Возвращаюсь в квартиру, Есения продолжает держать руку под струей воды. И у меня с губ срывается нервный смешок.
– Давай, – я выключаю воду и протягиваю раскрытую ладонь. – Ну?
– Я могу сама.
– Ты умеешь бинтовать порезы одной рукой? – уточняю я.
Девушка отрицательно качает головой и вкладывает свою кисть в мою.
Промакиваю чистым полотенцем воду с пореза, вскрываю бинт и понимаю, что я и двумя руками не умею делать перевязки. Если и сталкивался с ранами, то они были на мне.
– Держи руку ровно.
Засыпаю рану каким-то порошком. На упаковке написано: антибактериальный эффект.
– Я толком ничего не умею, – заявляет Есения. Я поднимаю на нее голову. – Хотя… просто ничего, – смотрит мне в глаза. Взгляд потерянный и… откровенно пьяный. – Я, наверное, должна была сказать об этом заранее.
– Ты сейчас о чем? – уточняю я, не понимая девчонку.
– О-о-о, – растягивает и потом выпаливает: – Сексе. Ты переплатил за меня, – произносит она и хихикает, что приводит меня в больший ступор. – У меня не получается вот все это. Неприятно. И не очень люблю. Секс.
Что она несет?!
– Ну вот такая я, – свободной рукой ведет в сторону. – А… а… асексуальная. Я ничего не чувствую. Мне не нравится.
– Да ты что?! – спрашиваю с наигранным удивлением, но Есения принимает мои эмоции за чистую монету.
– Да, – ей кажется недостаточно только озвучить ответ, она еще и головой машет, а потом морщит нос и говорит едва слышно: – Что ты любишь? – спрашивает и вся краснеет. Лицо. Шея. Но взгляд не отводит. – Мне же надо учиться.
– Помолчи, – произношу я, отвисая.
Давно я не испытывал стыда, а сейчас именно он жжет мне грудь.
Я в тишине заканчиваю обрабатывать и бинтовать рану.
– Спасибо, – шепчет Есения, икая и прикрываясь ладошкой.
– Не за что, – собираю аптечку, искоса поглядывая на девушку.
И что мне сейчас с ней делать? Сказать, чтобы ехала домой? Да она на ногах не стоит. Развезло за пять минут. Хрен знает какие мысли придут в пьяную голову. И тут меня озаряет догадка.
– Ты сегодня ела?
– Я?
– Ты.
– Не помню.
– Ясно. Идем.
– Можно я умоюсь, а то у меня что-то голова кружится?
– Жду на кухне, – отвечаю я коротко.
«Ну что, Зверев, провел приятный вечерок?» – интересуюсь сам у себя, изучая полки пустого холодильника. Можно заказать доставку, но пройдет как минимум час, а Есении нужно поесть прямо сейчас. Начнем с кофе.
– Садись, – я указываю на стул, замечая в дверном проеме девушку. – Пей, – ставлю кружку с кофе. И снова ни слова против. Пьет, морщится от горечи, но не жалуется. – Ты всегда такая?
– А что со мной не так?
Я хмыкаю.
– Ты покорная.
– А нужно по-другому себя вести? – спрашивает на полном серьезе и ждет ответа.
И что ей сказать? Что я мудак и сам не знаю, чего хочу от нее? Что уже не помню, как нужно вести себя вот с такими, как она?.. Я умею потреблять. Брать, что хочу. Это просто.
– Сегодня ты остаешься тут, – я встаю из-за стола. – Скоро привезут еду, – сообщаю я. – Завтра с утра поедешь домой.
Есения странно смотри на меня, чувствуется во взгляде, что она сейчас ляпнет что-то и мне это ни хрена не понравится.
– То есть этот вечер ты мне не засчитаешь?
Не ошибся.
– Засчитаю, – отвечаю и выхожу на балкон.
Одна сигарета, вторая, третья… Во рту жуткая горечь, а я подкуриваю следующую. Не затягиваюсь, просто держу в руках.
За спиной тактичный стук. Я поворачиваюсь. Есения приоткрывает прозрачную створку.
– В дверь звонят.
Я забираю пакеты у курьера, несу их на кухню.
– Ешь, – выставляю контейнеры.
– А ты? – спрашивает Есения.
– И я буду.
Мы едим молча. Чтобы не гонять одни и те же мысли, включаю телевизор и отвлекаюсь на фильм.
Есения доедает, но не встает из-за стола. Крутит в руках пустой стакан из-под сока, зевает, поглядывая на меня.
– Ложись спать, – говорю я, не поворачивая голову. – Следующая комната за гостиной. Не ошибешься, больше спален тут нет.
Девушка уходит.
Я с грохотом отодвигаю от себя тарелку и беру в руки телефон. На экране непрочитанное СМС.
«Позвони».
Сизову неймется.
Набираю номер, долгие гудки.
– О, я думал, ты уже спишь, – Слава старается перекричать музыку. – Ну как у тебя дела?
– Чего ты хотел? – спрашиваю я, растирая лицо ладонью.
– Я не успел рассказать самое интересное про Кузьмину, – орет он.
– Удиви, – хмыкаю я.
– Ее парень работает на тебя, – с садистским удовольствием сообщает Сизов.
– И что?
– Да ничего, думал тебе будет интересно.
– Ты ошибся, – отвечаю я.
– Да?! Ну ладно. Тебя ждать?
– Нет. Я уже дома, – вру.
– Ляле привет, – орет Сизов.
– Передам, – я сбрасываю вызов.
Глава 12. Есения
Я просыпаюсь от жажды и головной боли. Никогда в жизни я еще так не хотела пить, а лучше сразу умереть.
– М-м-м, – обхватываю голову руками. Вот-вот точно расколется на две части. – Женя, – шепчу чужим голосом. – Жень, принеси мне воды.
Я шарю ладонью по кровати, распахиваю глаза от ужаса. Под моими пальцами атласная гладь. Я не в своей постели… Воспоминания вечера наваливаются на меня разом. Сколько же лишнего я наговорила Зверю! Желание умереть становится только сильнее…
– Госпо-о-оди, – произношу одними губами. Мне страшно повернуть голову и увидеть хозяина шелковых простыней рядом с собой.
Слава богу, я в спальне одна. Подушка на второй половине кровати не примята, как и простыня. Не представляю, что бы я сейчас чувствовала, если бы проснулась в одной кровати со Зверем.
Я резко сажусь и жалею об этом. Мир вокруг меня лихо крутится.
– О ужас, – закрываю глаза на секундочку и надеваю джинсы. Я вспоминаю, как долго раздумывала, ложиться спать прямо в одежде или нет. Боялась, что мужчина все же придет ко мне. А сейчас улыбаюсь своим мыслям. Он же четко сказал о своей неприязни к пьяным женщинам.
Из спальни я выхожу, умыв лицо и хорошенько напившись холодной воды. В квартире витает запах яичницы и жареного бекона. Желудок жалобно урчит, и я направляюсь в кухню. К аромату еды прибавляется звук кофемашины и ритмичная мелодия.
– Садись, я тороплюсь, – произносит Зверь.
Если он был готов к моему появлению, то я откровенно растерялась. Сегодня я не узнавала его, вроде такой, каким привыкла его видеть: немногословный, властный, грубый, но все равно другой. Или так кажется из-за того, что мы находимся не в стенах клуба, а в домашней обстановке. И я могу рассмотреть в нем обычного человека, что может приготовить завтрак.
Мужчина вытирает руки, швыряет полотенце к раковине, указывает ладонью на стул.
– Обезболивающее, – рядом с моей тарелкой падает серебристый блистер.
Зверь не смотрит на меня. Ест, параллельно переписываясь с кем-то. Допивает кофе, бросает грязную посуду в раковину.
– Доедай, через десять минут выходим. Я тебя довезу, – сообщает строго.
– Я могу сама добраться домой, – отвечаю я.
– Не можешь, – бросает через плечо.
– Оставь, – произносит, переодевшись и застав меня у раковины. В благодарность за заботу я пыталась вымыть посуду назабинтованной рукой. – Время, – в очередной раз торопит меня.
Теперь он выглядит как тот Зверь, с которым я столкнулась в «Элите». Темная рубашка и темные брюки, серебристые массивные часы на запястье, тяжелый взгляд, от которого мурашки бегут по коже.
В лифте я смотрю на отражение в хромированной поверхности и усмехаюсь. Рядом с мужчиной я смотрюсь так… так… Да никак. Со стороны нас можно принять за двух людей, случайно решивших воспользоваться лифтом в одно время. Он – явно успешный, не бедный, знающий цену себе и окружающим. И просто я. Есения Кузнецова – официантка с неоконченным высшим образованием и полным отсутствием амбиций.
Зверь первым покидает кабинку и идет, не интересуясь, иду ли я за ним следом.
А если я отстану или сверну, он заметит?..
– Машина там.
Все же помнит обо мне.
В салоне автомобиля пахнет терпкой туалетной водой и табаком. Эта смесь отпечаталась в моей голове и теперь плотно ассоциируется с Марком Борисовичем Зверевым, что купил меня от скуки.
Сев на сиденье, я с головой погружаюсь в омут. Наша близость сейчас нервирует даже больше, чем когда мы находились в лифте, а я всего лишь допустила мысль, что мне нравится эта поездка. Приятно сидеть рядом и наблюдать за тем, как мужчина управляет автомобилем. Красивый и без сомнения сильный мужчина. Его взгляд сосредоточен на дороге, крупные ладони скользят по обмотке руля лениво, без суеты и лишних движений. Автомобиль двигается плавно, без рывков и резких торможений, повинуется желаниям своего хозяина. Так буду повиноваться и я…
– Что? – спрашивает Зверь, поймав меня за разглядыванием.
– Ничего, – отвечаю я, отворачиваясь к окну. Меня не удивил тот факт, что он знает адрес, по которому я проживаю. Подозреваю, Марк Борисович знает обо мне намного больше, чем я о нем. – Не надо заезжать во двор.
Он игнорирует мою просьбу, сворачивает в арку и медленно катится вдоль дома.
– Какой подъезд? – уточняет, бросив на меня хмурый взгляд.
– Тот.
Автомобиль останавливается, и я наконец смогу покинуть его. Вдохнуть свежий воздух и избавиться от запаха Зверя в моих легких, отравляющего не хуже яда.
– На каком этаже ты живешь? – спрашивает, склонившись к лобовому стеклу.
– На втором. Это наши окна, – я указываю пальцем.
Мужчина хмыкает, заинтересованно осматривает двор.
– Иди, – произносит грубо, словно вспомнив, что должен вести себя как засранец. – Я скоро позвоню.
Я не должна чувствовать обиду – игрушки не обижаются. Но именно она сейчас жжет мои глаза. Не прощаясь, я покидаю салон и спешу скрыться за подъездной дверью. Спрятаться и не показать редких слез. «Привыкай, Есения. Привыкай. Так будет и дальше. Так будет всегда, пока Зверь не отпустит тебя», – пытаюсь уговорить себя. Я ведь, глупая, увидела в нем человека. Но я ошиблась. Зверь всегда остается зверем. Его нельзя приручить. Нет! Так думают только наивные дурочки. И я одна из них, раз решила так. Вчера он не тронул меня лишь из брезгливости.