Южная Атлантика. 52°37' южной широты и 47°49' западной долготы.
Песок искрился в лучах послеполуденного солнца. Раскаленный настолько, что жар ощущался даже через толстую подошву ботинок. Дело было не в аномально теплой погоде на этом жалком клочке суши, невесть откуда взявшемся по среди океана. Нет. Плавилась сама земля. Она сочилась отвратительной магией, искажающей всё чего только касалась. В вихре здешних магических потоков невозможно было ничего почувствовать, нельзя было сосредоточиться и, казалось, если начнешь колдовать – вспыхнешь как спичка, и столь же быстро сгоришь.
Мариус пошатнулся, отступил. Как раз вовремя. На берег набежала очередная волна и с тихим плеском отступила, чтобы вновь вернуться. Будто кто-то пытался расстелить простыню, но никак не получалось. Маг зачарованно наблюдал за стихией, и его это странным образом умиротворило, позволило забыть, за чем они сюда так бесцеремонно вторглись. Сами пожаловали в ловушку, которая просто перемелет в своих жерновах безумия: безжалостно и стремительно, что даже целых костей не останется.
Гаррету с Фенриром повезло меньше. Они стояли по колено в воде, в паре ярдах от него.
– Кому-то стоит поработать над приземлением.
– Скажи спасибо, что нас не высадили посреди океана, – проворчал Маккивер, выбираясь на берег широкими шагами.
Фенрир же злобно посмотрел на мага.
– Ты это специально сделал?
– Я думал, что ты захватил спасательный круг, – равнодушно отозвался Моргот, смахивая с рукава невидимые песчинки.
Он успел увернуться за доли секунды, когда рассвирепевший Фенрир кинулся вперед, подняв брызги. Гаррет в мгновение ока вклинился между ними.
– Эй! Совсем ополоумели?! Нашли время цепляться друг к другу.
– Пора бы уже поставить на место этого завравшегося повесу.
Иногда слова способны вызвать улыбку, радость и даже слезы. Таким умением целиком и полностью владеют талантливые поэты, харизматичные певцы. Тонкая искусная игра, полуулыбки и жесты помогают сплетенным словам дарить людям тепло, или заставить их грустить. Бывает, что слова способны вызвать тревогу – слова перепуганного гонца с дурной вестью, весть о гибели или надвигающейся угрозе редко обрадует. А бывает, что слова способны вызвать злобу. Этим умением владеет каждый третий, а Фенрир в этом деле слыл большим виртуозом. В теле покойного Эдгара у него не получалось выглядеть устрашающе, как бы он не пыжился. Вся его звериная натура издохла, и осталась лишь смертная оболочка.
В воздухе просвистела невидимая плеть… Должна была быть невидимой, но примитивное заклятие непредсказуемо исказилось, хлестнуло огненным хвостом, задело Маккивера, оттолкнув его обратно в воду, и, рассекая, ударило по доставучему псу. Фенрира протащило по песку, жгуты плети обмотались вокруг ног, туловища и запястий, подбираясь к самому горлу. Он хрипел, извивался и ругался на нескольких мертвых языках.
Моргот сбросил пальто, оставаясь в кипельно-белой рубашке и черных брюках – не совсем подходящая одежда для их предприятия, но такие мелочи его мало заботили. Прежде чем схватить недодушенного ликана за грудки, маг хорошенько прошелся кулаком по его носу.
– Из-за тебя и Кхалессы, я лишился самого дорогого, что у меня было. Из-за вашей войны. И теперь, я должен расхлебывать то, с чем вы не справились тысячу лет тому назад. Так что будь добр, просто заткнись!
– Не плохой удар, – обнажив окровавленные зубы, усмехнулся Фенрир, – уважаю.
– Засунь это уважение себе в задницу.
Маг отпустил его, и тот просто рухнул на горячий песок. Перешагнув через ликана он пошел вперед, желая поскорее со всем покончить. На спутников он больше не обращал внимания, не расслышал, что Гаррет сказал Фенриру, когда помог тому подняться.
Он, конечно, вспылил. Эта война касалась их всех, но Проклятый сам нарвался, а Мариус слишком долго копил в себе обиду. Теперь же маг просто шагал, не особо задумываясь над тем, что их там ожидает. Он ощущал удивительное безразличие ко всему происходящему, и был готов принять даже смерть за возвышающимися впереди стенами. Она больше не казалась ему наказанием, напротив – избавлением от того, что терзает душу и мысли, от съедающей сердце тоски.
Когда-то дворец был прекрасен. До того, как провел несколько тысяч лет на морском дне. Стены, покрытые ракушечником, будто пожирали солнечный свет. В руинах, лежащих перед дворцом, не было ничего привлекательного. Старые булыжники, песок, черепки и доски. Острые грани коралловых рифов, многоцветных, переплетающихся между собой подобно жилам единого, бесформенного живого существа. От сырости и соли могло показаться, что они пульсируют. Ни единого зеленого растения, только ошметки сгоревших, дурно пахнущих на солнце, водорослей. Под слоями грязи и ила со дна, что-то блестело и переливалось. Возможно, среди этих разрушенных построек была ювелирная лавка, или драгоценности принесло сюда течением. Кто его знает. Маг даже не остановился, чтобы вытащить на свет древнее, несомненно ценное сокровище, за которое в их обществе отдали бы многое, узнай откуда оно.
Он слышал тяжелые шаги спутников позади, но продолжил путь, не желая их дожидаться. Тишина стояла такая, что казалось ее можно потрогать. Её и парящую тут магию. Чем ближе ко дворцу, тем тяжелее казалась ноша. Мариус с удивлением почувствовал вкус крови на губах. Остановился, запрокинул голову, приложив ладонь к носу. Поравнявшись с ним, Гаррет выглядел не лучше, но ускоренная звериная регенерация спасала положение. А вот Фенрир был совсем плох, и та выволочка на берегу сыграла не в его пользу.
– Что-то здесь не так, – прокряхтел он.
– Мы как на ладони, даже укрыться негде.
– Не от кого прятаться, – Мариус чувствовал, как кровь приливает к голове и стучит по вискам, – мы на этом острове одни… кажется.
Маккивер повел носом, принюхиваясь и недоверчиво щурясь. Здешняя сила дезориентировала Зверя.
– Ведь было сказано: Туда, где все началось… – Фенрир все же подошел ближе, прихрамывая, и воззрился на ступени ведущие ко дворцу. На его лице отразилась неподдельная мука: ни то от воспоминаний, ни то от мыслей, что придется подниматься наверх.
Придется. Мариус сам был не в восторге. Но куда идти? Разве что вернуться тем же путем, каким они сюда и явились?
– Не для вас, для меня! Слова Многоликой предназначались мне! – Ошеломленный догадкой Гаррет повернулся к ним.
– Поясни, – Моргот чувствовал вкус крови во рту.
– Я знаю, где сохранился целый Переход и Демиург сейчас именно там, ждёт, пока ловушка здесь захлопнется. Нельзя снимать защиту, Кхалессе нельзя сюда!
– Поясни.
Фенрир чувствовал себя форменным кретином, повторяя за магом. Но он на самом деле не понял.
– Руины Сармизегетузы.
От магии, некогда связавшей два разума в одном теле, все же был толк. Больше не требовалось ничего объяснять. Место, неподалеку от которого, он сам принял смерть от рук Лазаруса, место, где Гаррет спас мальчишку Рималли и встал на путь стража. Там все закончилось для одного, и началось для другого. Глупостью было считать, что Провидица говорила про остров. Многоликая давно выбрала Маккивера, для него она и загадывала загадки.
Проклятье! Как будто напоследок, нельзя было обойтись без них.
Он только собрался высказать всё, что думает по этому поводу, как земля под ногами дрогнула и раздался гул.
– Убираемся отсюда!
– Ничего не выйдет, мне что-то мешает…
– Да?! А там на берегу у тебя вроде неплохо получалось.
В черных зрачках заклинателя вспыхнула платина.
Земля снова застонала, а море за их спинами вспенилось, как в котле.
– Наверх! Быстро!
Маккивер схватил его за шкирку, как неразумного новорожденного щенка. Ступени под ногами крошились, ходили ходуном, и каждый неосторожный шаг, грозился стать последним. Они вскарабкались наверх, очутились под полуразрушенной аркой, которая некогда служила главным входом в обитель Великих. Фенрир прислонился плечом к стене. Дышал он тяжело и часто, в груди неприятно кололо, в глазах темнело.
– Там!
Пришлось задрать голову и посмотреть куда указывал Мариус. Сквозь разрушенные пролеты лестницы, он увидел слабое индиговое мерцание. То и была защита, надежно укрывшая старый город, давно ставший частью морского дна, куда он, кажется, собирался вновь вернуться и утянуть за собой незваных гостей.
Внезапно, глаза затянуло призрачной поволокой и ему почудилось, что он перенесся назад во времени.
В до блеска начищенном полу увидел своё отражение… Своё отражение! Бездумно потянулся поправить перевязь на плече и кольчужный рукав, даже почувствовал знакомую тяжесть короткого меча на поясе. Закатное солнце, заглядывавшее в нефы и отражаясь от сводчатых перекрытий, теплое и ласковое, касалось кожи, заставляло жмуриться. Мимо полупрозрачными тенями пронеслись придворные красавицы в легких развивающихся хитонах. Их звонкий, переливчатый смех эхом зазвучал в голове.
Фенрир прислонился к стене, потряс головой, прогоняя сводящее с ума наваждение. В чувства привел сильный удар в плечо. Он потерял равновесие и рухнул на выщербленный раскрошившийся мрамор.
Мелькнула чья-то тень. Фенрир приподнялся на локтях… И чудом увернулся от рассекающего воздух чешуйчатого хвоста. Перекатился на другой бок, оттолкнулся от пола и вскочил на ноги, с трудом удержав равновесие.
Прямо перед ним, извиваясь всем телом, встала на дыбы измененная тварь, все её внимание занимал Маккивер.
Колхидский дракон! Откуда он только взялся?
– Я не могу ничего сделать! – Моргот, пятясь, поднимался по ступенькам, придерживаясь за перила.
Гаррет швырнул в тварь камень и тот отскочил от тупоносой зубастой морды, только больше её разозлив.
Хвост ударил справа и Фенрир ушел в сторону, кувыркнулся через голову, встал на четвереньки и заметил в мокром песке и клубке из высохших водорослей, побитое коррозией, древко железного копья. Он дернул его на себя, отпихнул ногой здоровый булыжник и