— Я остаюсь в машине, прикрою вас если что… А вы трое давайте все вместе к ним, — приказал Константин. — Страхуйте друг друга, свяжите уродов…
— Да ладно, не переживай, «дюдики» тоже смотрим и читаем… — отозвался Евгений, выдергивая из крепления свой автомат. — Пошли! — сказал он борттехнику.
Тот уже в предвкушении приключений возбужденно топтался в салоне.
Едва вертолет завис, коснувшись одним колесом склона, прямо из его чрева, без стремянки, на землю спрыгнули трое — Михаил, борттехник, правый летчик. Все трое с автоматами, они направились к замершим возле джипа троим бандитам. Шли быстро, стараясь поскорее отойти от вертолета, который упруго гнал винтами воздух.
Трое на трое… А ведь бандиты тоже вооружены, они не могут не понимать, что расстрел колонны им не простится… Правда, они не знают, что в «вертушке» остался всего лишь один член экипажа… Тем не менее, нужно с ними ухо держать востро — опыта воевать на земле, с использованием стрелкового и холодного оружия, у них несравнимо больше, чем у воинов небесного или бойца невидимого фронтов.
— Ты отойди чуть в сторонку, — громко, чтобы перекричать рев двигателей, показал рукой правый Михаилу. — Страховать нас будешь.
Тот предпочел бы более активную роль, однако теперь было не до препирательств.
— Понял.
Винты геликоптера мощно гнали воздух, заставлявший всех троих пригибаться и стремиться поскорее отойти от винтокрылой машины. Впрочем, это продолжалось недолго — едва вертолетчики и особист оказались на земле, «Ми-шка» оторвалась от поверхности и, приподнявшись, отплыла чуть в сторону, зависнув над густыми зарослями колючего кустарника. Оттуда, с высоты в несколько метров, Калюжный страховал действия товарищей. Удерживать вертолет в таком положении и управлять одному непросто, однако Константин рассудил, что так будет правильнее — держать под прицелом бандитскую троицу с высоты.
Соломатов отошел чуть в сторону. Вспомнив, что стрелял из вертолета, он быстро поменял в автомате «рожок». В старом еще оставались патроны, но лучше на всякий случай иметь полный… Это закон боя.
Вертолетчики направились к бандитам.
— Отойдите от машины! — скомандовал борттехник, показывая направление стволом автомата. — Шевелитесь, суки!..
Возле автомобиля лежали брошенные боевиками автоматы и пулемет. Оружие могло оказаться и в самой машине. Так что лучше было отвести их подальше от соблазна. Каландар с подручными беспрекословно подчинились требованию — они отошли от машины в указанном направлении шагов на пять и замерли с поднятыми руками, преданно глядя на стоящих перед ними вертолетчиков.
— Раздевайтесь! — опять скомандовал борттехник.
— Зачем? — удивился Каландар.
Это было первое слово, которое произнес кто-нибудь из бандитов после того, как они вынуждены были остановиться.
— Чтобы у вас оружия не осталось, — снизошел до объяснений вертолетчик. — Раздевайтесь, я сказал!
Каландар первый, а за ним и оба подчиненных начали стаскивать с себя разгрузочные жилеты, «камуфляж»…
Что-то было не так. Что-то происходило совсем не так, как должно было бы происходить.
Соломатов смотрел на то, как спокойно, без заметного волнения раздеваются бандиты. У каждого и в самом деле оказались спрятанные в одежде пистолеты и кинжалы — а они особого беспокойства не проявляют!
— Вот-вот, ё-моё, я так и знал!.. — довольный своей прозорливостью, между тем коротко хохотнул вертолетчик. — А теперь — еще десять шагов назад!..
Бандиты переглянулись между собой. Один из них, очевидно, старший, чуть кивнул головой. Полуголые люди дружно попятились к скале.
Они с готовностью попятились!.. Что-то не так…
А как бы ты сам, Михаил, поступил бы, окажись в подобной ситуации? Я бы…
Погоди-ка!..
Михаил вдруг отчетливо вспомнил, как он стрелял по прыгающему на камнях джипу. В машине тогда было ЧЕТВЕРО бандитов — водитель, один человек возле него, один стрелял из пулемета и еще один рядом с ним на заднем сиденье! Если бы в кого-нибудь из них попала пуля, его тело осталось бы в машине. А тут — дверцы джипа открыты и видно, что на сиденьях никого нет. И эти трое так спокойны, будто ждут чего-то, будто знают, что их вот-вот освободят…
Значит, этот четвертый из машины выпрыгнул! Выпрыгнул в тот момент, когда вертолет, промчавшись мимо огрызающейся огнем машины, разворачивался над горой и на какое-то мгновение потерял ее из вида. И этот четвертый… Этот четвертый сейчас сидит в кустах и целится в «вертушку»!
— Ложись! — заорал Михаил. — Не оборачиваться!..
Подчиняясь неожиданной команде, на землю рухнули все — и вертолетчики, и бандиты. Сам же Михаил повернулся к кустарнику и длинной очередью, веером прошелся по зарослям. Он не надеялся попасть в бандита — ему нужно было отвлечь боевика от вертолета, вызвать огонь на себя.
И он этого добился.
Михаил не успел расстрелять магазин, как из кустов в него ударила очередь. Боевики любят стрелять трассирующими пулями. И теперь было видно, как вылетающие из «зеленки» стремительные, едва заметные в солнечных лучах, светлячки один за другим гаснут, впиваясь в тело Михаила. Он даже несколько мгновений не мог упасть — пробивающие его насквозь пули подбрасывали тело, словно поддерживая его на весу.
Огонь прекратился внезапно.
— Ёбнть, Шайтан забери твою душу! — сразу на двух языках выругался сидевший в кустах бандит.
Поддавшись на провокацию русского, он потерял время и раскрыл себя. Умом-то он понимал, что тот попасть в него не может. Но это он понимал сейчас, когда что-то переиграть было уже поздно, а в первый момент, когда понял, что стреляют именно в него, отвлекся от вертолета и ответил огнем. Между тем вертолет в тот момент уже прочно сидел у него на «мушке»…
Бандит опять вскинул автомат и взялся на ручку подствольного гранатомета. Однако Калюжный не случайно считался лучшим вертолетчиком полка — иначе его не стали бы выдергивать из бани; реакция у него была, как говорится, будь здоров!.. Увидев, что происходит внизу, даже еще не осознав всей трагедии происшедшего, Константин едва не рефлекторно мгновенно увел вертолет на вираж. Так и получилось, что в момент, когда бандит спустил курок, машина резко ушла с прицела и граната «подствольника» взорвалась, ударившись в скалу далеко в стороне от цели.
— Ёбнть! — в полный голос заорал боевик, понимая, что теперь, после неудачного выстрела, он обречен. — Почему им так везет?..
Он прекрасно понимал, что зарядить в подствольник новую гранату не успеет. Однако сунул руку в подсумок за ВОГом.
Между тем вертолет мгновенно развернулся…
Со стороны это выглядело эффектно. И страшно.
Бока вертолета вдруг вспушились черно-огненными сполохами пуска неуправляемых ракет. Часть кустарника, где укрывался выпрыгнувший из машины боевик, вскипела обширным буруном разрывов. С такой высоты, под таким углом, с такого расстояния… Так стрелять нельзя. Но правила пишутся для полигонов — тот, кто свято придерживается их в бою, побеждает редко…
Первыми опомнились бандиты — все же они знали, что их товарищ должен что-то предпринять, для них фактор неожиданности играл роль в значительно меньшей степени.
Полураздетые, они, сначала Каландар, а за ним остальные, вскочили и бросились к оружию, которое побросали возле джипа.
…По сути вертолетчиков спасло лишь то, что они боевиков заставили так далеко отойти от их оружия…
— Стоять, гады!..
Это крикнул борттехник. Он, увидев движение врагов, еще не осознав, что произошло у него за спиной, столь же рефлекторно приподнялся, вскинул автомат и коротко нажал на спусковой крючок. Он стрелял не прицельно, просто в сторону рванувшихся к оружию бандитов. Но не попал ни в одного. Это только в кино бывает, что стрелок навскидку разит всех налево и направо… Да и не стремился он кого-то подстрелить… Услышав выстрелы, а возможно и свист пуль возле ушей, бандиты вновь рухнули на землю.
— Лежать, суки!.. — орал борттехник. — Всех замочу!..
Только теперь он позволил себе обернуться. Сзади на камнях лежал Михаил; даже одного взгляда с такого расстояния было достаточно, чтобы понять, что он мертв — настолько тело было истерзано пулями. Из зарослей кустарника кучерявился столб дыма, сквозь который кое-где коротко прорывались языки огня. И с неба опускалась грязнозеленая туша вертолета с закопченой бордовой звездой на борту.
— Встать!
Это уже скомандовал правый пилот. Полуголые люди, подняв руки, начали подниматься. Теперь в поведении бандитов отчетливо стал проглядываться страх. Потому что теперь они и в самом деле оказались пленными. И их судьба, даже сама жизнь с этого мгновения находятся в руках оставшихся людей, у которых только что погиб товарищ.
Слишком многих они сами убили, чтобы рассчитывать теперь на милосердие.
— Теперь нам звездец, — сумрачно прокомментировал ситуацию Каландар.
— Может, обойдется? — с нескрываемым страхом произнес щуплый водитель.
— А у нас обошлось бы? — зло оборвал третий. И тоскливо добавил: — Елинский Шанияз… Это он все подстроил…
Каландар ошеломленно молчал. На какое-то мгновение он даже забыл о том, что стоит под дулами автоматов, что только что был убит один из русаков, что в любой момент их могут расстрелять… Ведь и в самом деле, получается, что Хамлаев их классически подставил. Вертолетчики и в самом деле должны были первым делом устремиться к границе, потому что любой нормальный человек устремился бы туда же… Зульфагар просчитал ситуацию и подставил его, дурака Каландара, его команду, под удар вертолета. И он, старый опытный пройдоха Каландар, так легко купился!..
— А, гад!..
Каландар выкрикнул эти слова так громко, что их услышали все.
— Еще слово — и тебе кранты! — рявкнул принявший восклицание на свой счет борттехник. — Понял, гнида?
— Все-все, молчу, командир…
Теперь Каландар думал только об одном: лишь бы их не расстреляли на месте, тогда будет шанс остаться в живых. Ну а из «предвариловки», где бы она ни находилась, Аргун его вытащит — у него, известного в России криминального «авторитета», для этого возможностей вполне достаточно. В крайнем случае обменяет его на кого-нибудь — благо, в зинданах у него содержится вполне достаточно пленных… Если, конечно, захочет — Аргун тот еще деловар, его логику хрен просчитаешь… Да только теперь надеяться можно только на него, больше не на кого. Гнида Шанияз, так подставил, а еще кличку «Зульфагар» себе взял… Плохо, что идиот Салман замочил этого русака, ох, как плохо… Кретин, сбил бы «вертушку» вместо этого — все теперь было бы по-другому…