– Ну что мало-то так, а? Мы же с тобой родня. И ты никогда не был жадным.
– Да ты что? – Зверев усмехнулся и протянул еще несколько купюр своей тете. – Проваливай.
Сложив ладони у груди, та благодарила и пятилась, поглядывая через плечо. Кажется, ее кто-то ждал через несколько домов от нас.
– Дай бог тебе здоровья. Дай бог, милый мой. Молиться за тебя буду. Ты хороший человек.
– Пошла вон! – мужчина рыкнул, нервным жестом поправляя воротник пальто и переключая свое внимание на меня. – Почему ты еще здесь?
Все это время я стояла у калитки и, к своему стыду, слышала каждое слово.
– Я… я побоялась… – я попыталась оправдаться.
– Иди в дом, – произнес он.
– Там собака, – пояснила я.
Зверев закрыл автомобиль и подошел ко мне.
– Ключи достань, мои в машине. Фу, Рекс, свои, – одернул лающего пса.
– Вот, – я протянула связку.
Я словно вновь вернулась в вечер нашего знакомства. Мужчина походил на разъяренного хищника. Он казался опасным, даже безумным. Его резкие движения пугали.
– Иди, Рекс не тронет, – слова были больше похожи на приказ.
Как только Зверев приехал, нужно было уйти и не слушать семейную склоку. Теперь он разозлился на меня.
– Спасибо, – ответила я, входя на территорию.
Лизу я встретила на крыльце дома. В наспех накинутом пальто поверх домашнего платья и пушистых белоснежных тапках. Она спускалась по ступеням, не поднимая голову, смотря только себе под ноги.
– Привет, – поздоровалась со мной тихо и побежала к воротам. – Она ушла?
Я обернулась, перед тем как войти в дом.
– Ушла, – ответил мужчина, приобнимая сестру.
Хоть Егор и Лиза познакомились еще днем, ужин проходил в молчании и напряжении. Очень хотелось исправить как-то сложившуюся ситуацию. Чувство стыда не покидало. Ведь меня не должно было быть при разговоре Марка и его тети. Я просто представляла, что он сейчас чувствует. Совсем недавно и я была на его месте. А он мужчина… сильный и гордый мужчина.
Я не осмелилась завести разговор и извиниться во время еды. Вряд ли бы Лизе понравилось упоминание о ее неблагополучной матери от совершенно чужих людей. Девушка скрывала за распущенными волосами припухшее лицо и покрасневшие глаза. Она первой встала из-за стола, отнесла тарелку на кухню и пожелала всем спокойной ночи. Вслед за ней ушел и хозяин дома.
– Я тоже пойду спать, – произнес Егорка. – До завтра.
– До завтра. Оставь, я отнесу, – ответила я и осталась одна.
Ирина ушла незадолго до ужина и попросила просто убрать грязную посуду в раковину, а она завтра придет и все помоет. Я поступила именно так, как меня попросила помощница. Хватит на сегодня глупых поступков. Да и на ближайшие дни тоже.
На второй этаж я поднялась с намерением извиниться. Подошла к чужой спальне и заглянула в приоткрытую дверь.
– Марк, – позвала я. – Ты… ты тут?
Я с интересом осматривала мужскую комнату. Она чем-то напоминала квартиру, в который мы были. Но не такая холодная и пустая. Кровать, комод, кресло – все то же. Но здесь были и личные вещи.
– Марк, – я уже хотела уйти, как появился хозяин комнаты вместе с клубами пара.
Он был практически обнажен и, кажется, не заметил меня, активно растирая влажные волосы полотенцем. Я скользнула взглядом по его широким плечам. На коже блестели капли воды, привлекая мое внимание к груди и, словно высеченным из камня, кубикам пресса.
Застыв, я судорожно сглотнула, уставившись на повязанное вокруг его бедер полотенце.
Я же уже видела мужчину голым в «Элите», и не просто обнаженным, а…
– Есения? – голос Зверева вмешался в мои мысли.
– А… – я подняла взгляд к мужскому лицу.
– Ты что-то хотела?
– Не думаю… – ответила я, отступая.
– Ты уверена? – спросил он у меня с насмешкой.
– Не совсем…
Мужчина перестал вытирать голову, скомкал полотенце в руках и произнес:
– Прекрати, Есения, мы взрослые люди. Если ты пришла ко мне, значит, хотела поговорить. Так говори, только дверь закрой.
– Я… – я облизала пересохшие губы, посмотрела за спину. До двери оставалось пару шагов.
– Это уже смешно, – он быстрым шагом прошел мимо меня и толкнул створку. – Говори.
Мне стоило огромных усилий не отшатнуться. Зверев не вернулся к кровати, стоял в нескольких шагах от меня, вернее, нависал надо мной. В домашней обуви без каблука наша разница в росте была огромной.
– Я пришла извиниться, – произнесла я, набравшись смелости.
– За что же?
– Мне не нужно было подслушивать твой разговор с тетей.
Зверев хмыкнул.
– Родных не выбирают.
– Да, – согласилась я. – Но все равно мне не нужно было…
– Прекрати, – он меня оборвал. – Нельзя быть такой, Есения.
– Какой? – спросила я настороженно, испугавшись тона мужчины.
– Вот такой, – он вскинул ладонь, указывая на меня. – Ты не выживешь, если продолжишь пытаться быть для всех хорошей.
– Я не пытаюсь, – я принялась отрицать. – Да и что в этом плохого? Не знала, что быть хорошим человеком и попросить прощения стало неправильным, – я больше не прятала взгляд, смотрела прямо в непроглядную черноту глаз напротив.
Зверев нервно дернул головой.
– Не все этого достойны, так ясно?
– Мне не нужно было извиняться перед тобой? – спросила я немного зло и одновременно обиженно.
– Я не хочу, чтобы ты это делала перед другими, Есения, – ответил, не раздумывая, касаясь моего лица.
Я замерла.
Мужские пальцы гладили мои скулы, спустились к шее, обхватили затылок и потянули – вынуждали сделать шаг вперед.
Я повиновалась. Приблизилась.
– Если ты хочешь сбежать, сейчас самое время. Как ты бежала из «Элиты» из-за меня.
– На это были другие причины, – я упрямо покачала головой.
– Ты не умеешь врать, Есения.
Нас разделяли ничтожные миллиметры, и я ощущала жар чужого тела.
– Я не вру, – ответила я, словно загипнотизированная.
Я не могла оторвать взгляд от мужского лица.
– Так почему ты ушла?
– Потому что… Потому что мне было больно от мысли, что ты…
Я не успела договорить. Не смогла. Зверев заткнул мой болтливый рот поцелуем. Жадным, пожирающим, жутко откровенным. Даже пошлым.
Мужчина таранил мой рот языком, прикусывал губы до легкой боли. Как тогда в квартире.
– Обними меня, – приказал он, целуя лицо и шею. – Обхвати ногами, – звучал следующий приказ, когда крепкие руки подхватили меня и прижали к твердому торсу. – Не дам сбежать, – предупредил Зверев, идя вместе со мной к огромной кровати.
Мои неловкие попытки сопротивляться он не замечает. Или я просто устала прятаться. С первой нашей встречи мужчина, как настоящий хищник, выслеживал меня, находил, и я вновь оказывалась словно под гипнозом. Одурманенная его силой.
Он становится коленями на матрас и медленно опускает меня. Даже сквозь слой одежды я спиной чувствую прохладу покрывала, а животом – жар чужого тела.
Зверев нависает надо, его дыхание тяжелое и шумное.
– Произнеси мое имя, – говорит хрипловатым голосом.
– Зачем?
– Просто произнеси. Я хочу, чтобы ты называла меня по имени в своей голове. Не Зверь и Зверев. Марк, – говорит он.
От вибрации его голоса меня обдает горячей волной. Она скатывается по телу к самому низу живота и отдается приятным спазмом.
– Марк, – повторяю я. – Марк, – повторяю еще раз, совершенно беззащитная перед мужчиной и его желаниями.
Он медленно склоняется к моим губам. Касается их, втягивает и целует уже неторопливо, даже нежно. Совершенно по-другому. Словно в нем уживаются две разные сущности – человека и зверя. Сейчас зверь отступил, и со мной был человек. Но зверь вновь возвращается. Голодный и нетерпеливый.
Его губы блуждают по моей шее, целуют и прикусывают, пока руки собирают футболку к горлу, обнажая меня. Я помогаю снять ее, привстаю и тут же откидываюсь на спину, борюсь с желанием прикрыться.
– Не нужно, – Марк комментирует мое желание. Но для меня это ново. Вот так лежать перед мужчиной и ждать, пока он рассмотрит тебя. – Ты ох… очень красивая, – говорит и одновременно накрывает ладонью грудь, чуть сжимает сосок, и меня словно пробивает током.
Мне не удается сдержать тихий, но все же стон.
– А если так? – шепчет и склоняется. Втягивает сосок и начинает массировать его языком.
– А-а-а, – выдыхаю я, теряясь в совершенно незнакомых ощущениях.
В моей жизни был лишь один сексуальный партнер, и Женя никогда не делал ничего подобного. Его прикосновения были никакими или неприятными и болезненными, я не испытывала и сотой части того возбуждения и удовольствия, что испытываю сейчас.
– Нравится? – зачем-то уточняет мужчина, переключаясь на вторую грудь.
Я прикусываю губу, чтобы не выдать себя громким стоном.
– Нравится? – спрашивает прикусывая. – Не надо молчать, – щекочет горячим дыханием кожу. – Нужно говорить своему мужчине, что приятно, а что нет.
Мое затуманенное сознание цепляется за фразу «своему мужчине».
– Приятно, – выдыхаю я, ощущая, как от стыда горят щеки.
– Что же он с тобой делал?.. – Марк роняет зло.
– Кто? – я тут же спрашиваю.
Он оставляет вопрос без ответа, вновь целует в губы, не переставая ласкать грудь. В какой-то момент мне перестает хватать воздуха, я отстраняюсь и вдыхаю, а мужская ладонь ловко ныряет под резинку моих штанов, приспускает их до середины бедра вместе с трусиками, чуть разводит ноги и касается.
Прикосновение застает меня на вдохе, и я захлебываюсь воздухом, выгибаясь в сильных руках.
– Черт, – рычит мужчина. – Нет, мы уже это проходили, – он убирает руку и отталкивается от постели.
Полотенце сползает с бедер, открывая мне эрегированный член. Я смотрю на него как завороженная. Чего никогда себе не позволяла прежде. Мощный, с крупной головкой и каплей влаги на ней. Я невольно сглатываю и наблюдая за тем, как Марк разрывает упаковку с презервативом. Он раскатывает его по члену быстрыми движениями и поднимает взгляд на меня.