Ее кровь будет лучшей из того, что он когда-либо пробовал.
Он почувствовал, как снова становится твердым при мысли о том, что Кайя будет в его объятиях. На этот раз он притянет ее к себе, вонзит клыки в шею и напьется ею досыта.
– Иди ко мне.
Прекрасная, изящная фигура отступила.
– Не убегай от меня, консорт. – произнес он сквозь клыки, высунувшиеся наружу. – Я сейчас едва себя контролирую. Если попытаешься сбежать, то я потеряю самообладание и возьму тебя без всякой доброты. Я не хочу подобного между нами.
О, но он хотел! Желание овладеть Кайей, потому что она принадлежала ему, было прямо там, в подсознании. Его чувства были переполнены ею. Кайя была его. Он купил ее, боролся за нее. Будет правильно, если он ее возьмет.
Кайя сглотнула и встала на колени.
– Я тоже не хочу.
Нежная нотка в ее голосе подтолкнула Данте к краю. Кайя видела так много насилия, но знала так мало доброты. Данте оборвал странную связь между ними до того, как увидел слишком много, но успел уловить грань реального существования Кайи. Последнее, чего он хотел – стать очередным человеком, который бы ее использовал.
Но именно это ты и делаешь. Голос в голове, казалось, не обращал внимания на его голод. Данте не использовал Кайю. Он ее спасал. Не купи он ее, Бек бы ее убил, или она провела бы всю жизнь в одиночестве, скитаясь по лесам. Данте оказал ей услугу. И когда она отплатит ему тем же, убедив его отца, что Данте остепенился, он подыщет ей хороший дом. У нее будет такая роскошь, о которой она и мечтать не могла.
– Что мне делать? – спросила Кайя.
Он мог придумать миллион вещей, которые ей можно было сделать. Кайе следовало бежать, потому что Данте был недостоин ее. Он был эгоистом и всегда им будет. Он не мог посвятить себя ей. Это было просто невозможно. Неистовая страсть, которую Данте испытывал к Кайе, угаснет. Это было неизбежно, поэтому, если у него есть сердце, он избавит ее от боли.
– Иди ко мне. – Он протянул руку и показал, что Кайе следует сесть к нему на колени.
Она поднялась на ноги и шагнула вперед, устроившись у Данте на коленях и мягкой плотью ягодиц целуя его бедра. Как только ее кожа коснулась его, он почувствовал, что глубоко внутри него что-то успокоилось. Ноющий зверь, бушевавший внутри, слегка притих.
– Обними меня. – Данте скользнул руками к талии Кайи и вдохнул ее аромат. Ее волосы были почти сухими, и они обрамляли ее нежное лицо мягким ореолом. Он провел по ним носом. Руки Кайи легли ему на шею, и он услышал, как учащенно забилось ее сердце. Может, она и была напугана, но, очевидно, тоже этого хотела. Она понимала, что Данте планировал сделать, и все же прижалась к нему всем телом, позволяя наполнить собой все его чувства.
Его сердце забилось в такт ее сердцебиению. Грудь Кайи тяжело вздымалась, когда Данте провел носом по ее шее. Он слышал, как кровь бежала по ее венам, словно река жизни. Данте царапнул кожу клыками, и Кайя задрожала.
– Не бойся. – Мысль о том, что Кайя испугалась была невыносима. Ее руки обвились вокруг Данте, окутывая своим светом. Само прикосновение Кайи смягчило его хищнические инстинкты и пробудило потребность доставить ей удовольствие. Консорт тоже обладал своей силой.
– Будет больно? – вырвалось у Кайи прерывистым шепотом.
Данте прижался губами к ее шее. Казалось, он не мог пошевелиться. Кайя была слишком соблазнительной. Он успокаивающе провел рукой по ее спине.
– Не знаю, любимая. Не думаю. Партнершам, похоже, нравится, когда их кусают, за этим всегда следует реально потрясный секс.
Он почувствовал, как Кайя усмехнулась, и успокоился.
– Ты снова говоришь как Данте.
Он почувствовал, что лучше владеет собой. Близость Кайи отогнала его внутреннего зверя. Он все еще находился там, кипел где-то внутри, но Данте чувствовал себя именно собой.
И он был голоден. Чертовски голоден.
Чувство терзало Данте изнутри, но это было гораздо большее, чем просто физическое влечение. Он жаждал ее. Если бы в тот момент кто-то предложил ему пищевую таблетку, он бы его ударил. Ему не нужна была никакая еда. Ему нужна была Кайя.
Но существовал определенный процесс. Каждый член королевской семьи знал об этом. Каждого члена королевской семьи заставляли изучать это вместе с постыдным курсом полового воспитания. Данте смеялся над всем, начиная с рассказа о безопасном питании и заканчивая учебной пластиковой моделью, которой каждый ученик был вынужден «питаться», чтобы доказать, что не перегрызет ей горло. За нежность давали высокие оценки. Если он просто укусит, Кайя будет мучиться. Ключом к успеху являлось убеждение.
– Взгляни на меня, Кайя. – Данте смотрел ей в глаза, не моргая.
– Они у тебя такие красивые. Такие зеленые. Как лес в разгар лета, перед тем как зима заберет все. – Кайя смотрела Данте в глаза, не сопротивляясь. Ее рот был слегка приоткрыт. Именно об этом говорили на занятиях. Убеждение. Было приятно прижимать ее к себе и знать, что она принадлежит ему. Она не почувствует боли от того, что его клыки вонзятся в ее гладкую белую шею. Все, что она почувствует – это удовольствие от каждого его глотка.
– Ты прекрасна, Кай. – Данте пригладил ее волосы. Ее кристально-голубые глаза были слегка затуманены, но он безошибочно уловил в них нежность. Кайя полностью отдавалась моменту.
И это было больше, чем просто кормление. Данте притянул Кайю к себе, и ее соски коснулись его груди. Они были маленькими твердыми горошинками. Кайя была готова к долгому, жесткому сексу, и он даст ей это. После.
Данте вели инстинкты. Он забыл о занятиях и обо всем, что когда-либо слышал об этом процессе. Это было только между ним и Кайей, и никто другой на всех уровнях существования не знал, каково это. Мир сузился, и Кайя заполнила его. Существовал лишь ее аромат, жемчужное сияние ее кожи и стук ее сердца.
Данте нежно сгреб в охапку шелковистые волосы и запрокинул голову Кайи, обнажая длинную линию шеи. Казалось, что одна-единственная жилка пульсировала и искушала его. Он провел языком от ключицы до мочки уха Кайи, следуя за сладкой рекой, которая утолит его голод.
– Пожалуйста, Данте, – заерзала Кайя.
Данте усмехнулся. Теперь в ее голосе не было страха. Она тоже этого хотела. Готова была умолять об этом. И ему надоело играть. Его пах изнывал, и каждая клеточка тела кричала о том, чтобы взять ее.
– Да. Да, пора. – Пришло время соединиться с ней. Эта фраза застряла у него в голове, как песня, от которой он не мог избавиться. Соединение. Жизнь. Кайя.
Данте проткнул клыками нежную кожу. Он не задавался вопросом, откуда он знал, куда именно кусать. Он просто позволил своей первобытной природе взять верх, и его клыки вонзились в вену с безупречной точностью. Не слишком глубоко. Он впервые почувствовал, как небольшое углубление в клыках наполняется сладкой, живой кровью. Такой теплой и насыщенной. Данте и не подозревал, насколько холодным был раньше, но, когда кровь Кайи зациркулировала по его организму, он понял, что никогда больше не взглянет на пищевые таблетки. Вот что значит быть полноценным. Ее кровь была самым сладким наркотиком, который он когда-либо знал. Кайя была лучше алкоголя, лучше всего на свете.
Данте всасывал кровь в свое тело, а Кайя стонала в его объятиях. Она прильнула к нему, сжимая его так, словно не хотела, чтобы он останавливался.
В этом и заключалась опасность. Кайя не хотела останавливаться. Данте не хотел останавливаться. Он мог пить до тех пор, пока она не иссякнет, и все равно будет хотеть еще. Еще минута, и он остановится.
И тогда за ее вкусом Данте вдруг что-то почувствовал. Что-то промелькнуло на краю его сознания. Одно единственное видение.
Мир был белым и холодным. Все вокруг было покрыто снегом. Он покрывал землю и наполнял воздух. Белые хлопья кружились на ветру и падали Данте на морду.
У него была именно морда, четыре лапы и сильное тело. Он чувствовал длинную линию позвоночника. Данте принюхивался к воздуху. Поверхностные запахи походили на слои лука – запах собственного тела, аромат сосен, чистый запах снега. Но было и нечто большее. Данте вдыхал запахи, слой за слоем. Под снегом была грязь. Пахло суглинком. Справа от себя он учуял кровь и запах стаи. Это была его стая. Данте повернулся к ним. Перед ними лежал огромный самец оленя, коричневая шкура была вскрыта, и кровь резко выделялась на снегу.
Его сердце сжалось. Он стоял позади не просто так. Живот скрутило от голода. Казалось, что желудок пытался сам вывернуться наизнанку. Данте жаждал этого мяса. Оно было ему нужно, но ему здесь не были рады. Придется ждать, пока стая закончит, и надеяться, что хоть что-то останется. Он обглодает кости и попытается вырвать куски мяса, которые зацепились за шкуру.
Данте стоял в стороне и наблюдал за ними.
Он был Кайей.
Глаза Данте распахнулись, и он отпустил вену.
Что, черт возьми, произошло?
Кайя обмякла в его объятиях. Он крепче прижал ее к себе, чтобы она не упала. Не переборщил ли он? Данте выбросил из головы странное видение, когда его на мгновение его охватила паника. Он не мог причинить Кайе боль. Он не захочет жить, если причинил ей боль.
Кайя открыла глаза. На ее лице появилось мечтательное выражение. Она поднесла руку к его щеке.
– Было не больно.
Данте охватило облегчение. Она совсем не походила на женщину, с которой жестоко обращались. Она выглядела как женщина, которая хорошо провела время. Она выглядела как женщина, которая была довольна.
Его взгляд остановился на двойных отметинах на ее шее, и Данте снова почувствовал возбуждение. Эти маленькие отверстия обозначали, что Кайя была его. Она принадлежала ему. Тот факт, что ее кровь была в его теле, поддерживала его, согревала и оживляла, являлся доказательством того, что эта женщина принадлежала ему больше, чем какой-либо листок бумаги или денежный размен. Беспокойство отступило, и он снова почувствовал голод.
На этот раз Данте не станет сдерживаться. Кайя и раньше хотела спариться с ним. Вот это и случится.