– Все закончится там, где и началось! Кровь смоет кровь, и миры соприкоснутся вновь!
Едкий белесый туман поглотил последний закуток сада, и мы остались стоять окутанные серой мглой.
– В тот день, она не произносила этих слов.
Может память и подводила меня, но такое бы я точно не упустил из виду.
– Ты не можешь помнить всего, – небрежно отмахнулся Фенрир. – Но, так или иначе, тебе будет над чем подумать по возвращению.
Нечто в его голосе заставило меня повернуться. Какая-то грусть, хоть он и пытался говорить в привычной, небрежной манере.
– Можешь вздохнуть спокойно, Маккивер. Больше мы не встретимся. Провести ритуал слияния во второй раз не получится, а свободные тела на дороге не валяются.
Наверное, я должен был обрадоваться услышанному. Ощутить облегчение. Да хоть злорадство, в конце концов! Этот тип на протяжении полугода отравлял мою жизнь, сводил с ума, угрожал близким и любимой женщине. Но нет. Даже подходящих слов не нашлось.
Вокруг клубился серый туман. Густой, липкий. Никаких видений, никаких шипящих безобразных тварей. Ничего.
Я поднял голову, в который раз вглядываясь в небо.
– Сколько прошло времени?
– Мгновенье, а может вечность.
__________________________
37 - Район в европейской части Стамбула, окружен водами Босфора и бухты Золотой Рог.
38 - Шапочка в виде усечённого конуса с кисточкой. Головной убор в некоторых странах Ближнего Востока.
Москва. Россия.
– Не отвергай свой страх, – голос Кхалессы звучал холодно, – теперь у тебя есть оружие против него – знание. Используй его. Бежать бессмысленно. Страх рождается там же где и отвага, – она коснулась её лба указательным пальцем, – в тебе. Это твой голос. Слушай его и тогда ты всегда будешь на шаг впереди.
В комнате витал приятный запах свежезаваренных трав: мяты, зверобоя и вербены. Мари сидела на кровати, заваленной книгами и листами бумаги на которых училась рисовать заковыристые символы, черточки и многоугольные фигуры. Талантов к изобразительному искусству у неё никогда не было, но получалось на удивление хорошо. Смущало другое, чтобы применить хоть один из этих знаков, следовало нарисовать его кровью.
– Там, откуда родом Демиург, магия крови под запретом, – рассказывала Древняя, наблюдая, как она выводит очередной узор карандашом.
– Но ведь почти вся магия заклинателей завязана на крови.
– Верно, – Кхалесса сложила разбросанные листы в стопку. – Отступники, изгнанные из Керидверна, владели запрещенным колдовством. Эти знания они и передали своим потомкам.
Рисунки получались всё лучше и лучше. Возможно, уроки могли показаться скучными. Несколько часов рисования, немного медитации, во время которой Истинная учила её слушать себя и чувствовать магию, но с каждым днём Марилли замечала, как становится сильнее. Раньше она не понимала, как это работает, не могла управлять мощью, что пульсировала внутри живым огнём. Теперь же, она сама была пламенем, способным смести всё на своём пути.
Древняя делилась с ней тем, что знала сама, рассказывала о прошлом, но почему-то избегала разговоров о Переходе. Мари прикусила губу и сжала в руке тонкий карандаш.
– Расскажи о портале. Как он работает?
– Всему свое время, Марилли. – Кхалесса поднялась, захватив бумаги. – На сегодня достаточно, можешь идти отдыхать.
Мари злилась, когда с ней обращались как неразумной девочкой, неспособной понять взрослые разговоры. Она стремительно встала, стиснув кулаки, и зло уставилась в спину Древней.
– Зачем мы гоняемся за клинками и тратим время? Почему просто не отправить Демиурга обратно в Энгар?
– Велар.
– Что?
– Его имя Велар. Принц Велар де Моран, один из старших сыновей короля Оберона Рималли де Морана.
– Я… – она осеклась. – Я спрашивала не об этом.
– Ты ведь хочешь знать все, а знать тайны своего врага, значит стоять на ступень выше.
Марилли продолжала хмуриться. Непонятно, как подобное знание могло стать козырем. Но нельзя было не отметить, что это длинное необычное имя подходило Беловолосому. В нем сплетались сила и величие, несомненно, древнего рода. Впрочем, нынешнее тоже звучало подобающе.
Кхалесса собиралась сказать что-то еще, но замерла, задумчиво глядя в пустоту и сведя густые брови на переносице.
Воздух всколыхнуло магией. Каменные стены имения дрогнули: так защита отозвалась на заклятие перемещения. Оно должно было открыться в нижнем ритуальном зале, где чары тоньше.
Вернулись!
И под сердцем разлилось приятное тепло.
Марилли повернулась к дверям, а Древняя вдруг облокотилась на спинку массивного кожаного кресла. Волосы черным водопадом закрыли её побледневшее лицо.
– В чем дело?
Ещё одна волна. Только на этот раз она принесла с собой ледяное дыхание. До дрожи знакомое. Мари уже ощущала его прежде.
– Фенрир… – выдохнула Истинная и растворилась в клубах дыма.
Ругаться было бессмысленно, хотя очень хотелось. И эта непонятная тревога, свернувшаяся в животе скользкой змеей. Марилли бежала вниз до самого ритуального зала, через лестничные пролеты и темные галереи. Дыхание сбилось, колющая боль в боку казалась просто невыносимой, а сердце стучало в висках.
Почему так страшно? Дурное предчувствие разрасталось с каждой секундой. Ничего. Сейчас она увидит Гаррета, прижмется к его груди и все будет хорошо…
Зала со сводчатыми потолками, где она не так давно воскресила Истинную и вернула в мир древнее зло, встретила её гробовой тишиной, нарушаемой тихими всхлипами принцессы.
Мари почувствовала себя соляным изваянием, не способным шевельнуться и хоть что-то произнести. В трех шагах от неё на мраморном полу лежал Эдгар. Мертвенно-бледный и только полоска шрама на щеке алела точно кровь. На страже не было ни царапинки, разве что выходной костюм слегка помят и запылен.
Александр склонился над ликаном и заметив ее, сокрушенно покачал головой. Внутри все похолодело, глаза защипало. Она с трудом заставила себя повернуться и сделать шаг. У самого каменного постамента сидела Катерина и держала за руку Гаррета, его голова покоилась у нее на коленях.
Кхалесса стояла прямо над ними. Черные глаза светились индиговым огнем. Непривычно, страшно…
– Что произошло? – Марилли подошла на негнущихся ногах и опустилась подле. Провела пальцами по лицу любимого, растрепанным волосам. Лоб прорезали глубокие морщины, как и в уголках глаз и губ. Щеки впали, а под нижними веками залегли тени. Будто все прожитые годы… столетия, не щадя, в миг забирали то, что им причитается. Вытягивали, выпивали по капли. Медленно, неотвратимо.
Маккивер не дышал.
– Не знаю… – Кэт смахнула слезу со щеки. – Они должны были отправиться сразу за нами. Исидора подготовила для нас ловушку, но Гаррет вовремя вмешался.
Мари взяла его руку в свою и поднесла к губам. Холодная.
За спиной раздались шаги. В зал неспешно вошел Мариус, остановился на пороге. Тень удивления легла на аристократичное лицо, согнав привычную скуку и отрешенность.
– Что это? Какое-то заклятие? – голос Марилли дрожал. Она и сама дрожала, как тонкая осинка на лютом морозе. Сжимая холодную ладонь Гаррета, чувствовала, как этот холод медленно проникает под кожу, студит кровь, отравляет своим ядом.
– Поцелуй смерти. Удивительно, откуда у Демиурга нашлись на него силы. Наверное, оно сохранилось ещё с прошлых времен.
Древняя говорила так спокойно. Невозможно было понять, что она чувствует, только этот огонь в глазах. Ярость. Кхалесса сдерживала её изо всех сил. Это читалось в том, как она стискивала края белой туники и рукоять кинжала в ножнах у бедра.
– Александр, Мариус, положите их на алтарь!
Мари пришлось подняться и потянуть за собой сестру. Катерина прижимала руки к груди и тихо плакала. Она же не проронила ни слезинки. Только стук сердца набатом бил по вискам.
Нет! Она не потеряет его вот так! Нельзя бояться! Так учила Кхалесса. И страх уже не был чем-то гнетущим, неопознанным. Таким, какой бывало, испытывает тот, кто стоит, повернувшись лицом к бездне, и не решается прыгнуть вниз. Марилли перешагнула через него, подчинила своей воле, и теперь он только слабо напоминал о том, что она по-прежнему находилась у крутого обрыва и с тревогой вглядывалась в будущее. Будущее, ради которого она сделает все возможное, чтобы быть вместе с Гарретом.
– Молодец, – одобрительно прозвучало над ухом. – Мне понадобится твоя помощь.
Марилли вскинула голову, встретившись глазами с Кхалессой. Она перекинула волосы через плечо и, достав атаме, полоснула лезвием по ладони. Капли упали на алтарь у самой головы Гаррета.
– Что ты собираешься делать? – Мариус с недоверием наблюдал, как Древняя выводит узор за узором. Она медленно обходила алтарь по кругу и касалась окровавленными пальцами то лба Эдгара, то Гаррета.
– Вернуть две проклятые души, пока ещё не поздно, пока серые пустоши Энгара открыты. Времени осталось мало, но…
Кровавые символы начинали слабо светиться.
– Две?.. То есть… – Кэт всхлипнула, облизала губы, прижимаясь к плечу Александра.
– Ваш друг Эдгар, мертв, мне жаль, – она говорила быстро, продолжая рисовать. – Он умер мгновенно и вряд ли что-то почувствовал. Его душа слаба для перехода между мирами. Он обратился в ветер, что гоняет серый песок по безжизненной пустыне Энгара, или стал духом без памяти и прошлого. Ненасытным призраком, одним из множества, что обитают там.
Нет! Эдгар. Всегда такой улыбчивый, честный и готовый прийти на помощь. Она так и не успела сказать ему, что простила. В груди надрывно заныло, перехватило дыхание.
– Ты должна попытаться вернуть его! – Мари схватила наставницу за запястье, не позволив закончить последний из узоров.
– Некого больше возвращать! – прошипела Кхалесса и легко вырвалась из её хватки. – А если мы не поторопимся, то Гаррет и Фенрир останутся там навсегда!
Молчание разлилось по залу холодной водой. Марилли поджала губы. Внутри все закипало. Часть её не собиралась уступать, требуя сделать все возможное и невозможное, а другая… Кхалесса говорила правду: болезненную, неотвратимую, безжалостную.