Оправдывало меня ровно одно обстоятельство — Виктор Андреевич сам напросился. Если вы думаете, что наше вчерашнее общение ограничилось сварой на совете, то глубоко ошибаетесь — много позже, уже под вечер, состоялся еще один разговор. На этот раз тет-а-тет.
Папенька мой, если кто не в курсе, в быту был достаточно педантичен, чтобы соблюдать рабочий график. Ну а поскольку сложившаяся на театре военных действий (пока еще предполагаемом) обстановка панике не способствовала, Смальков-старший не стал изменять сложившимся традициям и разогнал всех «тайных советников» по персональным номерам в служебном отеле, являвшемся неотъемлемой частью Оймякон-плаза, в десять ноль-ноль по местному времени. Передержал, я считаю. Так-то рабочий день заканчивался в восемь — у той части персонала, что не дежурила посменно круглые сутки. Так как денек выдался насыщенным — освоение новой «берлоги», постановка задачи Зевсу, ознакомление с актуальными новостями, а потом еще и бесконечные разговоры с родственниками (тут особо отличилась маман) и персонами, приравненными к ним (а здесь уже Асти) — спорить я не стал, безропотно поднял зад из кресла и служебным же лифтом добрался до места. Осмотрел жилище, подивившись излишней роскоши, принял душ, попутно посредством нанов и Зевса выявив и нейтрализовав прослушку (до видеофиксации СБ не опустилась, все же жилье чисто для своих, пришлых сюда не заселяли принципиально), устроился на монструозном диване перед не менее монструозным экраном во всю стену и собрался было под прикрытием бестолкового и суетливого, но громкого боевика связаться с Филькой, как заявился гость. Незваный, но отказов не приемлющий.
Да, вы не ошиблись — папенька во всем своем домашнем великолепии, то бишь избавившийся от строгого костюма и лаковых штиблет в пользу заношенных треников с олимпийкой в комплекте со стоптанными тапками. Заявился Виктор свет Андреевич не с пустыми руками — приволок бутылку, что стояла в его персональном баре наособицу. Утром я не решился обнаглеть до такой степени, чтобы покуситься на святыню, а он, глядите-ка, не пожалел!
— Что, так и будешь держать своего старика на пороге? — недовольно буркнул отец, когда я соизволил открыть дверь и обалдело уставился на визитера. — Челюсть подбери, перед людьми стыдно.
— Входите уже, папенька, — сориентировался я. — Чувствуйте себя как дома.
— Это вряд ли, — хмыкнул гость, осмотревшись. — Бардак ты еще не успел развести.
— Это когда же я таким отличался?
— Всегда, сын. И не отнекивайся, это твоя самая характерная черта. Всю жизнь после тебя бардак и анархия. А как самостоятельным стал, масштаб бедствия только увеличился.
— Кэп с Грегом нажаловались? — предположил я, рухнув на диван и приглушив телевизор. — Располагайся, кстати.
— Сейчас… стаканы у тебя где?
— Без понятия. В столовой, должно быть.
— Да, точно… а ты пока подумай над своим поведением! — крикнул папенька из закутка, которому я незаслуженно присвоил столь высокое звание. — Ненавижу типовые клетушки! Ничего не найдешь… а, вот оно…
Хозяйственный какой… кстати, а что не так с моим поведением?..
Именно этот вопрос я первым делом и озвучил, когда отец вернулся в зал и устроился в кресле, которое не поленился подтащить к дивану поближе.
— Смотри-ка, не повелся! — с веселым изумлением отметил в ответ папенька, одарив меня стаканом. — Все-таки правы Грег с Михой, повзрослел ты. Жаль, что еще не совсем, детство до сих пор в одном месте играет.
— Свербит, ты хотел сказать?
— Вот-вот. Оно самое.
— Так чего ты хотел-то? — вернул я беседу в конструктивное русло.
Ну его на фиг, Виктора Андреевича дразнить, особенно когда тот в настроении. Можно погрязнуть в бесконечной пикировке вплоть до утра, а у меня еще дел полно.
— Поговорить. Расставить все точки над «ё». Понять, наконец, чего от тебя ждать.
— А до сих пор не понял?
— Представь себе, нет, — спокойно признал папенька, свернув заветной бутылке голову. — Подставляй емкость… раньше я думал, что хорошо изучил собственного сына, но ты с каждым днем раскрываешься с новой стороны, проявляются все новые и новые грани твоего…
— Таланта?
— Авантюризма, балбес! Все, забирай, больше не налью.
— А что это? — подозрительно принюхался я.
— Особая настойка для особых случаев. Старинный семейный рецепт Смальковых, производится в строго ограниченных количествах, потребляется исключительно с благословения главы рода.
— А что за особые случаи?
— Да так, всякое… благословление на брак, рождение ребенка… ты чего, сын⁈
Чего-чего! Подавился и закашлялся, блин! Сказанет же такое!
— Отец, ты чего-то попутал, — отдышавшись, выдавил я. — Какой, к чертям, брак⁈ Какие, к дьяволу, дети⁈
— Тебе виднее, — фыркнул папенька. — Но ты, как обычно, не дослушал. Сегодня у нас иной повод — становление юнца мужчиной.
— Э-э-э… чего-то путаешь, днюха не скоро. Да и совершеннолетний я уже.
— Все верно, — помотал головой отец, сходу отвергнув мои оправдания. — Сегодня ты еще немного поднялся в моих глазах. И я понял — пора.
— Хочешь сказать, что признаешь меня равным?
— Еще чего! Ты как был пацаном, так им и останешься. По крайней мере, в наших с маман и Николаем глазах. Поэтому не надейся, без родительских подзатыльников не останешься. Но требовать я теперь с тебя буду еще больше — не как с дитя неразумного, а как с великовозрастного балбеса. За тебя, Денис!
А ничего так, оригинально… а уж послевкусие!.. Не зря рецепт секретный.
— Сереге ты то же самое сказал? — поинтересовался я, сполна насладившись букетом и блаженным теплом, что растеклось по телу.
— Примерно, — не стал отпираться папенька. — Еще в прошлом году.
— Да ты никак на покой собрался, старик⁈
— Не дождетесь! — щелкнул меня по носу отец.
Совсем как в детстве, блин. И как это у него всегда получается⁈ При всей моей реакции и рефлексах — как старых, так и новообретенных — еще ни разу не увернулся.
— И на том спасибо, — облегченно выдохнул я.
Не хватало еще на кабинетную работу переходить в связи со сменой власти в Корпорации. Нет уж, я лучше по космосу годок-другой-десяток помотаюсь. Сея бардак и анархию, ага.
Помолчали, думая каждый о своем.
— Ты ведь мне соврал при всех, да? — нарушил я тишину через некоторое время. — Навешал лапши, чтобы только я согласился впрячься. В надежде, что я из принципа доведу дело до конца.
— А ты поумнел, сын, — медленно кивнул папенька. — Значит, я принял верное решение. И да, в целом ты прав. Я не мог потерять лицо. Только не в такой момент. И не перед теми людьми, на которых собираюсь опираться во всем.
— Поня-а-а-атно… значит, никуда не отпустишь, и «ключ» не дашь?
— А тебя только это волнует⁈
— Ну, по большей части… остальное решаемо.
— Пока не будет ясности с вторжением, не отпущу. Когда ситуация хотя бы немного устаканится, делай что хочешь.
— Тогда уже может быть поздно. Пойми, отец, это даже не дело случая! Вероятность может взбрыкнуть в любой момент! Даже рядовая стычка пары патрульных фрегатов способна запросто перерасти в тотальную бойню! Или по стечению обстоятельств безобидный разведывательный полет обернется катастрофой и заражением целого материка! Или еще что-нибудь стрясется. Просто поверь мне — я всей душой разделяю твое стремление избежать большой крови, играя с землянами в кошки-мышки. Но это не выход. Кровь будет. Просто потому, что Химере нужна энергия, а получить она ее может лишь из одного источника. И мы сейчас играем на ее поле. Ты можешь управлять вероятностями? — Отец попытался было вклиниться в мой горячий монолог, но я остановил его жестом и с жаром продолжил: — Нет! И я тоже не могу. Но зато могу попытаться устранить источник этого влияния… черт! Я ведь тем самым повлияю на систему… изнутри… парадокс на парадоксе!
— Запутался?
— И что с того? В главном я уверен! Нужно устранить причину, не дожидаясь последствий. Их, последствий то бишь, все равно не избежать, но можно попытаться хотя бы минимизировать.
— Ни в чем ты не уверен, Денис. Уж поверь своему старику. Со стороны виднее.
— Что, настолько все плохо?
— Сын, ты же знаешь, какой я авантюрист. Но…
Кстати, да. Против правды не попрешь. Но не сдаваться же?..
— Ты мне не веришь?
— Не то чтобы не верю… знаешь, в твоем возрасте я бы обязательно все бросил и ломанулся в очередное приключение. И очень может быть, что оказался бы прав и избавил всех от больших неприятностей. Но сейчас… у нас за спиной не только и не столько Корпорация, за нами по факту весь Колониальный союз. Мы и О’Мэлли — самая мощная на данный момент сила в освоенном космосе. А если еще и старика Такэда подтянуть удастся…
— Удастся, он намекал уже. Жди послания.
— Тем более. В общем, никто кроме нас не сможет остановить вторжение землян. И потому сейчас не время для авантюр. Мы должны сосредоточиться на настоящем деле. Запустить в работу реальный план. И только потом, когда хоть немного разгребемся, можно будет подумать о проблемах… эфемерных.
— Тогда уже может быть поздно, говорил же!..
— И тем не менее. Синица в руке лучше журавля в небе. Научись расставлять приоритеты, сын.
— Уже.
— Не похоже, — отрезал папенька. — Существование ни много, ни мало, нашей Вселенной — это проблема чисто умозрительная, из области философии. Я не представляю, как ее можно уничтожить…
— Вселенную целиком вряд ли, а вот, к примеру, рукав Ориона галактики Млечный Путь — очень даже. Или все живое в нем. Ты хочешь для человечества судьбы Предтеч?
— Ты повторяешься. И это все недоказуемо.
— Для тебя. Я же уверен на все сто.
— Субъективщина чистой воды. Ты не можешь быть уверен на все сто в реалиях маятника вероятностей. Ты противоречишь сам себе.
— Расценивай, как хочешь.
— То есть ты остаешься при своем мнении?
— Бинго. Так ты мне поможешь?
— Нет. Работай по плану. Умерь свое эго, загони поглубже гордость, и осознай, наконец, что один человек не может определять судьбу всего Колониального союза.