– И, Мег, я бы на твоем месте был поосторожнее с деревом. Похоже, у него есть шипы. Остерегайся его веток. Уж лучше поиграть под дождем, если ты понимаешь, о чем я.
Кайя бросила взгляд на Мег, улыбающееся лицо которой было поднято к небу, и дождь нежно целовал ее кожу. Если она и слышала Данте, то не подала виду. Она была поглощена любовью своих мужей.
Кайя последовала за Данте, шаркая ногами. Трава под босыми ступнями была мягкой, но мысли Кайи были заняты совсем другим. Мег была так любима.
Здесь было легко раствориться в себе. В уединенной обстановке леса Данте ощущался единственным мужчиной в мире. А она была единственной доступной ему женщиной. Он был молод и находился в расцвете сил. Она слышала о молодых мужчинах. Они спаривались при каждой возможности.
И это все, чем она для него была? Возможностью спариваться? Что все это значило? Испытывал ли Данте к Кайе хотя бы малую толику того, что испытывала к нему она?
Данте остановился, как только они оказались в окружении густых деревьев. Это было уединенное место, хотя они могли бы услышать Мег, если бы она захотела. Данте немедленно заключил ее в объятия. Она почувствовала, как его возбужденный орган слегка коснулся ее.
– Наконец-то мы одни.
Останется ли Кайя снова одна, когда страсть Данте иссякнет?
Он прижался губами к ее губам, а язык томно проник в ее рот. Данте целовал ее, расстегивая одежду, которая была на Кайе.
– Детка, обещаю, что не выпущу тебя из постели целую неделю, как только мы вернемся домой. Я буду любить тебя шестью способами, начиная с воскресенья.
Ее тело уже отвечало ему. Он многому научил ее за те дни, что они были вместе, но почти все это касалось того, как получать и доставлять удовольствие. Кайя хотела большего.
– Что это значит?
Данте усмехнулся и сжал округлости ее ягодиц, притягивая ее к своим бедрам.
– Это значит, что я с тебя не слезу, консорт. Быстренько поздороваемся с семьей. Меня похвалят за то, что я нашел великолепного консорта, и мы с тобой исчезнем на неделю или две. Я попрошу прислугу приносить тебе еду, а сам буду кормиться из твоей прелестной шейки. Кстати, рядом с твоим лоном тоже есть милая венка. Черт, мне нужно ее попробовать. Я почувствую твой аромат, когда ты кончишь. Ты всегда испытываешь оргазм, когда я кормлюсь.
– Я не это имела в виду. – Кайя толкнула его в грудь, пытаясь привлечь его внимание к чему-то еще, кроме своей груди.
Данте остановился, словно наконец понял, что она говорила серьезно.
– Что, черт возьми, происходит?
– Я не понимаю, что для тебя значу. – Кайя прикусила нижнюю губу.
Данте закатил глаза, и из его груди вырвался многострадальный вздох.
– Ох, уж эти женщины. Кай, нам обязательно выяснять это сейчас?
Она не понимала, что именно означало «это».
– А когда?
Данте раздраженно пожал плечами.
– Не знаю. Будь моя воля, мы бы вообще этого не делали. Разве нельзя просто хорошо провести время?
Кайя подумала о Мег. Она не проводила время хорошо. Когда она поняла, что ее мужья были с ней, нашли ее, она выглядела счастливой. Она выглядела необыкновенной. Кайя могла бы поспорить, что Бек и Киан никогда не говорили Мег, что их отношения не должны длиться вечно. Они никогда не предлагали ей купить красивый дом, когда они с ней расстанутся, потому что они никогда с ней не расстанутся.
– Не думаю, что сейчас подходящее время. – У Кайи защемило сердце.
Лицо Данте стало жестким, линия подбородка заострилась.
– Не пытайся сказать, что тебе не нравится заниматься со мной сексом. Я знаю, что это ложь. Я до сих пор чувствую, как ты сжимала меня.
А Кайя все еще ощущала его прикосновения. Они по-прежнему говорили на двух разных языках, хотели совершенно разных вещей. Ей было легче, когда она чувствовала его мысли, но Данте отключил эту возможность. В последний раз, когда они занимались любовью, она почувствовала, как между ними рухнула стена, а потом он словно захлопнул дверь перед ее носом.
– Мне нравится спаривание. Но мне не нравится, что я чувствую, когда понимаю, что это ненадолго.
Данте расслабился и протянул руки, будто уговаривая.
– И это все? Детка, не волнуйся. Обещаю, все образуется.
Возможно. А возможно и нет.
– Я прожила всю свою жизнь, надеясь, что все образуется. Но ничего не вышло. Просто так ничего не образуется.
Данте улыбнулся ей, приглаживая волосы.
– Конечно, образуется. Все время образовывается. Расслабься, и все будет хорошо. Так или иначе, о тебе позаботятся.
Но Кайя не хотела, чтобы о ней заботились. Она хотела, чтобы ее любили. Возможно, Данте научил ее большему, чем просто получать удовольствие. Если бы несколько недель назад кто-нибудь спросил ее, чего она хочет, она бы ответила, что хочет теплой постели, наестся досыта, и покоя. Данте предлагал ей все это, но теперь Кайя хотела большего. Она была достойна большего.
Его руки легли ей на плечи, успокаивая ее.
– Послушай, возможно, наше будущее уже решено. Судя по нашему подходу к сексу, ты можешь быть беременна.
Детеныш. Малыш. Люди Данте называли их младенцами. Возможно, она беременна, в ее животе рос ребенок. Раньше эта мысль приводила в панику, но сейчас Кайю охватила странная нежность. Она беспокоилась, что стая не примет ее ребенка так же, как не приняла ее саму, но мир теперь стал намного больше. Она и сама стала больше, чем раньше. Кайя могла проложить себе дорогу в этом мире.
А если не сможет, то найдет другой мир. Она никогда не прекратит поиски. Она будет бродить по мирам, пока не найдет место, которому принадлежит.
Она любила Данте.
– Кай, не плачь. – Данте поник.
Она чувствовала, как слезы текли по ее щекам, но он не понимал их причину. Кайя не была грустной, совсем нет. В ее слезах была какая-то радость. Она стала сильнее, и все потому, что любила Данте. Неважно, что он не мог полюбить ее в ответ. Ее любовь к нему делала ее лучше.
Ребенок. Кайя могла бы родить от Данте ребенка. Ребенка, которого можно было бы держать на руках, любить и показывать ему мир. От этой мысли у нее потеплело на сердце. Раньше это пугало ее. Теперь она об этом мечтала. Ребенок с зелеными глазами Данте. Ребенок, которому она могла бы отдать всю свою любовь.
– Кайя, – сказал Данте мучительно тихим голосом. – Я больше не буду. Нам не обязательно снова заниматься любовью, пока мы не пропишем тебе противозачаточные. Если ты действительно не хочешь рисковать, я достану лекарство, которое решит проблему.
Кайя покачала головой. Это было последнее, чего она хотела.
– Не хочу лекарство.
Волчица, сидевшая внутри Кайи, все еще хотела убежать от Данте. Он мог так легко сломить ее, и, вероятно, так бы и сделал, но женщина, которой она становилась, стояла на своем. Если она не будет бороться, то будет ли жалеть об этом? Как бороться за мужчину? И получится ли вообще, если он не захочет быть с ней?
Кайя обняла Данте, приняв решение. Она проведет это время с ним. Сохранит все воспоминания, которые сможет вместить в своем сердце. Когда придет время уходить, она сделает это с достоинством. Не убежит в лес. А найдет дом. И построит свою жизнь.
– Поцелуй меня. – Она подняла лицо к солнцу, как это сделала Мег, когда поняла, что ее мужья рядом. На данный момент Данте был солнцем Кайи.
Он пристально посмотрел на нее, ища ее взгляд.
– Уверена? Я действительно не хочу причинять тебе боль. И никогда, слышишь, не собирался этого делать.
– Почему ты купил меня? – Кайе нужно было знать правду.
Данте слегка покраснел, но крепче сжал ее талию.
– Мне нужна была жена. Ты была первой, кого я нашел.
Она была удобной. С этим можно было смириться. Она тоже кое-что получила от этой сделки. Свою жизнь.
– Но навсегда тебе жена не нужна.
Данте придвинулся ближе к Кайе.
– Проклятье. Я же тебе объяснил. Я без ума от тебя. Просто не думаю, что из меня выйдет хороший муж. Послушай, я же не брошу тебя на произвол судьбы. Мы женаты навсегда. Пути назад нет, но однажды мы, возможно, захотим разойтись. Я не хочу тебе лгать. Я хочу быть счастливым сейчас. Настоящее – это все, что у нас есть.
Да, это так. Настоящее – это все, что у них есть, если Данте этого захочет. Кайя не могла заставить его испытывать к ней те же чувства, что она испытывала к нему. Она не могла заставить его принять ее навсегда. Она могла лишь контролировать то, что было в ее сердце. И хотела лишь одного – Данте. До тех пор, пока они будут вместе.
– Тогда поцелуй меня.
– Я реально от тебя без ума. – лицо Данте сосредоточилось, а на лбу появились морщинки.
Безумие – это не любовь. Даже Кайя это знала.
– Поцелуй меня.
Он наклонил голову, коснувшись губами ее губ.
– Знаю, ты мне не веришь. Я докажу тебе.
Данте обхватил Кайю за ягодицы и приподнял. Она обвила его ногами, когда он подвел ее к ближайшему дереву и прислонил спиной к огромному стволу.
– Боги, надеюсь, мой кузен не околачивается здесь поблизости, – пробормотал Данте, снова завладевая ее губами.
Кайе нравилось, как он целовал ее. Ее никто так не целовал. Она раскрыла рот навстречу его губам. Его язык ласкал ее язык, и она вздохнула. Она была зажата между твердой корой дерева и Данте, но ей не хотелось находиться где-то еще. Когда он целовал ее, они были единственными людьми в мире.
Конечно, когда он кормился ею, когда ее кровь вливалась в его тело, казалось, что они – одно целое. Это ей нравилось больше всего на свете.
Данте прижался к Кайе, упершись эрекцией в ее лоно. Его бедра двигались так, словно не могли удержаться.
– Боги, я хочу тебя. Хочу постоянно, черт возьми. Почему я так сильно тебя хочу?
Он поцеловал ее, завладев ее ртом. Одной рукой Данте обхватил грудь Кайи, лаская соски, и провел губами по ее шее. Там все еще оставались крошечные дырочки от утреннего кормления. Казалось, они быстро затянулись, но заживающие бугорки все еще остались. Данте облизывал их, находя их бесконечно очаровательными.