Если бы они только знали, как она их ненавидит. Веками Многоликая наблюдала за магами. Заклинатели подавляли музыку жизни воплями ярости и стальным скрежетом себялюбия, сводя все свои стремления к поиску власти. Они надевали позолоченные короны, кутались в горностаевые меха, провозглашали себя Богами и равнодушно забирали у людей их жизненную силу, не думая о том, сколько бед приносят их прихоти простым невинным душам. Они всегда жили ради себя. Она – ради других.
Провидица стояла перед Рималли, гордо вскинув голову, и смотрела перед собой. Мариус держался позади.
– Помнится, – протянул Лиам, глядя на нее, – в нашу последнюю встречу я обещал запереть тебя в самом глубоком подземелье, если снова увижу. Скажи, что мешает мне это сделать?
Двери с грохотом распахнулись, и в зал стремительно вошла Кхалесса. На ней была простая туника цвета слоновой кости, чёрные брюки и высокие сапоги. На правом бедре ножны с кинжалом. Провидица замерла, когда она прошла мимо и искоса посмотрела на неё. Плавная и грациозная, как пантера, от неё веяло опасностью и силой, от которой перехватывало дыхание.
– Моя Госпожа, – Лиам поклонился. – Я не хотел тревожить вас. Эти незначительные проблемы… – маг осекся, когда она подняла руку.
– Я отправила Моргота по важному поручению. Ты знал об этом и не сообщил, что он вернулся.
– Простите, Госпожа, я…
Жалкий трус, пресмыкающееся ничтожество. Вся его гордость и королевская стать мигом улетучились. Удивительно, как Кхалесса еще не убила их всех.
– Я сама закончу с ними. Вы все свободны.
Рималли снова открыл рот, но не осмелился произнести ни звука. Заклинатели, сидя на своих местах, как будто превратились в соляные столбы.
Кхалесса играла с огнём. Пока они считают её Богиней, можно не опасаться. Но скоро их блаженное заблуждение иссякнет, они снимут розовые очки и поймут, что могущественная Госпожа совсем не та, о ком им в детстве рассказывали сказки. Тогда управлять ими станет куда сложнее. Они восстанут против, или ещё хуже – перейдут на сторону врага, который предложит больше. И не важно, что эти обещания обернутся дымом. Пешки отыграют свою партию, а после уже ничего не будет иметь значения. История всегда повторяется.
– Пошли прочь! – прогремел властный голос Древней.
Заклинатели уходили не спеша. Только Стрикс пулей устремился к выходу и даже не обернулся. Кхалесса терпеливо ждала, когда маги покинут зал.
– Ты выполнил моё поручение? – обратилась Истинная к Морготу, едва последний из них удалился.
– Да. Один атаме у меня, но прежде…
– Отдай клинок, Мариус, – перебила она его.
Заклинатель дернулся. Сжал трость. Он хотел возразить, но послушно достал артефакт и протянул ей. Она с легкостью подавила его волю, заставила починиться. Оракул видела, как Моргот пытался сопротивляться. Тщетно. Воздух вокруг них трепетал от напряжения. Они смотрели друг другу в глаза, и Многоликая затаила дыхание.
Древняя резко отпрянула от мага. Отошла на несколько шагов и выхватила из ножен на бедре еще один клинок. Сапфировая рукоять атаме Мадлен теперь была длинной на полторы ладони, а письмена на широком лезвии объединились с символами с атаме Стрикса. Кинжал Вирса выглядел невзрачно на его фоне.
Индиговое сияние охватило её руки. Клинки взмыли в воздух и зависли над их головами. Словно играя на невидимых струнах, Древняя плела ткань какого-то только ей известного заклятия. Атаме стали вращаться, пока не превратились в смазанную тень. Синий свет разгорался всё ярче и ярче, Моргот закрыл ладонью глаза. В тот же миг громыхнуло, и измененный клинок вонзился в мраморный пол. Последняя искра вспыхнула на одном из сапфиров и погасла. Кхалесса без труда выдернула оружие и, как ни в чем не бывало, убрала в ножны.
Двери снова открылись, в зал вошла Марилли, а следом за ней Гаррет. Сердце на миг сжалось, и забилось сильнее. Таким она не видела его уже давно. Порой, когда Зверь брал верх над человеком, Гаррету приходилось прикладывать немало усилий, чтобы совладать с самим собой. В его глазах читалась усталость.
– Мариус!
Мари подбежала к магу и обняла.
– Я тоже рад видеть тебя, Лапонька! – заклинатель заключил девушку в объятья и поцеловал в макушку, а затем кивнул Маккиверу.
Многоликая подошла к Гаррету.
– Не знаю: то ли обнять тебя, то ли придушить, – он недобро прищурился, но его губы тронула улыбка.
– Первое мне нравится куда больше, – тихо произнесла провидица и обняла его.
– Я рад, что с тобой всё в порядке, – он приглушенно рассмеялся и провел рукой по ее волосам.
На душе сразу стало легче. Она отстранилась и заглянула в синие глаза.
– Ты вернулся. Я верила в тебя.
Свои последние силы, она истратила на то чтобы достучаться до него. Ему удалось подавить Фенрира, но не обошлось без последствий.
Неожиданно он сжал её плечи.
– Скажи, что ты знаешь, как покончить со всем этим.
Многоликая закусила губу: ей нечего было ответить. Гаррет терпеливо ждал, но она лишь покачала головой. Подошла Кхалесса, и ему пришлось отступить.
– Я знаю на какие жертвы тебе пришлось пойти. Позволишь? – она протянула руку к обручу-ловушке на её шее.
Многоликая кивнула.
Прикосновение Древней было лёгким. Магия растаяла, иллюзия обнажила уродливую суть, и провидица опустила голову. Послышался изумленный вздох Марилли.
Какое-то время Кхалесса просто смотрела на неё, а затем знакомое сияние вновь озарило зал. Оракул ощутила ослепительную вспышку боли, но она тут же сменилась успокаивающей прохладой. Кожу защипало, Многоликая моргнула, и в немом изумлении поднесла руки к лицу.
– Так лучше, правда? И больше никакой иллюзии.
Она растерялась. Непрошеные слезы защипали глаза, а язык словно прирос к нёбу. Сила Истинной исцелила то, что было не под силу обычным магам.
– Спасибо, – только и смогла произнести она.
– Мааре заменила мне мать. В тебе часть её силы, Елена.
Провидица вздрогнула, услышав имя, которым её не называли уже много веков. Слеза стекла по щеке, и она поспешно смахнула её.
– Моя сила иссякает.
– Я знаю. Чтобы остановить Демиурга, Мааре разделила свою силу между тремя смертными девушками. Она даровала им бессмертие и сберегла свой дар от брата. Вы не ослышались, Мааре была сестрой Демиурга. Он любил её, но когда она не пожелала поддержать его – задумал убить. Теперь, первые дочери Мааре мертвы, и их сила давно перешла к нему. Сейчас он выжидает и забирает у тебя крупицы былого могущества своей сестры. Тут я не могу тебе помочь, мне жаль.
– Значит, она умрёт? – Моргот сжал кулаки.
– Да.
– Но можно сделать хоть что-то? – Гаррет подошел ближе и встал рядом.
– Ничего, – в голосе Древней слышалась печаль.
В зале повисла тишина. Каждый обдумывал услышанное. Многоликая лишь опустила голову. Скоро произойдет то, к чему она готовилась уже очень давно.
– Каким было твоё последнее видение, Елена? – неожиданно поинтересовалась Кхалесса.
Провидица ждала этого вопроса.
– Переход будет открыт. Змей выплюнет из пасти свой хвост и его ядовитое дыхание отравит всё живое. Там не будет проигравших, только выжженные.
Март, 1228 год. Южный Уэльс. Ньюпорт.
– Мама, мама, мамочка… – детский плач гулким эхом звучал в голове.
Малышка со всех ног бежала к ней навстречу. Ей было страшно, она не понимала, что происходит. Один из безликих стражников, грубо схватил ее и потащил прочь. Изуродованное изрубленное мечами тело ее мужа волокли по земле в сторону дома, оставляя длинный кровавый след. Он пытался защитить свою семью: один против десятка солдат. Никто не пришел на помощь. Люди высыпали на улицу из соседних домов, чтобы посмотреть, как ведьме воздастся по заслугам.
Она помогала им всем. В час нужды они приходили к ней за советом и лекарствами для своих детей и родных. Помогала бескорыстно, ничего не прося взамен и вот, как ей отплатили за доброту.
– Признайся в своих грехах и колдовстве! Признайся, и мы пощадим твоих детей!
– Мамочка, мне страшно… – всхлипнул сынишка на руках у одного из воинов.
– Я признаюсь, признаюсь! Отпустите их! Прошу вас, молю… – она упала колени пред старым священником.
Его лицо оставалось равнодушным, будто вырезанным из камня. Он подал знак людям в длинных рясах и те с горящими факелами направились в сторону дома, куда уже завели детей. Она бросилась следом, но её схватили. Подобно загнанному в ловушку зверею, она билась в чужих руках, не в силах смотреть на то, как дети кричат в запертом доме, объятом неистовым пламенем.
Смазанные образы превратились в тени, а крики и рыдания слились в один сплошной гул. Елена открыла глаза, и из груди вырвался приглушенный стон. Слёзы текли по щекам. Она все еще слышала, как кричали её дети.
Елена продолжала тихо всхлипывать. Сон. Всего лишь кошмар. Этого не было. Но запах гари, который въелся в грубую ткань рубахи и волосы, развеял эти мысли. Она на мгновение зажмурилась, припомнив ещё одно страшное видение. Площадь, залитую кровью, дьявольскую черную тень и человека с мечом. Человека ли? Ей ещё не приходилось наблюдать, чтобы кто-то сражался так!
Елена лежала на шелковых подушках и мягких шкурах. Когда глаза привыкли к полумраку, она поняла, что находится в шатре. Колоколообразный, с центральным шестом и клиньями под куполом. Плотная темно-бордовая ткань с узорами была пропитана воском и льняным маслом. Пахло сырой землей, откуда-то снаружи доносились ароматы еды. В желудке заурчало.
Она села и вскрикнула, заметив огромного мохнатого зверя. Елена вцепилась пальцами в одну из подушек и во все глаза смотрела на существо. Положив морду на лапы, огромный чёрный волк пристально наблюдал за ней. Её отец часто охотился, и таких волков Елене ещё не доводилось видеть. Он приносил домой убитых животных, чьи шкуры потом продавал, чтобы прокормить семью. Кроликов, лис, оленей и волков. Они ценились особенно дорого. Плащи, отороченные волчьим мехом, могли позволить себе только состоятельные и зажиточные люди, но ни один из тех несчастных животных не походил на это создание.