— Мой идиот, что хочу с ним то и делаю, — пробормотала легко, не задумавшись. — И все же?
— Домашние животные на дух не выносят вообще никаких мультиморфов. — Довольно быстро он все застегнул, и оправил на мне задравшийся неприлично пиджак. — Откровенно говоря, морфов тоже, но с котом я бы договорился.
— Вы бы банду с ним сколотили… — я ляпнула снова. И замерла. — Погоди. Это значит…
— Ты еще помнишь свой адрес? Тот…
— Да. Но желания нет у…
Вот умеет он прерывать возражения лучшим из способов. И целуется потрясающе.
— Я очень надеюсь, что бывший твой все еще жив, — от меня оторвавшись Марк наконец-то промолвил. — Потому, что до сих пор мимикримы свидетелей убирали надежно.
— Погоди. — мне говорить было трудно, а думать — вообще невозможно. Плохо он действует на меня, честное слово! — Ты хочешь сказать, что этот… мимикрим появился когда усыпили кота?
И я стала судорожно вспоминать все тогда происходившее. То время можно было описывать как “целая куча сплошных неприятностей”. И беременность эта моя, и хвостатый мой друг так внезапно и быстро сгоревший.
— Вспомнила? — Марк стоял, все еще прижимая меня к стене. — И что скажешь?
— Единственное, что хорошо во всей этой истории, — я вздохнула, аккуратно от него отодвигаясь. — Что хотябы с мимикримами я не спала.
Он громко фыркнул, потом засмеялся и подхватив меня на руки вдруг куда-то понес быстро и весело.
— И чего он смеется? — спросила сама себя вслух, совершенно забыв о тонком слухе всех морфов.
— Судя по тому, что я вижу и чувствую, ты вообще спала только со мной, уж прости, дорогая. И да,не могу не признать, что мне все это нравится.
Мне же в этом во всем нравилось только сидеть на руках у Кота. Все остальное — категорически нет.
Слава… А ведь теперь все сходилось. Особенно меня смутило несоответствие образа моего бывшего недомужа и “мошенника, Альфонса, карьериста и пройдохи”. Хотя… с последними двумя пунктами, я пожалуй и соглашусь.
Какой там мошенник, его в бухгалтерии нашей обсчитывали регулярно!
Слава был очень тщеславным, но совершенно непрактичным. Он только ради дешевой популярности мог вручить всем сотрудникам кафедры подарки на Новый год, а потом я накрывала нам стол из последних стратегических запасов. Какой там Альфонс, я умоляю. Но если все так… И если несчастный Гётлим — просто человек, жертва, то как же?
Эта странная мысль оказалась вдруг очень болезненной. Выходит, мимикримы охотились за мной? И белобрысый бедолага стал жертвой моих извращенных способностей?
Я так погрузилась в горестные размышления, что не заметила, как Марк вышел на улицу из узкой двери черного входа, и остановился.
— Ты что там надумала? — очень тихо спросил. — Кошка?
— Мышка! — тяжко вздохнула, выскальзываю из его рук. — Мне нужна передышка. Иначе я просто сдохну.
Это была почти правда. Все надуманное навалилось вдруг кучей, давило и грызло. А еще… вспомнились вдруг слова Лера: “Мой сотрудник одной из самых секретных спецслужб, работающий с инспекцией в Инквизиции откапывает “совершенно случайно” твою карточку и молчит.” Дальше мысли ползли мерзкими скользкими змеями. Почему он молчал? Зачем вообще взял мое “Дело”? А если и он — просто охотник за моими способностями, как и все остальные? Так оно ведь и было!
Нашел меня Кот, втерся в доверие, предложил встретиться, очаровал, переспал. Метку брачную поставил, усилил способности. Безупречная версия, абсолютная, не подкопаешься. И мотивов вагон. В гонке за главный приз Кот явно всех преплюнул.
А Славка всего лишь несчастный и глупый. Где он теперь, жив ли вообще? Выходило теперь, что не он был виноват в моих бедах, а эти… иные.
Дура набитая ты, дорогая Илона Король. Дура и сказочница. И жить тебе надобно в Диснейлэнде.
Я вдруг замерзла. Стоя в шаге от внимательно смотревшего на меня Марка застучала зубами от холода и задрожала. Он попытался меня притянуть — я рванулась шипя.
— Не трогай меня!
— Ей, котенок, — Кот осторожно мне улыбнулся, еще раз протягивая руку. — Что происходит?
Да-да. Так обычно беседуют с агрессивными умалишенными. А потом раз, и в смирительную рубашку навек.
— Куда я могу записать тебе адрес? — обеими руками себя обхватив я тихо промямлила.
— Зачем? — он не понял.
— Я уезжаю домой! — с трудом прошептать получилось.
— С ума сошла! Люсь… — он попытался поймать меня за руку, но я отстранилась опять. Марк сразу замер, боясь спугнуть.
— Прямо сейчас! Это ведь ты все подстроил! Да? И с моим избиением в подворотне, и с дачей. Так ты там оказался тогда?! Какая же я дура слепая! Меня все это время имели, а я слепо верила!
— Это истерика, — произнес очень спокойно. — В таким состоянии ты никуда не поедешь.
— А другого не будет! — едва стоя на ногах, я уже просто визжала в ответ, слезы брызнули градом, меня крупно трясло. Истерика? Нет! Голова была трезвой и работала просто отлично. Я все наконец поняла! — Зачем тебе нужно было разыгрывать весь этот спектакль? С монстрами, галстуками, оборотом твоим этим в Выборге? А сообщники все твои, что вам всем от меня нужно?
Марк, не сводя с меня взгляда. достал из кармана смартфон, провел по нему одним пальцем и ему тут же ответили.
— Аве, Кот. Проблемы? — я голос сразу узнала и вздрогнула.
— Макс, сюда быстро двоих, только охрану. Тебя обязательно, все узнаешь на месте.
И телефон отключил.
45. Сила слова
Вот она — сила мысли и слова. Еще буквально несколько минут назад мы целовались прижавшись к стене на темной лестнице, а теперь… А теперь посреди маленького и темного двора — “колодца” напряженно глядят друг на друга два совершенно чужих человека.
Как топором обрубило. Так больно…
Я оглянулась вокруг. Бежать было некуда: единственным выходом из замкнутого пространства двора была низкая, темная арка видневшаяся прямо за спиной у Кота.
— Пока они не явились, послушай меня, — его голос вдруг тоже предательски сел.
Я головой покачала. Зачем эти слова? Все и так ясно. Этот морок с магиями, превращениями, суперспособностями, с глаз разом спал как розовая пелена.
Осталась жестокая реальность. А в ней не было ничего нового: просто очередное предательство.
— Последнее слово дается даже осужденному на смертную казнь.
Зачем он так со мной? Неужели оно того стоило?
— Попробуй, — прошептала, глаза закрывая.
Я видеть его не могла, совершенно. Он оставался собой, несмотря на все здесь и сейчас происходящее. И рога ведь не выросли вдруг, и нос не стал поросячьим пятачком. Марк стоял непростительно-близко, спокойно смотрел на меня своими невозможными глазами, и только сжатые губы выдавали бурю эмоций клокотавшую в нем.
— Дай мне две недели, — прозвучало уверенно. — Только четырнадцать дней.
— Зачем? — само у меня как-то вырвалось.
И глаза сами открылись зачем-то.
— Я решу вопросы твоей безопасности и еще раз поговорим. Один раз, обещаю.
— У моей безопасности появились вопросы сразу вместе с твоим появлением. Нет тебя — нет вопросов, не так ли?
Зачем я это сказала? Что кричало во мне? Обида маленькой девочки, которой подарили конфетку, а под фантиком оказалась горсть соли? Абсолютно не важно. Мне уже все равно.
Его лицо исказилось, как будто от боли. Я быстро зажмурилась снова. Не хочу это видеть.
— Ты совершенно права. Но сначала я должен со всем разобраться. И прошу лишь один разговор. Лично со мной, разве сложно?
Вдруг накатила усталость. Настоящая, не поддельная и не магическая ни капли.
— Домой хочу, — получилось лишь пискнуть капризным тоном маленького ребенка.
— Нет. Родителей пожалей, они ждут тебя через две недели, не раньше.
Даже злиться уже не получалось. Меня кто пожалеет? Может быть тот, кто выдумал эту сказку о моем скоротечном замужестве и несчастной любви? Точно не эти циничные твари.
Хотелось прямо вот здесь лечь на грязный асфальт и тихонечко сдохнуть.
Но раздался странный звук, похожий на шум в вагоне метро открывающихся дверей, остро запахло озоном и в нескольких шагах рядом с нами буквально из воздуха вышли три рослые мужские фигуры. Ненавижу я всю эту “магию”. Знать не знала о ней полжизни и с удовольствием скоро забуду весь этот кошмар. Никаких больше сказок и глупого фэнтези. Хочу плоской и серой реальности, предсказуемой и отвратительно-скучной.
На пришедших была та же форма, цвета мрачных осенних сумерек. Военная выправка, четкий шаг, хищные движения. Кошаки. И конечно же Макс, собственной персоной, куда без него.
— Привет, — прохрипела ему, разворачиваясь. — Я не успела соскучиться.
Он перевел взгляд с меня на Кота и обратно, свирепо прищурился.
— Я не обязан нестись сломя голову на каждую семейную ссору. Даже вашу.
— Приступайте к обязанностям, — Кот не дрогнул. Снова достал телефон, одно плавное движение указательным пальцем и я вдруг услышала очень взволнованный голос Антона.
— Что случилось? — Марк явно умышленно включил громкую связь.
— Аве, Антон. Через пару минут у вас гости, — произнес очень твердо. Такому тону обычно не возражают.
Мой старый друг размышлял всего пару секунд.
— Ставлю чайник.
И отключился. Как он понял? Кажется, даже не удивился.
Я выдохнула. Совсем не хотелось стеснять снова Абрашек, и рассказывать ничего не хотелось, а подруга моя не отстанет, но…. Должна с неохотой признать, — это выход.
Яростное дыхание стоящего рядом Макса звучало едва ли не громче короткого телефонного диалога.
— Максимилиан, координаты выхода у вас есть. Супругу мою, — в эту секунду я яростно сжала кулаки, бросив злой взгляд на Марка, но он совершенно невозмутимо продолжил, — отнести на объект и тщательно там охранять до особого распоряжения. Вместе со всеми его жителями.
Он задумался на пару секунд и добавил: — С вами свяжется Гуло, не я.
Макс недоуменно поднял одну бровь. Кот молча кивнул ему.