И он бы отдал оставшееся яичко, чтобы увидеть это снова. Просто сказать «прощай».
Время было далеко не бесконечным, даже чересчур: не важно, сколько ты провел времени с любимым, когда наступает конец, его всегда мало.
***
— Я люблю тебя, — выдохнула Мэри. — Я люблю тебя…
Она смахнула светлые волосы с его лба, и кожа Рейджа была такой холодной и удивительно сухой. Его губы, покрытые кровью, шевелились, но ему не хватало воздуха в легких, чтобы заговорить… и, о Боже, они были серыми… его губы серели…
Она подняла взгляд на Мэнни. Дока Джейн. Элену. Потом встретилась взглядом с Братьями. Джоном Мэтью. Блэем и Куином.
В последнюю очередь она посмотрела на Вишеса… и далекий свет в его взгляде поверг ее в ужас.
Они сдались. Все они. Никто не стремился убрать ее с дороги, чтобы сделать интубацию ее супругу, разрядом тока заставить его сердце биться в прежнем ритме, вскрыть его грудную клетку и сделать все необходимое, чтобы привести все в порядок.
Рейдж выгнулся со стоном и снова отхаркнул кровь. Когда он начал задыхаться, Мэри открыла для себя новую грань ужаса.
— Я найду тебя, — сказала она ему. — На другой стороне. Рейдж! Ты меня слышишь? Я найду тебя на другой стороне.
Стоны и рокот в груди, выражение боли на лице, агония окружающих… глаза и уши заныли, все было настолько кристально-чистым, что навечно въелось в ее мозг. И, странно, но она подумала о Битти, ее маме и том, что произошло в клинике.
О, черт, если она покинет планету… что станет с девочкой? Кто будет заботиться о сироте так же, как она?
— Рейдж… — Мэри потянула его за плечи. — Рейдж! Нет! Не уходи, останься…
Позднее она попытается понять, почему именно в тот момент она сложила два-плюс-два. Гадать, как ей вообще пришло это в голову… размышлять в холодном поту, что было бы дальше… а что бы не было… если бы эта молния не сверкнула на ясном небе.
Порой трагедия-на-грани бывает такой же травмирующей, как и само столкновение.
Но Мэри осознает все позднее.
Когда ее любимый умирал, в то самое мгновение, как она ощутила, что его душа покидает тело, отправляясь в Забвение… внезапно и без обоснованной причины, она закричала:
— Переверните его на бок! Быстро!
Она начала тянуть его на себя, но ничего не добилась… он был слишком тяжелым, и она не могла толком ухватиться за его массивный торс.
Подняв взгляд, она указала братьям жестом:
— Помогите мне! Помогите, черт возьми!
Ви с Бутчем рухнули рядом на колени и повернули Рейджа на правый бок. Склонившись над супругом, Мэри была поражена увиденным. Яркие краски дракона выцвели, словно яркость изображения служила индикатором здоровья Рейджа. Сосредотачиваясь, она положила руки на зверя… и, Боже, неторопливая реакция дракона резала ее по-живому.
— Следуй за мной, — сказала она. — Мне нужно, чтобы ты последовал за мной.
Это было сумасшествием, когда она медленно повела ладони, огибая торс Рейджа… ею что-то двигало, некая воля, казалось, не принадлежавшая ей. Но она не станет ей противиться, раз изображение зверя последовало… и это было так странно: только добравшись до ребер Рейджа она осознала, что делает.
Сумасшествие, подумала она. Чистый бред.
Да ладно, дракона же не обучали оказанию скорой помощи… тем более не учили кардиохирургии.
Но она не остановилась.
— Помоги мне, — прошептала она зверю. — Прошу… исправь это, помоги ему, спаси его… спаси его и тем самым ты спасешь себя.
Она не могла просто позволить ему умереть. Не имело значение, что их ждала вечность из-за того, что Дева-Летописеца даровала им, им не придется беспокоиться о разлуке. Она попытается спасти его.
Помогая ей, братья снова уложили Рейджа на спину, и слезы Мэри закапали на грудь ее супруга, когда она переместила руки на обманчиво-маленькую рану примерно в дюйме справа от его грудины[24].
Боже, казалось, что рана была размером с могилу.
— Исправь это… как-нибудь, прошу… умоляю…
Татуировка осталась там, где она остановила руки.
— Исправь это…
Время замедлилось до черепашьей скорости, и сквозь слезы в глазах Мэри смотрела на грудь Рейджа в ожидании чуда. Шли минуты, и ее унесло в искаженную реальность, где она чувствовала скорее нервозность, чем полноценную панику. Эта плоскость не угнетала и была в два раза больше их галактики, и Мэри могла думать лишь о том, что Рейдж сказал о часах, которые провел возле ее койки в человеческой больнице: зная, что она умрет, неспособный никак повлиять на это, заблудившийся, хотя он знал точный адрес своего местонахождения.
Словно гравитация потеряла власть надо мной, сказал он тогда, но одновременно продолжала давить. А потом ты закроешь глаза, а мое сердце остановится. Я мог думать лишь о том, что ты навсегда останешься такой. И одно я знал точно: что я никогда уже не буду прежним, все станет хуже… потому что я буду скучать по тебе, и никто никогда не займет твое место.
Но потом пришла Дева-Летописеца и все изменила.
И, тем не менее, вот она, Мэри… борется за его жизнь.
По причине… когда она сосредоточилась на вопросе… по неправильной, чертовски несправедливой, и она не могла повилять на это.
Сначала она не уловила вспышку тепла в путанице чувств. На переднем плане ее разума было столько всего, а смена температуры была едва ощутима. Но потом стало невозможно игнорировать жар.
Проморгавшись, она, хмурясь, уставилась на свои ладони.
Она не осмелилась убирать руки, чтобы посмотреть, что происходило под ними.
— Рейдж? Рейдж… ты останешься с нами?
Жар мгновенно стал таким сильным, что проходил мимо ее рук, согревая воздух, который она вдыхала, склонившись над своим супругом. А потом она ощутила толчок, словно зверь под кожей перекатывался…
Без предупреждения Рейдж раскрыл рот, пытаясь сделать огромный вдох, торс оторвался от земли, отбрасывая ее назад, заставляя сесть на задницу. Когда Мэри оторвала от него руки, показалась его татуировка, и она…
Изображение дракона потеряло очертания, цвета смешались, но все же оставались различимыми, как на одной из старомодных картин, которые она продавала на семейных ярмарках в детстве.
Она больше не видела пулевую рану.
Раздался коллективный вздох, за которым последовали восклицания «что за чертовщина?!», а потом донеслось несколько «аллилуйя!», сказанных с бостонским акцентом.
— Мэри? — ошеломленно выдохнул Рейдж.
— Рейдж!
Но прежде чем она успела обнять его, он зашелся в неистовом кашле, его вздувшийся живот напрягся, а рот широко распахнулся.
— Что с ним такое? — спросила она, потянувшись вперед и прекрасно понимая, что ничем не может ему помочь. Черт, медицинский персонал казался таким же сбитым с толку, а ведь это они носили приставку «Доктор Медицины» перед своими именами…
Рейдж выкашлял чертову пулю.
Прямо в ее руку.
С последним кашлем что-то вылетело из его рта, и она рефлекторно поймала заостренный кусок свинца… а дыхание Рейджа успокоилось до глубоких, легких вдохов, словно с ним ничего и не было.
Повертев пулю на ладони, она начала смеяться.
Не могла сдержаться.
Зажав пулю между большим и указательным пальцами, она показала ее Братьям, докторам и солдатам… потому что Рейдж был ослеплен. А потом она забралась на вытянутые ноги ее супруга и обхватила его лицо руками.
— Мэри..? — прошептал он.
— Я здесь, я рядом. — Она пригладила его волосы, убирая с лица. — Как и ты.
Он мгновенно успокоился, его губы растянулись в улыбке.
— Моя Мэри?
А потом, Милостивый Боже, она разрыдалась так сильно, что тоже перестала видеть. Но это не имело значения. Каким-то образом зверь умудрился спасти его и…
— Мэри, я…
— Я знаю, знаю. — Она поцеловала его. — Я люблю тебя.
— Я тоже, но меня сейчас вырвет.
И с этими словами он нежно убрал ее с огневой линии, и его стошнило на ботинки Вишеса.
Глава 8
Адская дорога назад из мертвых.
Рейджа неистово тошнило, а его мозг представлял собой омлет…
Так, неудачная идея — думать о яйцах в любой форме…
Второй раунд рвоты захватил все его тело с головы до пят, и, позволив внутренностям заняться делом, он слушал голос Ви над собой:
— Определенно не моя ночь, — пробормотал Ви. — Везет мне на рвоту.
А? — задумался Рейдж, но потом все бросил. Единственное, о чем он мог думать, не считая возможности снова дышать и говорить, — это его Мэри. Он вытянул руку в ее поисках… и она сразу схватила его ладонь, стискивая, сжимая, успокаивая его и одновременно придавая сил.
Как только она прикоснулась к нему, путаница в голове начала рассеиваться.
Нет, не совсем так. Он понятия не имел, как умудрился вернуться с самого порога в Забвение, стоя перед выбором, который поразил его, несмотря на всю очевидность происходящего… он же умирал… а потом с разгона вернулся в свое тело, услышал самый прекрасный голос, голос своей Мэри, без помех в виде боли и страха.
Эта загадка не прояснилась… но ему просто стало плевать. Пока Мэри с ним? Все остальное — ерунда, с которой он…
— Раненые? — выпалил он. — Есть раненые?
Зверь…
— Все целы, — ответила она.
— Простите за рвоту. — Боже, это послевкусие в виде слепоты было ужасным… но лучше уж так, чем склеить ласты, как говорят порой люди. — Жаль, что…
— Рейдж, мы должны перенести тебя в скорую. И нет, я тебя не оставлю… Джейн просто проверит жизненные показатели, и потом мы уберемся отсюда. Здесь небезопасно.
О, точно. Они были в кампусе, на поле боя, без сомнений на виду.
С внезапным наплывом к нему вернулись воспоминания. Спор с Ви… спешный выход на поле…
Пуля в сердце.
Он похлопал по груди свободной рукой в поисках дырки, чувствуя кровь… и несмотря на липкую влагу на торсе… не было заметной глазу раны.
Просто странный участок кожи в центре, который, казалось, теплился, словно недавно затушенный костер.