Галька тропинки скрипела под мощными рифлёными подошвами ботинок, под моим быстрым, переходящим на бег шагом. Дочку в больнице прокапали, но больше ничего не делали, та спокойно уснула. Ночь всё же. А утром её должны были забрать в отделение. Кроме полицейского, что сторожил палату – приказ отца убитого, препятствий на моём пути не было. Сейчас надо быстро выкрасть дочу из больницы, чтобы её не допрашивали. Может, потом вообще не найдут, не зная её данных, тем более училась она в другой школе другого района. Ну, а мне нужно будет найти реального убийцу, тогда её точно искать не будут, если только как свидетеля, но это не критично, всё же та пьяна была и вряд ли что вспомнит.
У озера в парке был туман, но когда я вышел в город, машин уже хватало на улицах, и когда пересёк проезжую часть, тумана уж не было, лишь влажность повышенная, и всё. Когда я подошёл ко входу на территорию больницы, стоявший и куривший у будки охранник покосился на меня и спросил:
– Вы к кому? Рано ещё, нет никого.
По иронии судьбы, это была та самая больница, где я бросил санитарную машину с несостоявшимися рабами, да и охранник был тот же, я его узнал. Он видел меня со спины, не думаю, что опознает, поэтому я был спокоен. Достав из нагрудного кармана куртки красное удостоверение, я предъявил его.
– Младший лейтенант Свиридов, оперуполномоченный. Мне необходимо поговорить с неизвестной, что привезли вчера вечером. У её палаты ещё охрану выставили.
– Есть такая, – согласился охранник, задумчиво меня разглядывая. Только непонятно, почему. То ли силясь вспомнить, то ли запоминая. Записав данные из удостоверения – по ним я был стажёром убойного отдела из РОВД этого района, он вернул мне корочки и указал, где можно пройти внутрь и где сидит дежурная медсестра. Она проводит до палаты.
Сами корочки я сделал за пару минут, пока собирался вылетать на помощь дочке, ну и ещё пары разных ведомств. Жаль, мордашка у меня слишком молодая, в сомнение может ввести реальность документов. В принципе я мог изменить внешность, но эта функция в симбиоте ещё горела жёлтым, то есть установка всё ещё идёт, и она не завершена, поэтому опасался использовать новые возможности. Вот выйдет симбиот на полную мощность, тогда и поэкспериментируем. А пугало меня то воспоминание, когда я пробовал выйти в космос, изменяя организм. Это да, получилось, но как я потом долго возвращал всё обратно. Нет уж, когда симбиот Древних заработает в полную силу – а то все значки жёлтым горели на рабочем столе сети, то есть были ограниченно годными к работе, – вот тогда и буду пользоваться.
Убрав документы обратно, я направился к отдельной двери, у которой стояла закрытая машина «Скорой помощи». Дверь была заперта, но на звонок ответили и пропустили. Медсестра действительно отвела меня к палате, где лежала дочка. Да уж, природный казус: тело у меня другое, но она всё равно мне дочка, веселушка и оптимистка. Как же она попала в эту неприятную историю?
Сержант при нашем появлении насторожился и встал со стула, на котором сидел. Он немного расслабился, когда я, подходя, достал из кармана красные корочки и развернул их, готовясь предъявить. Только вот делать я этого не стал. Этот полицейский из того же РОВД и сразу поймёт, что документ липа, такого опера нет. Их обычно всех знают.
Открывая корочки, чтобы предъявить их сержанту, я вырубил того ребром ладони по шее. Успел подхватить, чтобы не издал шума при падении, после чего ухватил за халат пытавшуюся убежать молоденькую медсестру и, нажав на пару точек у неё на шее, отправил с гарантией на пару часов в глубокий сон. Открыв дверь в палату дочки, я затащил туда волоком оба тела, убедился, что снаружи ничего не осталось, и, используя ключи сержанта от наручников, отстегнул руку дочки от спинки кровати и осмотрелся. Та ещё спала, но уже могла проснуться, а этого мне в принципе не надо. Не помнит она ничего, не знает о происшествии, и хорошо.
Проверил состояние дочки с помощью медицинского сканера – состояние не очень, алкоголь ещё был в крови, да и следы от курения травки я обнаружил, похоже, целый косячок выкурила. Введя ей лёгкое снотворное, я поднял дочку на руки и направился к выходу из палаты.
Так с ношей на руках дошёл до выхода и оставил её на скамейке, потом прошёл в соседнее помещение, именно там сидела медсестра, которая провожала меня к палате. Вихрем влетев внутрь, я вырубил трёх человек, что там сидели – двое были в униформе работников «Скорой помощи», – после чего снял с вешалки чью-то женскую куртку, очистив карманы, – дочкина была в крови, хорошо остальная одежда не пострадала, – надел куртку на дочку и направился к машине «Скорой помощи». Дальше просто: дочу на переднее сиденье, пристегнуть, потом на место водителя, завести ещё тёплый мотор – видимо, машина недавно приехала с вызова – и тихонько покатил к выезду. Естественно, оставлять охранника в сознании я не мог, поэтому подъехал, вышел, вырубил, открыл ворота и покатил дальше. Где живёт подружка дочки, я знал, поэтому поехал в тот район. Через двадцать минут я уже был на месте. Поднялся на пятый этаж с дочей на руках, быстро ввёл ей в кровь очищающий препарат и, позвонив в квартиру, стал быстро спускаться. Пусть подружка и её родители о ней позаботятся. Они были дома, спали в своих кроватях, я проверил сканером. Когда я спустился и вышел во двор дома, то снова просветил верхние этажи, проверяя, как там дела. Дочку уже нашли и помогли пройти в квартиру. Она сама это сделала. Думаю, запах перегара уже почуяли и поняли, почему она в таком состоянии. Кстати, сделали это родители подружки, та даже не встала. Настроив работу сканера по узконаправленному лучу, я просветил им подружку, получил снятые параметры с её тела. Ну, что ж, судя по коктейлю в её крови, гуляли они с дочкой где-то вместе, просто потом их пути-дорожки разбежались. Почему, не знаю. Ничего, послезавтра дочка вернётся домой, там всё нормально будет до того памятного рейса. Между прочим, Алину завели в спальню её подружки, после чего мужчина вышел, а женщина раздела невольную гостью и уложила в кровать рядом со своей дочкой. Понимающие родители, это хорошо. Сами в молодости, наверно, кутили.
При обыске дочери, когда её обнаружили у трупа, к счастью, в карманах при ней ничего не было, кроме жетонов на метро и старого трамвайного билета – не знаю, где она телефон потеряла и свой новенький паспорт, поэтому я надеялся, что её поиски затянутся. Машину «Скорой помощи» я отогнал подальше и оставил на пустыре, а сам двинул к тому РОВД, который занимался этим делом. Было уже полвосьмого утра, народу на улицах хватало, некоторые магазины или кафе были открыты. Поэтому заметив круглосуточное кафе, я зашёл в него и сделал заказ на плотный завтрак.
Честно сказать, готовили в этом кафе отвратно: что-то было вчерашнее, даже позавчерашнее, что-то вообще недожаренное, – но я поел, сканер показал, что принимать это в пищу можно, но не часто. В девятом часу я покинул кафе и, поймав редкое в это время такси, велел везти меня в РОВД. Адрес я назвал. По прибытии я посмотрел на суету у входа – тут не только начало рабочего дня и пересменка, но, похоже, и происшествие в больнице, – вошёл в здание и показал дежурному новые корочки – офицера ФСБ.
– Вам должны были позвонить, – сказал я.
Это было так, Перун, скопировав звонок дежурного управления ФСБ по Москве и Московской области, позвонил в дежурную часть РОВД, озвучил код подразделения и также сообщил, что к ним прибудет сотрудник по делу об убийстве школьника. Данные из удостоверения он дал, так что дежурный в звании капитана быстро перекидал номер удостоверения и фамилию в свой журнал и велел сержанту отвести меня в кабинет следователя, что вёл это дело.
Тот провёл меня на третий этаж и, постучавшись, сообщил, что прибыл гость. Тому уже сообщили из дежурки, поэтому он меня встретил и пригласил присесть. Это был крепкий такой мужчина с обозначившейся лысиной и умными глазами, он был в форменных брюках и рубахе. Китель с капитанскими погонами накинут на спинку стула, фуражку я обнаружил висящей на вешалке.
– По каким причинам вы заинтересовались этим делом? По виду ничего сложного, одноклассница убила своего друга из-за неразделённой любви или за измену. Пока ещё разбираемся.
– Вы упустили эту девочку, – чуть улыбнувшись, сказал я, принимая у следователя папку с делом и открывая её.
– А, вы уже знаете? – не удивился тот, слегка поморщившись. – Найдём. Я пока подробностей не знаю, там опера работают, но найдём.
– Работа такая – всё знать.
– Может, и где она находится, вы тоже знаете?
– Конечно, – отрываясь от просмотра материалов дела, ответил я. – У родителей должна быть… Понимаешь, капитан, тут вот какая история. Девочка вообще левая, я уже провёл своё расследование по приказу её отца, а он куда выше сидит, чем отец убитого подростка. Так вот, убийство, как у вас указано в судебно-медицинском заключении, произошло в восемь часов, плюс-минус пять минут, а обнаружили труп с подозреваемой в полдевятого, в двадцать часов тридцать три минуты, как следует из протокола прибывшего наряда. Я отследил, что делала подозреваемая вами в тот день. Она в пять вечера пришла с подружками на вечеринку – тусняк, как они называют. Там она очень хорошо выпила, выкурила косяк, и они с подружкой направились по домам, по пути потерялись. Как их только патруль не взял… Так вот, покинули они квартиру, по словам многочисленных участников тусни, в двадцать часов десять минут. Время точное, в то же время из гостей уходила другая парочка, и они вызвали такси, у диспетчера отмечено, когда и во сколько прибыла машина. Да и с водителем я поговорил. Они вышли общей компанией, после чего он повёз клиентов по адресу, а эта парочка стояла у подъезда, он их запомнил. От парадной до места убийства пять минут пешком, но это ничего не значит, не успели бы они. Вот и встаёт вопрос, кто убил парня. Мне ваша версия нравится, вполне возможно, это кто-то из его окружения, скорее всего школьного. Удары были нанесены слабой рукой, но многочисленные. Это женщина.