– Я знаю, – ответил братишка, нахмурившись. – А Марк мне нравится, – добавил он неожиданно. – Он точно лучше Жени.
– Мы его не знаем, Гор.
– Он пригласил нас к себе пожить, разве так делают плохие люди? Он не делает вид, что меня не существует, и не называет пацаном, – Егор приводил аргументы.
– Я тебя поняла, – произнесла я, не желая спорить с братом.
Я отчасти его понимала, мне и самой хотелось оказаться за спиной того, кто тебя любит и бережет. Знать, что ты под защитой.
Но братишка решил продолжить разговор.
– Ты ему нравишься, – произнес он деловито. – Марку.
– Егор, не говори глупостей, – я заозиралась в поисках, чем бы занять руки, и принялась взбивать подушку.
– Я не вру. Он сам мне сказал.
– Что? – спросила я, подняв взгляд на брата.
– Марк мне сказал, что ты ему нравишься, и поэтому он хочет нам помочь.
– Так, – я поднялась на ноги. – Мне пора на обучение. Не забывай про школу.
– Забудешь про нее, – буркнул Егор.
Глупость какая-то! Не верю, что Зверев мог сказать подобное. Кажется, Егор увидел в мужчине… старшего брата. Не хватало, чтобы он еще раз разочаровался в жизни и во взрослых.
– Есения, – Ирина поймала меня у лестницы, – Марк Борисович просил вам передать ключи. Этот от уличной двери. Этот от дома, – пояснила она.
– Спасибо. А Марк Борисович уже уехал, да?
– Да, сразу как позавтракал, – сообщила мне женщина.
Четвертый день обучения в «Милице» подходил к концу, а я, кажется, не продвинулась ни на шаг. Только и могла, что принести кофе и позже убрать пустую чашку. Также не было проблем с оплатой услуг и записью, если клиентка знала название процедуры или имя специалиста. Но если просили посоветовать или что-то уточнить, я сразу же впадала в ступор, откровенно плавая в неизвестных мне названиях масок, пилингов и разновидностях педикюра.
– Еся?.. Есения, – мне послышался голос подруги. Я обернулась. – Привет, – произнесла Ната, покидая кабинет массажа.
– Привет, – ответила я скованно.
– Не узнала тебя сразу, да и не ожидала увидеть здесь. Как вы? – Колосова не спешила прощаться. И, кажется, совсем не обижалась на мои холодные СМС и отказы встретиться.
– Мы хорошо. Нат, мне нужно работать.
Я еще помнила злые слова Сергея Дмитриевича и его обещания.
– Да стой же, – подруга поймала меня за локоть. – Это из-за отца, да? – спросила она, точно попадая в цель. – Из-за него ты перестала со мной общаться?
– Не выдумывай, – ответила я. – Мне и правда нужно работать. Извини. Я прохожу стажировку и не хочу, чтобы отказали в месте.
– Если что, я скажу, что попросила тебя принести кофе, – Ната потащила меня за ширму из позолоченного сухоцвета. – Как Егор, я знаю. Мы созваниваемся чуть ли не каждый день. А ты-то как?
Слова Наты для меня стали сюрпризом.
– Нормально, – ответила я.
– Ну что ты врешь?! – недовольно фыркнула Ната. – Я знаю про тетку и про ваших подселенцев. Если хочешь, давай что-нибудь придумаем вместе? Сходим к нашему юристу.
– Нет-нет, ничего не нужно, Нат.
Девушка недовольно скуксила лицо.
– Но как же?..
– Мне уже обещали помочь, – я опустила взгляд на поднос в своих руках.
– Хватит юлить. Не говори, что отец не угрожал тебе. Как же он меня достал со своей заботой. Что он обещал сделать? Есь! Ты думаешь, я не понимаю, почему ты не берешь трубку? Говори уже!
– Сергей Дмитриевич обещал, что у меня отберут Егора. А я не могу этого допустить – произнесла я.
Признание мне стоило настоящих усилий. Но я больше не могла играть в молчанку и обижать единственного человека, что поддерживал меня после гибели родителей.
– Только не говори, что мы виделись.
– Что?! – воскликнула Ната. – Серьезно? Он так сказал?! Хотя чему я удивляюсь? Он никого не считает за людей. Орет, рычит, приказывает. Мама плачет по ночам. Я думаю, у него уже давно есть любовница, – высказала предположение подруга. – Зачем только мучает маму? Сказал бы правду и ушел. Нет, продолжает играть в семью.
А растерянно взглянула по сторонам, пытаясь найти возможность избежать продолжения разговора.
– Нат, мне правда пора. Я была рада тебя видеть. Прости, но меня зовут.
Как ей смотреть в глаза, зная правду?..
Подруга осторожно обняла меня, чтобы не опрокинуть пустые чашки из-под кофе.
– Бери трубку, хорошо? Просто поболтаем. Возьмешь? – она не отпускала мое предплечье.
– Возьму.
– А насчет помощи я говорила серьезно.
– Спасибо. Но мне пообещали разобраться во всем.
– Не врешь?
– Нет, – ответила я, пытаясь искренне улыбнуться.
– До встречи.
– До встречи, – попрощалась я и поспешила скрыться за дверью подсобного помещения.
Возвращаться в дом Зверева было волнительно. На подъезде к коттеджному поселку я была единственным пассажиром в автобусе. Видимо, никто из жильцов больше не ездит на общественном транспорте. Что неудивительно. При таких замках у людей должны быть деньги на автомобиль.
Неопрятно одетую женщину я заметила, только свернув в нужный мне проулок. Та прохаживалась вдоль дороги и пыталась что-то рассмотреть на территории.
– Добрый день, – произнесла я, приблизившись. – Вы пришли к кому-то? – спросила я, вынимая из сумки ключи от двери.
– А ты новенькая поломойка Марка? – спросила она агрессивно, обдавая меня парами алкоголя.
– Что? Нет, – я покачала отрицательно головой.
– Неужели бабу завел, а что тогда пешком? С деньгами худо?.. Заткнись! – рявкнула она на собаку.
– Извините, я не понимаю, о чем вы говорите. Пропустите, пожалуйста.
– Ну-ка дай ключи, – она протянула руку.
– Не дам, – ответила я и бросила связку на дно сумки.
– Дай, говорю, – женщина двинулась на меня. – Я только поговорю с это стервой неблагодарной и уйду.
– Да не дам я вам ключи. Я не знаю, кто вы, – я крепче сжала ремешок сумки.
– Мать я той сучки, что променяла меня на деньги. Мать родную на деньги! – она хлопнула себя по засаленной куртке в районе груди. – Куда мне до братика любимого?.. Стыдно ей со мной, видишь ли, жить было.
– Извините, я вас совсем не понимаю. Если вы знаете Марка Борисовича, так позвоните ему.
Женщина хрипло рассмеялась.
– Марк Борисович. Это ты его так называй, а для меня он просто Марк, ясно?
– Ясно, – ответила я, совершенно не зная, как мне поступить. Если я вновь достану ключи, она попытается у меня их забрать, может, не даст войти или войдет на территорию, где заходится лаем собака. – Давайте я ему позвоню, – предложила я.
– Ну звони, – согласилась женщина, подняв глаза и стирая следы туши под ними. – Опять потекла, – фыркнула.
– Бывает так, – произнесла я, набирая номер.
– Да, Есения, – произнес мужской голос после двух продолжительных гудка. – Что-то случилось?
– Думаю, да. Я сейчас у ворот, тут женщина, она хочет пройти на территорию, но у нее нет ключей.
– Что за женщина? – напряженно интересуется Зверев.
– Скажи, что Оксана пришла, мать неблагодарной стервы!
– Окс…
Он прервал меня.
– Я слышал, – произнес он зло. – Не впускай ее. Я уже на подъезде к дому. Буду через пять минут, – сбросил вызов.
– Ну что он сказал? – поинтересовалась незваная гостья и смерила меня нахальным взглядом.
– Будет через пять минут, уже подъезжает.
– Отлично. Я подожду.
– Как хотите, – ответила я и опустила взгляд на экран телефона.
“Три минуты”, – пришло сообщение Зверева.
– Эй! Эй, – окликнула меня женщина, когда я отошла на несколько шагов. – А ты и правда не похожа на поломойку, – я промолчала, не представляя, что можно ответить на услышанное. – Подружка, что ли?
– Вас не должно это волновать, – ответила я.
– А чего ты такая наглая? – она двинулась на меня.
– Я не хотела вас оскорбить, – я отступала.
– Да ладно, ты чего испугалась-то? – спросила она уже мирно. И я поняла причину смены настроения. Из-за поворота показался черный автомобиль. – А вот и мой любимый племянничек пожаловал.
Глава 21. Есения
Автомобиль резко затормозил напротив высоких ворот, и тут же распахнулась водительская дверь.
– Мари-и-ик, – протянула женщина, раскидывая руки для объятий. – Как давно мы с тобой не виделись. Ты не забыл свою тетку?
Зверев смотрел мне в глаза, позволяя родственнице себя обнять.
– Зачем ты пришла? – он отвернулся и спросил недружелюбно.
– Ну как же, – женщина улыбалась широко и заискивающе, – хотела с вами повидаться. Доченьку пришла навестить. Кровиночку мою.
– Лизы нет дома.
– Ну что ж ты врешь. Я ее видела вон в том окне, – она указала на второй этаж.
Зверев проследил за рукой, вернулся взглядом к своей тете и спросил холодно:
– Сколько дать?
– Ну что ты так обо мне плохо думаешь? Я с дочерью пришла повидаться. А ты все опять меняешь на деньги. Испортили тебя они.
– Слушай, – со словами он угрожающе двинулся на женщину, – давай ты не будешь ломать комедию. Ты приходишь лишь за деньгами. Дочь тебе не всаралась уже лет как десять. Тысячи хватит? – мужчина полез в карман пальто.
– Тысячи? Да я за такси столько заплатила, чтоб сюда добраться.
– А это меня не должно волновать, – он протянул купюру.
– Это ты хочешь откупиться от меня своей паршивой тыщей? Да ты у меня дочь забрал, козел!
Мужчина зло рассмеялся, вскидывая руки.
– Ну вот, наконец мы пришли к обычной манере общения.
– Да я тебя засужу! Ты! – женщина прямо подпрыгнула от возмущения и вскинула указательный палец к лицу. – Ты украл у меня дочь! Да я заявление в полицию напишу, – перешла она к угрозам. – Тебя посадят за похищение.
– Что ты несешь, Оксан? Лизе скоро девятнадцать. Она совершеннолетняя и может жить, где ей хочется.
– Да ты забрал ее еще ребенком.
– Послушай, – теперь мужчина походил на себя прежнего. На Зверя. – Пока я ее одевал, кормил и учил, ты пила и что-то не сильно переживала о том, что я лишил тебя ребенка. Хотя были минуты просветления, когда ты появлялась… чтобы взять у Лизы что-то из ценных вещей. Так что захлопни свой рот и проваливай, – он сунул в женские руки смятую купюру.