лишить работы.