Но проблема в том… что в последние пару дней в ее сердце случилась перемена. Она начала думать, что…
— Мисс Льюз?
Мэри резко села, вскрикнув.
— О, Битти. Привет. Как ты?
Девочка сделала шаг назад от двери.
— Я не хотела пугать вас.
— Все нормально. Я как раз собиралась подняться к тебе.
— Я могу войти?
— Прошу.
Битти аккуратно и бесшумно закрыла дверь, и Мэри задумалась, не в том ли причина, что она так долго ходила на цыпочках вокруг своего отца. Сегодня вечером малышка собрала волосы в хвост и надела синий свитер поверх платья, которое было на ней пару дней назад. На ногах была вторая пара коричневых ботинок высотой до лодыжек.
— Я должна рассказать тебе кое-что.
Мэри указала на кресло напротив.
— Присаживайся.
Когда Битти послушалась, Мэри выкатила свое кресло из-за стола, так чтобы они сидели друг напротив друга и им ничего не мешало. Скрестив ноги, она выпрямила пальцы.
Мэри не удивилась, когда взгляд малышки обратился на коробку, в которой стояла урна с прахом Анналай.
— Что бы там ни было, Битти, мы со всем разберемся.
— Моя мама солгала, — выпалила девочка. — Мне не девять. Мне тринадцать.
Мэри не показала своего удивления.
— Хорошо. Ничего страшного. Все нормально.
Битти посмотрела на нее.
— Она боялась, что я была недостаточно маленькой, боялась, что я могу попасть под возрастное ограничение, и мне запретят остаться здесь или откажут в медицинской помощи в клинике. Она сказала, что боялась, что нас разлучат.
— Ты можешь жить здесь до своего превращения, Битти. Это не проблема.
— Она попыталась выбрать самый маленький возраст, под который я могла сойти.
— Все хорошо. Правда.
Битти опустила взгляд на свои руки.
— Мне, правда, очень жаль. Поэтому она попросила меня много не разговаривать и играть с куклой. Она не хотела, чтобы я себя выдала.
Откинувшись на спинку кресла, Мэри сделала глубокий вдох. Сейчас, думая об этом, ей казалось логичным, что девочка оказалась старше. Женщины-вампиры проходят через жаждущий период каждые десять лет, а мама Битти была беременна, когда они поступили сюда… а малышей обычно вынашивают восемнадцать месяцев. Значит, Анналай забеременела, когда Битти было одиннадцать, плюс-минус. А не семь.
Беспокоило другое — насколько крохотной была девочка. Для восьми-девяти лет она была в отличном весе. Но не для тринадцати… даже если принять в расчет, что большой скачок в росте происходит во время превращения.
— Мне правда очень жаль, — сказала Битти, опустив голову.
— Пожалуйста, не кори себя. Мы понимаем. Жаль, что мы не знали об этом, иначе мы бы успокоили ее.
— Есть кое-что еще.
— Ты можешь рассказать мне что угодно.
— Я солгала о своем дяде.
Сердце Мэри судорожно забилось.
— В смысле?
— Вряд ли он придет за мной.
— Почему ты так думаешь?
— Она рассказывала о нем иногда, но о прошлом. Ну, что они делали, когда были маленькими. Такими рассказами она пыталась отвлечь меня, когда с папой все становилось совсем плохо. Наверное… я просто очень хотела, чтобы он пришел, понимаете?
— Да. Понимаю.
— На самом деле, он никогда не встречался со мной.
— И как ты чувствуешь себя?
— Очень одинокой. Особенно без мамэн.
Мэри кивнула.
— Я тебя прекрасно понимаю.
— Мы с мамэн… мы заботились друг о друге. Должны были. — Битти нахмурилась, уставившись на коробку на столе. — Она пыталась уйти от него три раза. Первый раз, когда я была младенцем. Я ничего не помню, но все вышло плохо. Во второй раз… — Битти замолкла. — А в третий раз, когда я сломала ногу, она отвезла меня к Хэйверсу, потому что кости не срастались. Тогда мне вставили стержень… и когда мы вернулись домой…
Пришли Рейдж, Ви и Бутч и спасли их.
— Мне нравится твой хеллрен, — внезапно сказала Битти. — Он забавный.
— Тот еще хохмач.
— Это человеческое выражение?
— Да. И означает что он юморист.
Битти снова нахмурилась и подняла взгляд.
— Значит, ты правда была человеком? Я думала, что людей нельзя превратить в вампиров.
— Я не вампир. В смысле, никогда не была. — Мэри улыбнулась. — Видишь? Нет клыков.
— У тебя хорошие зубы.
— Спасибо.
Глаза Битти снова обратились к картонной коробке.
— Значит, она там.
— Ее останки.
— Что случится, если я не похороню ее сейчас? Она… это неправильно? Это плохо?
Мэри покачала головой.
— Время терпит. По крайней мере, насколько я знаю. Но я могу уточнить у Мариссы. Она знает ваши традиции на зубок.
— Я просто боюсь сделать что-то неправильно. Я… сейчас же я за нее отвечаю. Я хочу поступить правильно.
— Я тебя прекрасно понимаю.
— Я что люди делают со своими умершими?
— Мы хороним их в земле… ну, как один из вариантов. Так я поступила с телом своей мамы. Я кремировала ее, а потом похоронила.
— Как и мою.
Мэри кивнула.
— Как твою.
Повисла пауза, и Мэри молчала, давая Битти возможность углубиться в свои чувства. В тишине Мэри хорошенько рассмотрела девочку, ее тонкие, словно тростинки, ручки и ножки, крохотное тело под слоями одежды.
— Где ты похоронила ее? — спросила Битти.
— На кладбище. В другой части города.
— Что такое кладбище?
— Это место, где люди хоронят своих родных, на могилы устанавливают надгробия, чтобы знать, где она находится. Время от времени я приношу туда цветы.
Наклонив голову, Битти нахмурилась.
— Ты покажешь мне? — спросила она спустя мгновение.
Глава 42
— Не ожидал твоего звонка. — Эссейл с улыбкой повернулся к Нааше. — По крайней мере, так скоро.
Этим вечером Нааша решила принять его в обиталище ее хеллрена, в темном и пафосном кабинете, заставленном книгами в кожаном переплете и мебелью, напоминавшей Эссейлу о частных джентельменских клубах у людей. Сегодня ночью она снова оделась в красное, наверное, специально в цвет бархатных штор, свисавших с потолка подобно артериям… а, может, она верила, что ему нравилось видеть ее в этом цвете.
— Я ощутила острую нехватку твоего общества. — Нааша намеренно проговаривала каждое слово, поджимая блестящие губы и выдыхая звуки так, будто делала минет каждому слогу. — Я весь день не сомкнула глаз.
— Потому что проверяла в дневные часы здоровье своего супруга. Не сомневаюсь в этом.
— Нет. Я изнывала. — Она вышла вперед, бесшумно пересекая насыщенно-красный ковер. — По тебе. Я изголодалась.
Когда она замерла перед ним, Эссейл холодно улыбнулся.
— И сейчас?
Подняв руку, Нааша погладила его по щеке.
— Ты — невероятный мужчина.
— Я знаю. — Он убрал ее руку, удерживая за запястье. — Что интересно — так это почему мое отсутствие столь тревожит тебя, учитывая, что ты и так держишь доступный член под этой крышей.
— Мой хеллрен недееспособен, если ты помнишь, — ответила Нааша отстраненно. Словно это было последнее, о чем она хотела поговорить.
— Я имею в виду Тро. — Эссейл снова улыбнулся и начал пальцем потирать кожу ее запястья. — Ответь, в каких вы отношениях?
— Он дальний родственник моего супруга.
— Значит, ты приютила его по доброте душевной.
— Так и подобало сделать.
Эссейл обернул руку вокруг ее талии и притянул к себе.
— Порой ты ведешь себя очень неподобающе.
— Да, — промурлыкала Нааша. — Это заводит тебя?
— Это определенно завело тебя пару ночей назад. Ты хорошо насладилась моими кузенами.
— Но ты не участвовал.
— Был не в том настроении.
— А сегодня?
Он демонстративно окинул взглядом ее лицо. Потом отбросил длинные черные волосы назад, за ее плечи.
— Возможно.
— И что может поднять тебе настроение?
Когда она выгнулась всем телом, прижимаясь к нему, Эссейл притворился, что его тянуло к ней, закрыл глаза и прикусил нижнюю губу. На самом деле? С таким же успехом к нему могла клеиться собака.
— Где Тро? — спросил он.
— Ревнуешь?
— Разумеется. На самом деле, я схожу с ума.
— Лжешь.
— Всегда. — Улыбнувшись, он наклонился к ее рту и провел клыком по нижней губе. — Где он?
— Почему тебя это волнует?
— Люблю секс втроем.
Ее хриплый смех сулил то, что его абсолютно не интересовало. Что его волновало — так это возможность вернуться в ее подвал… в прямом, а не переносном смысле. Хотя, если для этого придется поиметь ее, то он готов и на это.
Было вполне очевидно ее нежелание, чтобы он бродил по дому. Наводило на мысли, а не скрывает ли она чего.
— Увы, Тро отсутствует. — Она повернулась в руках Эссейла и прижалась задницей к его бедрам. — Я одна.
— Куда он ушел?
Она оглянулась через плечо с подозрительностью во взгляде.
— Почему ты так цепляешься к нему?
— Ты не способна полностью удовлетворить мои аппетиты, дорогая. Насколько бы притягательна ты ни была.
— Тогда, может, стоить пригласить твоих кузенов? — Она снова потерлась о него. — Я буду рада снова увидеть их.
— Я не сплю с родственниками. Но, если ты захочешь..?
— Они умеют наполнить женщину. И, может, это ты не способен справиться со мной?
Вот уж вряд ли, подумал он. Но идея с кузенами показалась ему хорошей.
Обхватив ее рукой, Эссейл развернул ее лицом к себе, достал телефон и спустя мгновение через закрытые двери кабинета из передней части особняка донесся тихий звон.
— Проси и получишь, — пробормотал он, грубо поцеловав ее, а потом отстранился, чтобы толкнуть ее к выходу. — Открой сама. Поприветствуй их как положено.
Нааша убежала, хихикая, будто наслаждалась, когда ею командовали… и, Боже, он не мог не вспомнить Марисоль. Если бы он начал приказывать своей домушнице подобным образом? Она бы кастрировала его, а яйца повесила вместо сережек.
Ощутив жжение в центре груди, Эссейл потянулся к склянке кокса во внутреннем кармане пиджака от «Бриони»[73]