– Присаживайся, – говорит Ольга Сергеевна.
Предложения сесть я не ожидала, но тут же им воспользовалась.
– Если вы хотите поговорить о том, что было в комнате, то я ничего не видела, – заверяю я спутанно.
– Помолчи, Есения.
Я плотно сжимаю губы.
– Ты сейчас быстро идешь переодеваться и…
Я не даю договорить:
– Ольга Сергеевна, не увольняйте меня, пожалуйста. Я клянусь, что ничего не расскажу тете Марине. Мне очень нужна работа, иначе у меня заберут брата, – ноги не слушаются, но я встаю и подхожу к женщине. – Он не сможет в интернате. Там нет никакого ухода и лечения. А про учебу вообще можно забыть. А он год окончил на твердые четверки. Сам! Понимаете? Без репетиторов. Сам учился, я почти не помогала, – из моих глаз катятся слезы. – Он сможет поступить в техникум, мы уже присматриваем профессии, что будут ему по плечу…
– Егор в больнице, – припечатывает Ольга Сергеевна. – Мне звонили и сообщили об этом, поэтому я тебя вызвала.
Я глупо таращусь на управляющую.
– Что? – спрашиваю тихо. – Что с ним случилось?! – наконец до меня доходит смысл сказанных слов.
– Я не знаю, – женщина подталкивает меня к диванчику и настойчиво усаживает.
Так вот зачем мне звонила Ната, а я не ответила. Нужно было принять вызов!
– Сказали, что Егор в хирургии, – Ольга Сергеевна подает мне стакан с водой.
– Как в хирургии? – спрашиваю я. – Ему еще рано, операция запланирована только через три месяца. А в какой он больнице? – наконец я задаю нужный вопрос, на который смогу получить ответ.
В свободную руку управляющая вкладывает лист бумаги с номером больницы и адресом. Я узнаю цифры. Именно там два года назад спасали Егорку.
– Иди, – Ольга Сергеевна подталкивает меня к выходу. – Отзвонись и скажи, что со сменами. Чтобы я успела найти тебе замену.
Я благодарю и обещаю обязательно позвонить, как только что-то станет ясно.
На ходу развязываю передник, влетаю в раздевалку и сбрасываю туфли. Не снимаю форму клуба – меняю только обувь.
Телефон молчит на металлической полке. Черный, пугающий. Мне страшно взять его в руки. Егор – самый родной и близкий человек. Если с ним что-то случится, я… я этого не переживу.
Экран в моих руках оживает, я вздрагиваю. Приходит СМС от мобильного оператора. Снимаю блокировку. Пять пропущенных от Наты и ни одного от брата. «Значит, не в состоянии позвонить… или забыл телефон дома», – успокаиваю себя.
На ходу вызываю такси. Ничего не слышу и не вижу вокруг. Вырываюсь в яркую жару, не успеваю пройти и двух шагов, как ощущаю болезненный захват на своем плече.
– Нужно поговорить, – требует мужской голос.
– Я тороплюсь, – отвечаю я, поднимая взгляд на отца Наты.
Мужчина выглядит так, как я привыкла его видеть. Одетый в деловой костюм, обязательно темный с белоснежной рубашкой, очки в золотистой оправе, с телефоном в руке. Казалось, что Сергей Дмитриевич не расстается с ним даже ночью.
– Задержишься, – отвечает грубо.
– Я правда тороплюсь, – у проезда паркуется такси, а в моей руке телефон издает звук принятого СМС. – Егор в…
Мужчина меня обрывает, дергает с силой, от чего я пошатываюсь.
– Разговор не займет больше двух минут, – произносит он.
– Я…
Он вновь меня обрывает:
– Замолчала и внимательно выслушала, – приказывает Сергей Дмитриевич. – То, что ты сегодня видела, останется строго между нами.
– В этом можете не сомневаться. Я и слова не скажу тете Марине, – заверяю я, пытаясь вытянуть запястье из захвата. Больно.
– Плевать я на нее хотел, – зло шепчет он. – Меня волнует Наташа. Чтобы ни слова ей о клубе! – склоняется низко.
– Х-хорошо, – я запинаюсь, впервые слыша столько злобы и ненависти в голосе человека.
– Ни слова об Ольге! Ты вообще меня нигде не встречала за пределами нашей квартиры. Тебе ясно?
– Более чем, – отвечаю я и отвожу взгляд, а мужчина продолжает говорить:
– Одно твое слово – и ты можешь забыть о наших подачках. Я больше не позволю заниматься Наташе благотворительностью. А сейчас смотрю на нее сквозь пальцы. Дочь и раньше имела тягу к больным и хромым, таскала меня по приютам и заставляла покупать корм и прочую дрянь.
– Я никогда ничего не просила у вашей дочери, – произношу я, смотря себе под ноги.
– А ее и просить не нужно. Такая же, как мать! Мягкосердечная! Садись на шею и поезжай.
– Я вас поняла, – отвечаю я, глотая слезы и стараясь не расплакаться. – Наташе я ничего не скажу, но не из-за ваших слов. Не хочу, чтобы она разочаровывалась в отце, – цежу я сквозь зубы.
Мужчина хмыкает.
– Поговори еще, пигалица.
– А то что? – в наш разговор вступает третий участник.
Для Сергея Дмитриевича, как и для меня, приближение Зверя оказалось сюрпризом.
Он делает два больших шага и разделяет нас.
Я ощущаю, как пальцы, сжимающие мое запястье, ослабляют хватку, кровь болезненно приливает к кисти.
– Не лезь, – произносит отец Наты.
Я не вижу лица Зверя, только его спину. Он чуть поворачивает голову и легким кивком указывает мне.
– В машину сядь. Нужно договорить.
– Вот и нам нужно было с Есенией побеседовать, а ты влез, Зверев.
Мысль, что мужчины знакомы, быстро сменяется другой: мне нужно к Егору! В больницу!
Я краем глаза наблюдаю за напряженным разговором и отступаю в сторону такси. Спорящие не смотрят по сторонам, пытаясь доказать друг другу, кто же из них наиболее крут.
В следующий раз я бросаю взгляд в сторону клуба из окна такси.
Отец Наты идет к двери здания, а Зверь с раздражением смотрит на меня.
Я разрываю зрительный контакт и произношу:
– Если можно, побыстрей, пожалуйста, – снимаю блокировку с телефона и нажимаю на вызов.
Мое сердце сбивается с ритма с каждым гудком и каждым мгновением тишины в трубке.
– Наконец-то, – первое, что я слышу от подруги. – Я тебе звонила, звонила…
Ее голос срывается, Ната плачет. Господи, что-то серьезное!
– Что случилось? – спрашиваю я сипло.
– Есь, это я виновата. Я! Есь, прости меня, пожалуйста…
– Ната, я сейчас умру от страха, – признаюсь я. – Что случилось? – повторяю вопрос.
– Я позвонила Егору и позвала его прогуляться, – подруга начинает рассказ. – Есь, но мы часто с Егоркой так гуляли, просто не рассказывали тебе, чтобы не волновать. Ему же скучно… он целыми днями сидит один…
– Он… он жив? – спрашиваю я, ощущая легкое головокружение.
– Да. Конечно! – заверяет Колосова. – Господи, какая я дура, напугала тебя, – бормочет. – Конечно, жив, – произносит уже спокойней. От этих слов дышать становится намного легче, кислород больше не застревает где-то в груди.
– Что случилось? – спрашиваю я в который раз.
– Есь, он упал. Прямо у подъезда. Я сама не поняла, что произошло. Вот стоял, сделал шаг, и его как будто потянули за плечи. Упал на спину.
Я слушаю, погибая в противоречивых эмоциях. На мгновение я ощутила облегчение, когда узнала, что брат жив, а сейчас вновь паника разгоняет сердце.
– Почему он в хирургии? – спрашиваю я.
– Я не знаю, мне ничего не говорят. Я тут. В больнице.
– Я тоже скоро буду, – говорю я, посмотрев в окно.
– Ты только не волнуйся, – голос Наты по-прежнему дрожит. – И прости меня. Я не послушала тебя. Думала, что чересчур опекаешь брата. Это же случайность. Подобное могло произойти и тогда, когда ты была бы рядом.
– Не могло, – отвечаю я зло. – Я бы не допустила!
Я сбрасываю вызов и в этот момент понимаю, как была груба. Вновь снимаю блокировку с экрана телефона, но не перезваниваю. Я не смогу спокойно поговорить с подругой, пока не узнаю, что именно с Егором. Пока не увижу его собственными глазами.
«Прости меня. Я правда не хотела, чтобы так вышло. Это случайность», – СМС приходит, пока я держу телефон в руках.
Я прочла и, повременив, все же решила ответить.
«Я уже выхожу из такси. Скоро увидимся».
Слова без обвинений дались мне не просто.
Как и встреча с подругой на этаже хирургического отделения.
– Меня даже не впустили, – она стоит у закрытой двери. – Вот, – протягивает мне бахилы и халат.
– Спасибо, – отвечаю я, набирая в легкие побольше воздуха.
Глава 6. Зверев Марк
Я точно знал, по какой причине ехал в клуб – отвлечься. Последняя неделя вышла напряженной. Выходных по факту не было, и субботу, и воскресенье я провел в сервисах, где собирали и устанавливали новое оборудование. И если самому не проследить, то точно бы сделали все через задницу. Да и Лиза в очередной раз вынесла мозг. С чувством. Так умеет делать только она. Знает, что ей можно почти все. В рамках разумного, конечно. И что ей опять не так?.. Какая нахрен свобода? Воздуха ей не хватает… самореализации. Устала сидеть в четырех стенах. Душно, скучно… Ну от скуки всегда спасало урезание ежемесячного бюджета. И этот раз не стал исключением. Было достаточно заикнуться, что, возможно, я ее избаловал и стоит ограничить доступ к наличке, как волшебным образом слезы просохли и я услышал привычный ласковый тон. Забыла девчонка, в каком дерьме жила еще пять лет назад. Забыла.
Я оставил автомобиль на парковке и почти достал из пачки сигарету, когда увидел актрису – Есению, а рядом с ней Колосова. Они разговаривали. Ну как разговаривали: девушка смотрела куда-то вниз, вжав в плечи голову, явно хотела уйти. А гондон Сережа наседал.
– Черт с ней, – произнес сам себе.
Видимо, Колосов запал на девчонку с необычным именем, а та решила и с ним набить цену.
Я повернулся к паре спиной и все же достал сигарету, прокрутил ее в пальцах, размял фильтр. Бросил взгляд за спину.
– Блядь, – процедил сквозь зубы, заметив лицо Есении. Неестественно бледное.
Не отводя взгляда от пары, вернул сигарету на место.
Колосов явно перегибал палку. Если он добивался встречи от девчонки, то это уже реально перебор.
Приближаюсь. Слов Есении не разберу, но отчетливо слышу: