– Невероятно, – выдохнул Киан.
– Получается, – сказала Мег с явным облегчением в голосе.
Но Данте сосредоточился на Кайе. Его защита была ослаблена, и он позволил ей буквально затопить себя. Его захлестнули ее эмоции. Ей захотелось умереть, когда она увидела, как его проткнули клинком. Ей захотелось лечь рядом с ним и никогда не вставать. Она хотела родить от Данте ребенка. Она так об этом мечтала.
Кайя любила его.
Он увидел себя таким, каким его видела Кайя.
Данте почувствовал, как его рана затянулась, и заставил себя остановиться.
Кайя рухнула на землю.
Данте коснулся ее волос. Она была совершенно истощена, не более того. Он выпил слишком много, но чувствовал, что с ней все будет в порядке, если она отдохнет и будет окружена заботой. Он встал и поднял свою прекрасную, храбрую жену на руки. Она прижалась к нему.
Киан взглянул на Данте.
– До сих пор думаешь с ней расстаться?
– Никогда, – сказал Данте и направился на выход из леса.
Возможно, он не понимал, что произошло, но знал одно.
Он никогда ее не отпустит.
Глава 14
Приняв душ, побрившись и приведя себя в совершенно презентабельный вид, Данте вошел в кабинет своего отца.
Так почему же он почувствовал, что ему здесь не место? В кабинете все было совершенно обычным. Он знал здесь каждый уголок. Большую часть своего детства Данте провел в этом кабинете. Теперь он казался чужим. Все казалось чужим и непривычным, даже одежда на нем.
– Сын, признаться, я не ожидал, что ты так быстро найдешь себе консорта, – улыбнулся отец. А вот фигура отца в дорогом костюме и поношенных ботинках казалась знакомой. – Ты всегда был самым умным ребенком.
Данте подумал о Кайе, спящей в его комнате. Она лежала, свернувшись калачиком, на его большой кровати, где раньше не спала ни одна женщина. Данте всегда возил любовниц в отели или ездил к ним домой. Его жена спала в его постели – в их постели. И он хотел быть рядом с ней, видеть, как она дышит. В его постели Кайя смотрелась правильно.
Он едва не убил ее.
Проклятье. Это было слишком драматично. Он знал, что с ней все будет в порядке, но по-настоящему не успокоился, пока не добрался до деревни своих кузенов, и Фланна не объявила, что с Кайей все в порядке, просто она истощена от потери крови. Она проспала почти сутки, но затем открыла глаза и одарила Данте милейшей улыбкой, прежде чем снова погрузилась в целебный сон. Он забрал свой мотоцикл и отвез их домой, усадив Кайю к себе на колени и не выпуская из объятий. Она прижималась к нему всю дорогу сюда.
– Данте? Ты слышал хоть слово из того, что я сказал?
Данте повернулся к отцу.
– Извини, я думал о другом.
– О ней, да? – усмехнулся отец.
Данте кивнул. Глупо было пытаться скрыть это.
– О ней.
В последнее время он постоянно думал о ней. Кайя стала его навязчивой идеей.
Его отец подошел и встал рядом с ним. Они смотрели на город. Из кабинета Дональда Деллакорта Даллас казался морем зданий, покоящихся на облаках. С такой высоты Данте даже не мог разглядеть землю. Его отцу это нравилось, Данте в этом не сомневался. Дональд был выходцем с ранчо в Западном Техасе, обедневшим членом королевской семьи, достигшим самых вершин общества. Маленьким ребенком Данте не видел земли, пока его не подвезли на авто на воздушной подушке к двери, которая вела к Благому миру. Теперь эта дверь охранялась, и уже много лет никто не проходил через нее, кроме редких политических эмиссаров.
– Правильно, сынок, – отец обнял Данте за плечи. – Она – твой консорт. Мне не терпится принять ее в нашу семью. Домработница сказала, что ей нездоровится.
– Кайя потеряла много крови.
– Она ранена? Что случилось?
– Я случился, – ответил Данте. При воспоминании об этом у него возникло странное чувство вины и гордости, будто две части души Данте были не в ладах из-за этого инцидента. – Я был ранен. А Кайя меня исцелила.
Отец опустил руку.
– Почему? Что, черт возьми, произошло? Ты подрался? На турнире?
Данте поднял руки вверх. Если не остановить отца, то отовсюду сбегутся врачи.
– Я в порядке. И с Кайей все в порядке. На нас напали на рынке и все. Торин наконец-то объявился. Думаю, этот мерзавец понял, что Бек и Киан не планируют просто так умирать.
Дональд слегка побледнел.
– Торин напал на рынок?
– Насколько я могу судить, он послал наемников атаковать мир беженцев. Какие-то недоумки из обедневших королевских семей сформировали собственную армию и хотят, чтобы торговля возобновилась полным ходом.
По напряженному взгляду отца Данте понял, что ему не нравится эта тема.
– Им нужны консорты. Правительство только об этом и говорит последнее время. Их так мало. Уже целое поколение королевских особ не могут найти себе консортов. Они стареют, и им это не нравится. Ты должен понять, Данте. Членов королевских семей воспитывают в убеждении, что найти консорта – это их право. С консортом мы живем дольше. А без него мы с таким же успехом могли бы быть простолюдинами.
Это была тяжелая правда, но Данте понимал, что отец всего лишь сообщал факты.
– Теперь, когда Бек и Киан обрели силу, возможно, все изменится.
– Не знаю. – Взгляд отца был мрачным. – Думаю, для этого уже слишком поздно.
Данте повернулся и посмотрел отцу прямо в глаза.
– Что ты имеешь в виду?
– Когда твои кузены приедут навестить нас на следующей неделе, я попытаюсь убедить их бежать.
– О чем ты говоришь? Куда, черт возьми, им бежать? Торин уничтожил их деревню! – Это было ужасно. Бек и Киан строили деревню годами, но потребовался всего один день и несколько удачно расставленных электронных зарядов, чтобы разрушить ее. Данте вместе со своими кузенами оплакивал потерю их дома.
– Думаю, им пора отправиться на Землю, сынок.
Эти слова ударили по Данте, словно граната, которая вот-вот взорвется.
– Зачем им отправляться в какой-то захолустный мир, который не связан ни с каким другим?
Существовало несколько дверей в Земной мир, но добраться до них было очень трудно, и немногие на это отваживались. Земля была почти полностью отрезана. По мнению Данте, если его кузены сбегут на Землю, это станет признанием поражения.
– Потому что ситуация меняется. Если правительство решит признать притязания Торина на трон, им придется признать, что Беккет и Киан – мятежники. К наемникам, которые сейчас охотятся за ними, присоединятся все солдаты в каждом мире, которые услышат эту новость.
У Данте внутри все перевернулось. Как это могло случиться?
– Бек и Киан не сбегут.
Они останутся и будут сражаться. Они не бросят свой народ.
Дональд лишь покачал головой и сел за стол.
– Давай поговорим о чем-нибудь более приятном. Разберемся с ситуацией с твоими кузенами, когда придет время. Я знаю, что тебе нужно побыть наедине с консортом, но проект по созданию солнцезащитного крема находится в критическом состоянии. Я хочу, чтобы ты приступил к работе. Химики подготовили формулу и скоро будут готовы к тестированию.
Данте должен был радоваться. Именно по этой причине он и женился. Он изменил всю свою жизнь, чтобы остаться в этом проекте. Теперь он думал только о том, как сохранить жизнь своим кузенам.
– Данте? – Отец наклонился вперед. – С тобой все в порядке?
Нет. С ним было не все в порядке. Он изменился и не был уверен, что ему это нравится. Это был его дом, а он почему-то чувствовал себя не в своей тарелке. Все будет хорошо. Он через многое прошел. Ему нужно было время и пространство, чтобы забыть о том, что случилось в лесу. Это был всего лишь небольшой посттравматический синдром.
С ним все будет в порядке. Он придет в норму.
Он хотел увидеть Кайю.
– Да, все хорошо, – Данте заставил себя улыбнуться. – Правда, немного устал.
Да, потому что едва не умер.
Его отец встал и обошел вокруг стола. Он заключил Данте в медвежьи объятия. Любовь к отцу захлестнула его. Данте обнял его в ответ. Несмотря на их разногласия, он любил старика.
– Я был неправ, когда сказал тебе те слова, Данте. Ты мой мальчик, и я бы никогда тебя не выгнал, – сказал его отец, и Данте захлестнули эмоции. – Ты всегда будешь моим мальчиком.
А затем эмоции стали горько-сладкими, когда он осознал, что оставлял что-то позади. Данте мог бы жить в этом особняке вечно, но он изменился, и его детство безвозвратно ушло. Тридцать лет он был мальчиком Дональда Деллакорта.
А теперь он был мужчиной Кайи.
– Я тоже люблю тебя, пап.
Кайя просыпалась медленно, разум постепенно открывался. Она спала так крепко, что никакие сны ее не тревожили. Только сладкие. Каждый раз, когда она просыпалась, то видела склонившегося над ней Данте. Он оберегал ее, и она знала, что может снова погрузиться в сон.
На этот раз, однако, Данте тут не было. Она открыла глаза, и Данте не держал ее в объятиях и не стоял рядом.
Кайя села в постели, чувствуя себя сильнее, но все еще ощущала приятную слабость во всем теле. Она спасла его. Данте выжил, потому что его поддерживала ее кровь.
Всю свою жизнь она плыла по течению, потому что не знала другого выхода. Пока ее не выгнали из стаи, она не знала, что могла что-то изменить. Она спасла Данте. Она была сильной.
Кайя откинула покрывало, которым была укрыта. Оно было роскошным и мягким, сшитым из какого-то материала, который она никогда раньше не ощущала. Она прикоснулась к ночной рубашке, в которую была одета. Кайя смутно помнила, как Данте надевал на нее рубашку и называл принцессой, когда укладывал спать.
Куда он подевался?
Она оглядела комнату, и в памяти всплыли воспоминания. Комната Данте. Она казалась больше, чем общий дом ее стаи. У Данте были сильные воспоминания об этой комнате. Кайя видела ее, когда он кормился. Но видела такой, какой она была в детстве Данте. Он любил автомобили на воздушной подушке и мотоциклы. Он увлекался гонками, гоночными трассами и был очень разочарован, когда отец не позволил ему участвовать в соревнованиях. Кайя увидела стол, за которым Данте сидел и работал над домашним заданием, когда его заставляли. Он предпочитал играть со своим планшетом. Тот до сих пор лежал на столе.