ному котлу подобна». Не в смысле пустая, а в смысле обширна и мыслями мудрыми до краев наполнена. Вот мы, правители скудоумные, из того котла и черпаем, не стесняясь, по мере нужд.
Поэтому и живем долго.
— Но ты же сам слышал, отец: Лаурик встал на сторону Сильвеста. Сомневаюсь, что Илбрек этого до сих пор не знает. И всё равно не спешит склонить покорно голову, надавать Ард-Ри новых клятв, взамен нарушенных, блудную женушку мужу возвратить…
— Вот именно, Трен! Меня эти мысли тревожили еще с прошлой недели. Как бы это объяснить… Вот, к примеру, помните, как Фрэнк на днях рассказывал нам о системе смены власти у них, там?
Мы оба киваем, причем мой телохранитель весьма умело скрывает за этим коротким движением резко обозначившиеся на скулах желваки. Я вновь делаю вид, что ничего не заметил.
— Так вот, — продолжает отец, — скажи мне, о воин: что будет, если Совет утвердит один из Домов, а другой возьмет и откажется подчиниться? Или даже за оружие возьмется?
— Нетрудно сказать: ничего не будет, — с сарказмом произносит Фрэнк, воспользовавшись нашим любимым выражением. — Твой пример никуда не годится, о повелитель. Я бы даже сказал: глупее не придумать!
Угу, вот он — мой верный слуга. Тактичный — аж оторопь берет… Слава Четырем, что отец к его длинному языку привык.
— Так и у нас похожая ситуация, друг мой. Плохой ли государь Коранн Мак-Сильвест, хороший ли — мало кого это волнует. Даже то, что он — прямой потомок крови Сильвеста Кеда, величайшего из великих, значит не так уж много. Главное, что он — Ард-Ри, законный Ард-Ри в своем праве, понимаешь? Его выбрали величайшие мужи Предела, он женат на дочери предыдущего Ард-Ри, осенен частью Силы от Силы Тех, Кто всё видит и всё знает. Говорить больше не о чем. И поступок Илбрека Мак-Аррайда — хуже, чем просто неповиновение. Это святотатство!
Сдается мне, Фрэнк за малым не поперхнулся. Отец выглядит крайне довольным.
— Я не преувеличиваю. А чтобы тебе стало окончательно всё понятно, я расскажу тебе одну древнюю историю. В конце концов нам, — хе-хе! — дряхлым старикам, положено молодежь легендами да преданиями развлекать.
Вот ты! Всё-таки вставил, не утерпел!
— Итак, — плавно, нараспев, как и подобает барду-сказителю, начинает отец, — всё это началось много-много лет назад, когда на престол Ард-Ри Западного Предела взошел славный воин и великий правитель Сильвест Крылатой Шлем. Взошел, как ты, должно быть, уже знаешь, после долгой и кровопролитной войны. Впрочем, долгой она была по нашим меркам. Возможно, там, откуда ты родом, войны, длящиеся более года, — обыденность.
Фрэнк хмыкает:
— Самая долгая война, зафиксированная в хрониках Алого Ордена, шла с перерывами сорок два года.
Я ударяю кулаком по колену:
— Чтоб мне лишиться Благодати! После ее окончания небось в Пределе совсем не осталось способных держать оружие!
Фрэнк не отвечает, поэтому отец чуть смачивает медом усы и продолжает:
— Итак, Сильвест стал Ард-Ри, и все признали его власть: кто-то от доводов разума, а для иных понадобились доводы из острой бронзы. В Пределе воцарился мир и покой, но продолжалось это не слишком долго. Повод к волнению подал сам Ард-Ри.
Видишь ли, у него не было жены. И никогда не было, насколько можно верить легендам. Нет, женщин молодой Ард-Ри отнюдь не сторонился, но ни одна из них не смогла понести от него — во-первых, и ни одну Сильвест не желал назвать своей соправительницей — во-вторых. Поговаривали даже, будто Ард-Ри сходит с ума от любви к замужней женщине или той, кто его не любит, но лично мне что-то слабо верится.
Впрочем, поначалу сошло и такое объяснение. Хотя советники и соратники уже тогда намекали верховному правителю: у многих прежних соперников дочери или сестры подходящего возраста, а кое у кого и вдовы в самом соку. Брак с любой лишь упрочит твое положение. Но — нет. На все предложения советников Ард-Ри отвечал решительным отказом. Дескать, Четыре послали ему особый знак. А Лабрайд Рехтмар, недавно ставший Мудрым, неизменно подтверждал слова своего друга.
Дальше — больше. Годы идут, Ард-Ри не молодеет, а наследников всё нет. Тут уже намеки погрубее да попрямее пошли: или ты мужской силой обделен? Или гейс какой на тебе лежит? Кто же нами после смерти твоей править станет? Кивал Сильвест: и вправду, имеется гейс. Нельзя мне жениться, ибо предсказано, что, встав утром с брачного ложа, навеки утрачу я силу и разум. А кому над вами, достойные, править, то Мудрый решит, когда время придет. Я же его не тороплю, да и вам не советую…
Отец делает паузу, явно ожидая вопросов, но их нет. Всё-таки Фрэнк — на редкость сообразительный парень! Он понимает, что правитель Кернан с шуточками да прибауточками излагает ему события многовековой давности не просто так. Он спокойно прихлебывает пиво и не сводит с отца внимательных глаз.
— Долго жил Сильвест, до последнего дня оставаясь крепким рукой и разумом, но всё же любой человеческой жизни, как бы длинна она не была, рано или поздно наступает конец. Ард-Ри умер.
Не доводя дело до новой войны и помня о словах покойного, все правители и самые славные мужи Предела гурьбой повалили к Мудрому Лабрайду. Мудрый же, как оказалось, только их и дожидался. И вот входят они в дом, а на пороге встречает их дева. Зим эдак шестнадцати от роду, высокая, ладная — глаз не отвести, но главное — страх как на покойного правителя похожа.
«Знакомьтесь, — говорит Лабрайд. — Это Эринн. Дочь друга моего и брата, славного Ард-Ри Сильвеста».
— Где же он ее прятал все эти годы, да и зачем? — усмехается Фрэнк. Отец разводит руками:
— То одним Четырем ведомо, да еще Лабрайду. Но Лабрайд — рот на замок: или забыли, дескать, достойные, что старики говорят: «Кто меньше знает, тот лучше спит». Вот и вы, славные да могучие, спите себе спокойно и не тревожьтесь ни о чем. Как предрекал великий Сильвест, так оно и случилось. Вот она, дева. А вот и воля Четырех: не след жене властвовать над мужами, поэтому станет Эринн супругой достойнейшего, которого изберете вы сами и который станет следующим Ард-Ри. Он, и только он, может править Пределом, а все остальные неугодны Всеблагим и поддержки не получат, но будут прокляты за неповиновение во веки веков.
Мы с Треном можем гордиться: достойнейшим был назван наш дальний предок Кернан, в честь которого меня и назвали. В отличие от предшественника медлить он не стал и уже через год на свет появился его первенец. Девочка. Народ ликует, народ счастлив, да только что за незадача: как молодые родители — хе-хе — ни старались после, не тяжелела больше Эринн чревом.
Фрэнк удивленно приподнял брови:
— Рука Четырех?
— Угу. Так, по крайней мере, объявил Мудрый. А также объявил он, что когда придет срок выдавать девочку замуж, должен Кернан добровольно уступить избраннику власть над Пределом. Так оно и случилось. У новой правящей пары тоже родилась единственная дочь, и с тех пор на протяжении восьми поколений власть над Пределом передавалась лишь по женской линии.
— Пока в девятом… — понимающе начал мой телохранитель.
— Пока в девятом у правящей четы не родились двойняшки: мальчик и девочка. Предшественник Лаурика, Мудрый Фланн, категорически заявил: всё должно продолжаться так, как было до этого. Мужем девочки и следующим Ард-Ри в соответствии со всеми законами стал Меновиг. Но у него, в свою очередь, была младшая сестра, в которую без памяти влюбился брат наследницы — лихой рубака Эохайд. Причем взаимно. Разумеется, родители не посмели отказать юноше столь славного рода, так сказать, Сильвесту Второму, и дело закончилось свадьбой и рождением Коранна Луатлава. Первого за всю историю Западного Предела человека, который мог по праву называться Мак-Сильвест. Меновиг же, как и ожидалось, стал отцом девочки, получившей имя Этайн.
— Дай-ка я попробую закончить, — просит Фрэнк. — Потом кто-то очень умный… или даже — Мудрый, решает соединить два побега одного дерева и посмотреть, что из этого получится. Если от союза двоюродных родственников родился бы ребенок, он был бы потомком Сильвеста Первого и по мечу, и по кудели.
Употребленного им выражения мы раньше не слышали, но смысл его был понятен.
— Совершенно верно, — перехватываю роль ведущего в разговоре я. — И нетрудно сказать: многие в Пределе тайно, а кое-кто и явно, были против этого брака.
— Из-за близкого родства?
— Да нет. Опять же если легенды не врут, то тот же Сильвест — я имею в виду Сильвеста Кеда — появился на свет в результате связи между единоутробными братом и сестрой. Правда, они о том не подозревали, и всё же… Нет, многие считали, что закон престолонаследия, данный людям Предела Лабрайдом Рехтмаром, свят и нерушим. И что Лаурик Искусный…
Я понижаю голос. Даже сама мысль о том, что я сейчас собираюсь сказать, отдает святотатством.
— …мог неправильно истолковать волю Четырех. Или даже намеренно исказить ее.
Фрэнк серьезно качает головой:
— Это исключено. Ты же знаешь, я провел в компании Мудрого не один день. В том, что касается исполнения — неукоснительного! — воли Четырех, он не способен на компромисс.
Он задумывается, вслушиваясь в царящую за окном суету:
— Скажите, о владыки, — произносит он, — это всё, что вы хотели мне поведать? Или есть еще какие-то… тайные истории?
Отец усмехается:
— Тайны? Быть может… В конце концов всё бывшее не когда — тайна для ныне живущих, потому что мы ничего — запомните это, мальчики! — ничего не знаем наверняка. А легенды и предания имеют интересную особенность: они почти всегда врут в целом и при этом поразительно точны в деталях.
— Разве так бывает?
— Еще как бывает, мой осторожный и недоверчивый пришелец, еще как! Но к истории и легендам продолжение нашей беседы, пожалуй, отношения не имеет. А что касается легенд, то я надеюсь, что тебе понравилось, и ты понял главное: права ли Певунья Этайн — что еще не доказано, — виновата ли — тем более не доказано — это дело исключительно ее мужа и Лаурика Мудрого.