– Не знаю, Игнат. – Ира вздохнула. – Вообще ничего не могу понять.
– С какого номера он звонил?
– Ты не сможешь его пробить. Я уже попыталась, кажется, это телефон какого-то супермаркета. Знаю лишь город. Ты ведь не ломанешься туда?
– Нет… – вырвалось из горло хрипом. – Уже нет. Пусть будет счастлива.
– Держись, пожалуйста. Приеду, как только смогу. Так что ты хотел мне сказать?
– Уже ничего.
В душе поселилась оглушительная пустота. Кира сделала аборт. Взяла и избавилась от того, чем мы пытались искупить свои грехи.
Пустота лопнула с хлопком, и вся ярость, тщательно скрываемая мною семьдесят два часа, обрушилась на тело. Я ураганом пронесся по дому, я молотил кулаками в стены, я сдирал со стен всё, что напоминало мне её.
Марина шмыгнула в ванную комнату, в которой я бессильно уставился в зеркало, которое видело слишком многое из нашего с Кирой прошлого. Девушка схватила меня за окровавленную ладонь, обернула её в махровое полотенце.
– Что ты творишь?! – охнула она.
– Уйди по-хорошему, – взмолился я.
– Нужно перебинтовать рану!
– ПРОВАЛИВАЙ!!!
Марина безропотно ушла, но вернулась спустя две или три минуты, вооруженная аптечкой. Я был не в силах сдвинуться с места и сидел на полу, уткнув лицо в ладони. Кровавое полотенце валялось рядом.
– Мне прекрасно известно, что у тебя нет никакого мужа-тирана, – пробормотал я, Марина промывала раны.
– И что с того? – Девушка подула на кожу перед тем, как намазать её йодом. – Это не значит, что я оставлю тебя наедине с помешательством. Ну, нет, я обязательно уйду, когда ты придешь в себя.
Наивность в ней сменилась жесткостью.
– Кроме того, – добавила она весело, – лучшей собутыльницы ты нигде не найдешь.
Не хватило бы никакого алкоголя, чтобы утопить всю ту ярость, что кипела во мне эти дни. Меня рвало на части, душило отвращением и ненавистью. Мне хотелось сорваться с места, найти того, на кого меня променяла Кира, и превратить его в кровавое месиво.
Я выбросил все её вещи, разорвал совместные фотографии. Выветривал её запахи и рычал от безысходности, когда находил новое напоминание о женщине, что раковой опухолью впилась в меня. Порывался уйти в запой, притащить одновременно с десяток одноразовых девиц, но Марина, которая поселилась в доме, не позволяла мне даже выйти наружу. Она искренне заботилась обо мне, насколько возможно заботиться о том, кто уничтожает себя сам.
А потом пришло полнолуние, и всё потеряло смысл. За день до полной луны меня скрутило нескончаемой судорогой. В голове потяжелело, вздулись вены, кости начало перемалывать ещё с утра.
– Убирайся, – приказал я Марине, которая с улыбкой готовила блинчики. – Теперь я не шучу.
Почему-то она не воспротивилась, только уточнила:
– Когда я смогу вернуться?
– Послезавтра, – прохрипел осипшим от боли голосом.
Марина уехала, а я заперся в комнате, которая, черт возьми, насквозь провоняла Кирой. Этот запах не вызывал во мне ничего, кроме отвращения. Я смотрел на потолок, отсчитывал секунды до конца. В ушах звенело, кровь вскипала в венах. Каждая клетка тела молила о смерти. Боль не утихала, лишь нарастала. Тело словно прокалывало раскаленными иглами, кожу будто бы рвало на лоскуты. Каждый новый вдох опалял легкие.
Монстр во мне жаждал вырваться на свободу и утопить мир в людской крови. Сухожилия наматывало на невидимые жернова.
Так плохо мне было лишь однажды: в первое своё превращение.
Незавидна судьба оборотня: расплачиваться за потерю Стража возобновлением пытки.
А потом потемнело, и на волю вырвался волк. Я смотрел на мир его глазами, дышал его воздухом. Он когтями царапал стены, ломился в дверь всем телом, выл от тоски и своего безумия. Он скулил как жалкая дворняга и бессильно падал на пол, пытаясь залечить раны, которые ставил себе сам.
Да, если человеческая моя половина научилась мириться с потерей Киры, то волк – нет. Он, без сомнения, уничтожил бы любого, кто помешал ему достичь возлюбленную.
Хвала небесам, волк был надежно заперт в звуконепроницаемой комнате особняка.
Всё следующее утро я пролежал будто парализованный, не в силах двинуть ни одной конечностью. Руки, изодранные в кровь, дрожали. На стенах и полу обнаружилась кровь: зверь драл свои лапы зубами, пытаясь вырваться из плена бренного тела. Зверю было тяжелее моего, но именно мне пришлось расплачиваться за его страдания.
Только к полудню я сумел выползти в гостиную, шатаясь, по стенке, как смертельно больной. Я пытался подняться по лестнице к себе, когда зазвонил телефон.
– Да? – спросил сипло, на последнем дыхании. – Что?.. Где?.. Кто вы, черт побери?!
Глава 7Накажи меня жизнью
Свет ударил по глазам резью. Звуки прорвались сквозь туманную пелену, а вместе с ними пришла скручивающая боль в голове. Кто-то похлопал меня попеременно по обеим щекам, что мне не очень понравилось, и я попыталась укусить этого кого-то за палец. Человек грязно выругался, но дальнейшей расправы не последовало. Я сфокусировала взгляд, гадая, знаком ли мне человек, что стоит напротив.
Он был сутул и немолод. Поседевшая челка, козлиная бородка сантиметров в пять длиной. Мужчина, облаченный в белый халат, более всего напоминал преподавателя в каком-нибудь медицинском институте, разве что не хватало очков в круглой оправе. Он окинул меня суровым взором, а потом покачал головой, оставаясь недовольным увиденным:
– В твоем положении негоже сопротивляться.
– Учту на будущее, – пробурчала я, осматривая помещение, больше всего напоминающее кабинет, уставленный склянками, приборами непонятного назначения, мониторами. – Где я?..
– Тебе говорит о чем-нибудь аббревиатура ОСО?
Мой позвоночник свело от ужаса. Всё что угодно, любые похитители, только не эти безумцы – ибо для них что человеческая жизнь, что жизнь оборотня не стоила и ржавой монеты. Если бы я могла пошевелиться, то инстинктивно прикрыла бы живот. Но руки висели безвольными плетями вдоль тела, ноги онемели; даже язык слушался вяло. Не знаю, что мне вкололи, но действовало безотказно.
– Видимо, говорит, – обрадовался «преподаватель». – Если точнее, сейчас мы находимся в лабораторном комплексе. От нашего плодотворного сотрудничества с тобой зависит многое, потому не советую сопротивляться.
– Да, Кира, в твоих интересах оказать нам содействие, – прозвучал спокойный, бархатистый голос, такой знакомый мне, что головная боль усилилась.
«Профессор» накручивал на палец бородку и радостно кивал. Моя шея шевелилась с трудом, но я повернулась на голос, чтобы столкнуться взглядом с Артемом, который сидел в углу кабинета, закинув ногу на ногу и крутя в пальцах карандаш. Он улыбнулся и подмигнул мне, а я едва удержалась от того, чтобы не плюнуть в его сторону. К сожалению, не попаду.
– Я должна была догадаться…
Он знал мой адрес, мои интересы, точки, на которые можно надавить. Не бывает случайных встреч, как не бывает и родственных душ, с которыми хочется махнуть на край света после недолгого знакомства. От Алекса я слышала, что в ОСО обучают ищеек гипнозу, и те способны подчинять людей своим желанием. Не всем, конечно, но подтолкнуть меня к поездке в Москву так, чтобы это стало моим выбором, было вполне реально.
– Согласись, свой роль я сыграл безупречно. – Артем хрустнул пальцами. – Втерся в доверие, до лаборатории доставил, пусть и не совсем добровольно. А главное – никаких подозрений. Мужчина из бара, нежданный знакомец, на которого ты променяла своего Игната.
Череп начало дробить от ужаса, что скапливался внутри меня. Не променяла, нет! Черт, ведь наваждение спало, и я планировала сбежать, почти смогла вернуться, чтобы всё исправить. А теперь…
– Что вам от меня нужно? – Я пыталась шевелить пальцами рук, но они оставались недвижимы.
– От тебя лично – ничего, – нехорошо улыбнулся «преподаватель»; его серо-голубые глаза уставились на меня, не мигая, зато рот искривился в ухмылке, от которой лопатки свело страхом. – Нам нужен плод, который ты вынашиваешь.
Паника во мне разрослась, искрами рванула перед глазами, свела кости в болезненной судороге. Дыхание застряло в глотке, и каждый новый вдох давался росчерком боли.
– При выполнении всех наших рекомендаций тебе, твоему телу будет причинен минимальный дискомфорт, – лекторским тоном вещал этот жуткий человек. – Плод останется внутри тебя столько, сколько потребуется для экспериментов. – Я попыталась опустить лицо, но «преподаватель ухватил меня за подбородок, заставляя смотреть на себя. – Нужно было смущаться тогда, когда позволяла мерзким выродкам иметь тебя. На твое счастье, сейчас ты нужна нам, и мы готовы идти на сотрудничество даже с волчьей подстилкой. – Я зажмурилась, пока он продолжал: – Первичные исследования пройдут с твоим участием, для более поздних тестов дождемся таинства рождения, – засмеялся своей шутке. – Если же всё пройдет успешно, и плод выживет, мы сделаем тебе подарок небывалой щедрости.
«Мне не нужны твои подарки! Убирайся! Проваливай! Сдохни!» – хотелось прокричать мне, но пришлось стиснуть зубы.
Я никогда и никому не позволю причинить своему – нет, нашему! – ребенку вред. Пусть это будет стоить мне всего, но либо выживем мы оба, либо я умру первой, либо… убью в себе ребенка до того, как с ним случится что-то страшное.
– Какой же?..
– Не только оставим его жить, но и вколем ему нашу новейшую вакцину. Беспрецедентная разработка. Лекарство против оборотничества. Благодаря ему есть возможность превратить чудовище обратно в человека.
– Постойте… – воскликнул Артем, и «преподаватель» перебил его:
– Пускай первые тесты окончились смертью испытуемых, но те были созданными оборотнями, которые, если вдуматься, много слабее, чем оборотень, рожденный по крови. Не беспокойся, Кира, мы преследуем исключительно благие цели.
С каких пор уничтожение ребенка можно назвать благом?!
Этот человек вещал о чем-то ещё, даже спорил с Артемом, ну а после ушел, сгорбленный, скрюченный. Артем тоже поднялся, чтобы выйти, но я закричала: