— Принеси телефон! Чего медлишь?
Эссейл кивнул в сторону айФона, вибрировавшего на мраморном столике, до которого Наашавполне могла дотянуться и сама.
Служанка потянулась к телефону, уронила его, выслушала кучу оскорблений, пока пыталась поднять его с пола.
— Ну наконец-то… алло? О, здравствуй, дорогая, как мило с твоей стороны. Я раздавлена, просто убита горем…
Согнув палец, Эссейл поманил служанку к себе. Но бедняжка застыла в панике как вкопанная… пока Эссейл не прошептал два слова — «ты» и «в безопасности».
Женщина, запинаясь, подошла к нему. Пока Нааша продолжала играть роль скорбящей вдовы, Эссейл прошептал:
— Уходи через главную дверь. Беги, пока не увидишь остальных в начале подъездной дорожки. Ни в коем случае не возвращайся домой. Ясно?
Кивнув, служанка изобразила судорожный реверанс… а потом испарилась из комнаты.
Эссейл прошел вперед и терпеливо выжидал, пока Нааша разговаривала, скользя пальчиков по экрану своего айПэда. Он нависал позади нее как Мрачный Жнец, который поимел ее когда-то… и был готов поиметь снова.
Наконец повесив трубку, она сказала:
— Ты где? Куда, черт возьми, ты пропала…
Эссейл схватил ее волосы и с силой дернул назад. Выронив телефон, который запрыгал по полу, она пыталась сопротивляться… пока он не вставил пистолет в ее рот и не отошел в сторону.
На него посмотрели глаза, полные ужаса.
— За Маркуса, — прорычал он.
***
— Ну, как все прошло? — спросила Мэри, когда Райм вошла в ее кабинет в Убежище.
— Твой хеллрен — тот еще фрукт… и он прекрасно справился. — Женщина села, улыбаясь, поправив пальто на коленях. — Правда. У него большое сердце.
— Самое большое в мире. — Повисла пауза, а потом Мэри подалась вперед, наклоняясь над бумагами. — Говори начистоту… со мной все будет нормально. Мне ведь приходится жить с ним, помнишь?
— Не понимаю, о чем ты… — Райм вскинула руки. — Ну ладно. У него невероятная внешность. Никогда не видела ничего подобного.
Мэри рассмеялась.
— Знаю, знаю. И, что главное, его это не волнует. Да, он все осознает, но, блин, если ли бы он серьезно относился к своей внешности, то его голова бы раздулась до невероятных размеров.
Райм кивнула.
— Верно. Так, ты готова?
— Всегда. — Поднявшись, Мэри закрыла дверь. — Спрашивай все, что хочешь
— Прости, но это моя работа.
Мэри рукой разрезала воздух.
— Не беспокойся.
Вернувшись за стол, она снова села, признаваясь, по крайней мере, самой себе, что нервничает.
Райм сняла пальто. А потом уставилась на урну рядом с лампой.
— Это…
— Да. — Мэри сделала глубокий вдох. — Прах Анналай. Сначала Битти сказала, что хочет сохранить прах до приезда дяди, но сейчас…
— Насчет дяди. От него не было никаких вестей? Информации о нем?
— Ничего. Рейдж даже попросил одного из Братьев поискать его. Ни единой зацепки.
Райм пожала плечами.
— Основная проблема в том, как определить продолжительность официального уведомления. Мы с Мариссой согласны, что для начала вы должны попробовать себя в роли опекунов, на период адаптации Битти, и чтобы дать возможность родственникам связаться с ней. Но это не может продолжаться вечно. Месяц? Полгода? Год? И каким образом нам подать объявления о поиске родственников?
Сердце Мэри бешено подпрыгнуло в груди, сделало сальто и с силой рухнуло на желудок. Боже, целый год. Год в неведении. И каждую ночь они проживут с пониманием, что могут потерять ее.
Даже месяц в таком ритме казался пыткой.
— Пусть будет так, как ты сочтешь наилучшим, — сказала она, пытаясь скрыть свое расстройство. — Но, должна признаться, мне лучше воздержаться от собственного мнения. Как бы я ни старалась быть объективной… реальность такова, что я очень хочу, чтобы она стала нашей.
— Древнее Право в этом вопросе нам не поможет, но я изучила человеческое законодательство. Когда речь заходит о сроке определения родительских прав, ясно, что предъявляются очень высокие требования. Но когда речь идет о близких или дальних родственниках? Все зависит от штата и местных законов. В этой связи я собираюсь оставить это решение для Короля… нам нужно услышать его мнение. К тому же, из-за места жительства Рейджа, вам бы все равно пришлось заручиться его поддержкой.
— Звучит справедливо. И я хочу, чтобы все было сделано как следует. Это очень важный вопрос, который не терпит дилетантства.
— Хорошо, что ты согласна… и я не удивлена. — Райм откинулась на спинку стула. — Расскажи мне о своих отношениях с Битти. Что-то я видела сама, но я бы хотел послушать тебя не как профессионала, а как обычного человека.
Мэри взяла ручку и затеребила ее в руках, как всегда делала в колледже.
— Я знаю ее с тех пор, как она приехала сюда с матерью. Я изначально вела ее дело, и, честно говоря, она была такой замкнутой и нелюдимой, казалось, я никогда не смогу достучаться до нее. Я понимаю, что речь об удочерении всплыла только после смерти ее матери, но Битти не покидала моих мыслей последние два года. Но я отказывалась даже думать о такой возможности. Я просто… ты знаешь, я не могу иметь детей, и когда живешь с этим знанием, то не хочешь даже близко подходить к закрытой двери. По другую сторону тебя ждет лишь огонь, который спалит твой дом дотла.
— Ты готова отпустить девочку, если появятся родственники? Ты сможешь это сделать?
В этот раз было невозможно скрыть реакцию на лице. С другой стороны, когда тебя ставят на самую пропасть, к яме с аллигаторами, невозможно скрыть ужас.
— Как будет лучше для Битти. — Она покачала головой. — И я действительно верю в это. Если нужно будет отпустить ее, мы это сделаем.
— На самом деле, я тоже искала этого дядю. Кого-нибудь, кто знал бы ее. Но никто не подошел под описание. Мы потеряли столько людей в рейдах, вполне вероятно, что он давно умер, вместе с другими ее родственниками. А может, и при иных обстоятельствах.
— Скажем так… я ненавижу смерть.
На мгновение она вспомнила, как танцевала с Рейджем в спортзале. Достигнув согласия, они были так близки, и возможность разлуки в будущем, о которой они даже не догадывались в тот момент, внезапно нависла над ними, как над любой обычной парой.
— Я тоже, — ответила Райм. А потом женщина прокашлялась. — И, на этой ноте, мы можем обсудить твою проблему?
— Ты про Деву-Летописецу?
— Да. — Повисла неловкая пауза. Потом: — Я не совсем понимаю твоё как-бы-бессмертие… я не сомневаюсь в его возможности. С Девой-Летописецей возможно все. А еще я должна спросить тебя о звере. Должна признаться, то это тревожит меня сильнее всего.
Мэри рассмеялась.
— Зверь — всего лишь большой фиолетовый медвежонок. Обещаю, он мухи не обидит…по крайней мере, женского пола, и уж тем более меня. Ох, я отвлеклась. Моя история началась пару лет назад, когда у меня диагностировали…
Глава 67
Выстрел без глушителя — вот его ошибка.
Когда Эссейл направился из комнаты Нааши в покои Тро и выломал закрытую дверь, то его поприветствовала пустая спальня и открытое окно, предатель дематериализовался сразу, как услышал выстрел из сорокового.
— Черт подери, — пробормотал Эссейл, развернувшись и проверив ванную. И гардероб.
Все было на своих местах, но настоящим сигналом о быстром побеге служил открытый сейф в стене, картина, которая раньше висела криво лишь на миллиметр, сейчас лежала на кресле, металлическая чаша в стене была открыта взгляду, подсветка внутри указывала на отсутствие содержимого.
Но разве это важно? Их целью была Нааша.
Они могут выследить Тро в любую свободную ночь.
Эссейл вернулся в покои Нааши, пересекая спальню и проходя прямо к окну, в котором он видел ее, стоя внизу. Усилием мысли выключая свет в ванной, он посмотрел из окна, чувствуя, как сладкая вонь бензина достигла уже второго этажа.
Внизу, у самого начала подъездной дорожки, возле фонарного столба собралась группа из восьми человек, освещение помогло разглядеть семь слуг и дворецкого, они выстроились в ряд и смотрели на особняк.
— Достойный мужчина, — пробормотал Эссейл, отворачиваясь.
Он собирался уйти, когда кое-что привлекло его взгляд… мерцание со стороны туалетного столика. Включая свет, он переступил через труп и взял бриллиантовое ожерелье. Скромная, по стандартам Нааши, цепь с камнями в два-три карата.
Там, где она сидела, располагался ряд шкафчиков с медными замками.
Может, в нем взыграла ностальгия по его домушнице или желание напоследок послать Наашу в задницу, но он протянул руку с пистолетом и выпустил несколько пуль, разбивая дерево в щепки, ломая замки и нарушая первозданную красоту туалетного столика.
Когда он опустошил обойму, верхний ящик сам выскочил из гнезда подобно языку мультперсонажа. Внутри в полном беспорядке валялись сверкающие побрякушки, и он нагребал полные руки, рассовывая кольца, серьги, ожерелья и браслеты в карманы.
Его пиджак едва не расходился по швам, когда в спальню влетел Зэйдист.
Огнемет Брата был наготове, дуло изрыгала голубое пламя, в способных руках напоминая голову дракона.
— Пора уходить, — сказал воин.
Его безразличие к грабежу было достойно восхищения. С другой стороны, Эссейл только что совершил убийство, а Брата совсем не волновало и это.
Бросив последний взгляд на растянувшееся, безвольное тело Нааши, Эссейл вышел вслед за Братом. В коридоре от задымленности заслезились глаза, но по мере спуска все стало еще хуже.
Эрик и Эвэйл собрались в фойе, и — всегда предусмотрительные — они захватили его рюкзак.
Накинув рюкзак на плечи и подключив клапан, Эссейл выпустил несколько языков оранжевого пламени.
— Приступим? — спросил он.
Разделившись, они разошлись по четырем сторонам огромного особняка. Наверное, не было смысла обливать ткань и дерево бензином, но так огонь из огнемета смог охватить целые полотна ткани, сосны, дуба и красного дерева одним залпом.