– Порода, не модель, – поправил Золотых. – Нет, не общеупотребительная, она использует служебные частоты. Но в уходе она ничем не отличается от гражданских пород. И корм тот же. Кстати, – Золотых оглядел всех присутствующих. – Ни у кого нет корма при себе?
Корм нашелся у офицеров спецназовцев – стандартные европейские упаковки.
– Возьмите, Расмус. Тут и инструкция на упаковке есть. Надеюсь, разберетесь.
– Разберусь. До свидания, генерал! До свидания, господа!
Расмус двинулся к двери; на миг там возникла заминка, когда одного из сибиряков-безопасников неожиданно отстранили в сторону, а в открытую дверь будто бы проскользнул кто-то плохо видимый и почти прозрачный. Но в дальнейшем все прошло без эксцессов: волка вывели из здания и сопроводили до самых ворот, где дожидался желтый экипаж с шашечками. Охранники видели, как Расмус сел рядом с водителем, и как сама собой открылась и потом опять сама собой захлопнулась задняя дверца-надкрылок.
Уличные патрули сообщили, что желтый экипаж поехал в сторону центра, потом свернул на Героглы и покинул Ашгабат в направлении Бикравы.
Когда экипаж отъехал от ворот президентского дворца, Золотых велел немедленно сменить частоты служебной связи между штабистами. На прием и контроль старых частот распорядился посадить специального человека. И только после этого счел возможным продолжить совещание.
Предводитель волков не очень удивился, когда на заднем сидении материализовались Веном, Лоренцо и Капитан.
– Раздолбаи, – процедил он с негодованием. – Кто разрешил? Черт вас дери, кто из вас придумал сопровождать меня?
– Не сердитесь, босс, – попросил Лоренцо. – Как видите, мы затеяли это не зря.
Расмус угрюмо смотрел в окно, демонстративно не оборачиваясь.
– В следующий раз потрудитесь поставить в известность меня, – потребовал он.
– Вы ведь не согласитесь, – уныло предположил Веном.
– Это уже мне решать, – отрезал Расмус.
Водитель на эти разговоры никак не реагировал. Во-первых, разговор велся на языке, которого никто на Земле не знал. За исключением коллег Расмуса. А во-вторых, водитель был глухонемой. Он и пестиков-то касался только изредка, предоставляя экипажу-селектоиду почти полную свободу.
Почти – оставляя за собой только выбор направления.
Одинокого пассажира он подобрал пару часов назад недалеко от Багира. Туда же пассажира и вернуть следовало. Все, включая размер платы, водителю написали на клочке пластика, и клочок этот вместе с обещанными деньгами лежал у водителя заднем в кармане брюк.
– Крым… – пробормотал Коршунович. – Возможно, что и Крым. Все возможно.
– Ну, и как их искать в Крыму? – хмуро поинтересовался Золотых. – Есть какие-нибудь плодотворные идеи?
Коршунович нерешительно пожал плечами:
– Ну, все побережье не прошерстишь. Во всяком случае – быстро. База Варги может быть где угодно, вплоть до закрытой территории на Форосе.
– Погоди, – Золотых задумчиво поскреб недавно выбритый подбородок. – Давай будем последовательны. Какими должна база обладать качествами? Давай разберем это по косточкам.
– Ну, – начал подыгрывать Коршунович, – во-первых, она должна быть довольно просторной, чтобы вместить достаточное количество клонов. Если Варга действительно выращивает армию. Значит, какой-нибудь бункер в горах отпадает. К тому же, клонов нужно будет еще обучать и тренировать. А это трудно делать незаметно.
Золотых кивнул, соглашаясь.
– Санаторий. Или пансионат. Варга мог купить что-нибудь в этом роде.
– Пустующий пансионат в это время года слишком будет бросаться в глаза, – заметил Лутченко с сомнением.
– А кто сказал, что он останется пустующим? Варга не дурак, если он хочет замаскировать свою базу, он постарается, чтобы она не привлекала внимания. А значит, будет делать все, чтобы его пансионат не выделялся на общем фоне, – Золотых говорил, чуть растягивая окончания. Похоже, он размышлял вслух.
– Если у него пансионат, – уточнил Коршунович. – А если что-то иное?
– Вениамин Палыч, – подал голос Шабанеев. – Варге нужно будет кормить свою армию, в этом можно не сомневаться. Можно попытаться проанализировать закупки крымских санаториев и прочих подобных заведений.
– Но их же в Крыму тысячи! – ужаснулся Коршунович.
– Ну и что? – Шабанеева сей факт, казалось, совершенно не смущал. – Наверняка существует общая компьютерная база, потому что централизованные поставки всегда выгоднее и дешевле обходятся, можете мне поверить. Если какой-нибудь пансионат резко увеличил закупку продовольствия, это будет вполне заметно.
– Вот и займись, – посоветовал Золотых. – Я не особо верю, если честно: Варга тоже все понимает и обязательно позаботится, чтобы по таким явным следам его не нашли. Я больше надеюсь, что мы все-таки отследим его путь. Не могли же они переместиться в Крым не оставив ни единого следа? Обязательно их кто-нибудь видел, кто-то им помогал…
Обсудили еще десятка три возможных вариантов выхода на базу Варги. Но сработать суждено было именно варианту Шабанеева, чуть ли не самому первому из предложенных. Спустя без малого месяц. В сентябре.
03: Зона выброса
Умирающее лето лежало на горах и побережье, еще не тронув золотом деревья, но уже уронив в море особенную сентябрьскую синь. Исчезла изнуряющая жара, и даже непременные вечерние комары стали, будто бы, не такими настырными.
Арчи отнял от глаз бинокль и передал соседу – Генриху Штраубе.
Теперь они работали в паре. С Генрихом, разумеется, не с биноклем.
С противоположной стороны, от седловины, крылась вторая двойка, прибалты Юрий и Рихард. Они, наверное, сейчас точно так же рассматривали территорию пансионата в бинокль.
– Вот тебе и санаторий донецкого селектологического центра… – пробормотал Арчи.
Генрих, не отрываясь, глядел в окуляры.
– Не такой уж он и большой. Да и отдыхающие выглядят естественно.
– А отдыхающие, скорее всего, настоящие. Просто они не знают о соседях.
Генрих недоверчиво оторвался от бинокля.
– Интересно, как это реализовано?
Арчи пожал плечами:
– Подземелье, наверное. Там, под горой, можно две Москвы спрятать, и еще для двух Берлинов место останется.
– А как на этот санаторий вышли?
– Официально в нем нынче отдыхает и лечится сто семьдесят три человека, включая детей. С начала лета число отдыхающих колебалось от пятидесяти пяти до двухсот двенадцати. Две недели назад поставки продуктов возросли чуть не впятеро; эксперты говорят, что нынешние объемы рассчитаны приблизительно на тысячу триста человек. Был еще один небольшой скачок, как раз совпадающий по времени с завершением осады Ашгабата. А главное – информация об этом была тщательно замаскирована. Наш Ваня Шабанеев, светлая, надо сказать, голова трахался с ней почти неделю пока раскодировал.
Генрих хмыкнул и снова припал к окулярам.
– Тяжко нам будет, – напророчил он. – Ох, тяжко…
Арчи не ответил. Он тоже плохо представлял – как можно захватить этот санаторий, чтоб и персонал «Чирс» повязать, и никого из посторонних не потерять.
– Чего они тут торчат? В Крыму, и не на море, – спросил Генрих, имея в виду, очевидно, отдыхающих. – Не понимаю я этого.
– Да мало ли, – отозвался Арчи. – Кое-кому море может поперек горла стоять. А тут воздух целебный.
– А то на побережье воздух не целебный…
– И на побережье целебный. Только по-своему. Тут горы, все-таки.
Генрих вернул бинокль Арчи.
– Дорога одна, – сообщил он глубокомысленно. – Но в гору несколько троп уводят. Думаю, тренированный псих на горном велике там проедет. Надо курьеров караулить.
– Надо, – согласился Арчи.
Вскоре они ушли – назад, к трассе, где поджидал экипаж с молчаливым водителем-татарином.
А на следующий день в ближайшем к санаторию поселке, зовущемся Малореченское, в местном магазинчике один из бесчисленных агентов сфотографировал человека, в котором впоследствии опознали Ицхака Шадули. Последние сомнения генерала Золотых истаяли, как ледышка на жаре.
– Кто его снял? – спросил Золотых, рассматривая фотографию маленького седовласого аморфа.
– Постоянный пост в Малореченском. Фамилия соглядатая нужна?
– Нет, – Золотых уронил снимок на стол и помассировал виски. – Что на него есть?
Чеботарев торопливо перетасовал распечатки.
– Так… Ицхак Шадули, семьдесят шесть лет. Выпускник Иерусалимского Биологического Университета. Профессорская степень Сорбонны в области прикладной селектологии. Несколько работ в области… Э-э-э… В области… Инсеметриа… триоа…
– Не можешь прочесть, опусти, – посоветовал Золотых, и Чеботарев благодарно вздохнул.
– Тут слово на полторы строки, – пожаловался Чеботарев. – Составное наверное. В общем, в области наногенной инженерии. До пятидесятых годов жил в Иерусалиме, потом где – неизвестно. Раз в четыре года стабильно появлялся на всемирном конгрессе генетиков; каждый раз читал там свои доклады. Периодически публикует работы в солидных научных журналах; я запросил аналитиков – ни единой работы хотя бы сходной по тематике с выделением волчьего гена не опубликовано. Глобальные проблемы селектологии и наногенетики, ряд фундаментальных исследований по каким-то ключевым вопросам общей биологии. Считается светилом мировой величины. Имеет нескольких учеников, имена которых ничего существенного нашим аналитикам не говорят, место жительства не установлено, двое по разу выезжали с ним на конгрессы и читали свои доклады. Практически все ученики также имеют публикации в научных журналах и, похоже, входят в первую сотню биологов планеты. Я попытался выяснить пути которыми Шадули прибывал на конгрессы – пусто, никаких данных не осталось.
– Шериф видел его на «Чирс», – задумчиво сказал Золотых. – Неужели он с учениками на сорок лет заточил себя? Добровольно?
Чеботарев развел руками: