Поднявшись на стременах, я осмотрелся. Слинов было пять. До них оставалось меньше половины пасанга. Возбужденные чудовища пищали и принюхивались, вытягивая рыла.
— У меня есть лишняя туника, — сказал я Рэму.
Он быстро скинул с себя старые тряпки и натянул предложенную мной одежду.
— Что ты делаешь? — испуганно произнесла госпожа Тина, когда Рэм прорезал ножом несколько дыр в своих лохмотьях и пропустил через них ее пояс.
— Вам уже не так неловко? — поинтересовался он, мертвым узлом затягивая пояс на ее талии.
— Что это за звуки? — тревожно спросила она.
— Слины, — пояснил он и перерезал стягивающие ее ноги ремни. — Скорее всего, вам придется от них убегать. Желаю удачи.
— Что все это значит? — возмущенно воскликнула женщина.
— Скоро поймешь, — усмехнулся Рэм, поставил ногу в свое кольцо и ухватился рукой за луку седла.
— Куда вы летите? — крикнула госпожа Тина, вскакивая на ноги.
— В Людиус, — ответил я.
Вообще-то я туда не собирался, но надо было заклеймить новую рабыню.
До слинов оставалось не более пятисот ярдов. Я взял в руки поводья.
Визг чудовищ больно резал уши. Звери неслись в нашу сторону.
Неожиданно Тина побледнела.
— О нет! Нет! — закричала она и попыталась сбросить с себя тряпье бывшего раба. — Нет!
До нее наконец дошло, что слины идут по запаху человека, чья одежда была теперь на ней.
— Нет! — истерично кричала она. — Они разорвут меня на куски!
До слинов оставалось ярдов двести. Они уже увидели свою жертву.
— Они же разорвут меня на куски! — рыдала женщина.
— А вы от них убегите, — предложил Рэм. — Я бы на вашем месте не стал терять времени.
Перед тем как наброситься на добычу, слины остановились, припали к земле и выгнули спины. Ноздри зверей раздувались, уши прижались к широким, треугольным головам.
Чудовища медленно двинулись вперед.
Девушка бросилась бежать. Через несколько шагов она споткнулась, рухнула на колени и поползла, отчаянно и жалобно повизгивая от ужаса.
— Возьмите меня с собой! — взмолилась она.
— Для свободной женщины здесь нет места! — откликнулся Рэм.
— Я рабыня! — крикнула она.
— Вот как? — удивился он. — Прирожденная?
— Да! Я давно это поняла. Мне не хватает только клейма и ошейника.
— Любопытно, — сказал он.
— Сделай меня своей рабыней! — зарыдала она.
— С чего ты взяла, что мне нужна рабыня?
— Ну, пожалуйста! Умоляю тебя!
— Ты просишь меня?
— Да! Я тебя умоляю!
Слины кинулись на свою жертву. В последний момент Рэм успел схватить стоящую на коленях девушку за руку.
Испуганный тарн взмахнул мощными крыльями и поднялся в воздух. Разъяренный слин подпрыгнул футов на двадцать, промахнулся и с визгом рухнул на землю. Женщина, которую раньше называли госпожа Тина, мертвой хваткой вцепилась в руку своего спасителя. Подтянув ее повыше, Рэм перерезал ремень, и его лохмотья полетели вниз, в кучу визжащих чудовищ. Спустя мгновение от них не осталось и нитки.
— Кажется, у нас появилась новая рабыня, — заметила Констанс.
Я повернул тарна в сторону Людиуса.
— Придется ненадолго остановиться в городе, — объявил я. — Мне надо заклеймить свою рабыню.
Констанс побледнела.
— Ты что-то хочешь сказать? — спросил я.
— Нет, господин. — Горианка прекрасно понимала, что без клейма не обойтись.
— У меня точно такая же проблема, — откликнулся Рэм. — Рабыня без клейма!
Я взглянул на дрожащую от страха девушку.
— У тебя такая красавица, что по ней и без клейма видно, кто она такая!
— Порядок есть порядок, — проворчал Рэм.
— Клеймо, кстати, ее только украсит, — заметил я.
— Это верно. Оно еще никого не портило.
— Ты назначаешься старшей, — сказал я Констанс.
— Да, господин.
— Ты слышала? — обратился я к той, кого еще недавно называли госпожа Тина.
— Да, господин.
— Называй ее госпожой, — приказал я.
— Госпожа, — произнесла она, обращаясь к Констанс.
— Рабыня, — презрительно фыркнула Констанс в ответ.
Глава 7. В ЛЮДИУСЕ Я ДОПУСКАЮ НЕОСТОРОЖНОСТЬ И ПОПАДАЮ В ПЛЕН
Дверь вылетела после первого удара. Я заскочил в комнату, сжимая в руке обнаженный меч.
Сидящий за столом человек опешил.
— Где Бертрам из Людиуса? — грозно спросил я.
— Это я, — ответил он, вставая и одергивая меховую куртку. — На убийцу ты не похож. У тебя нет кинжала. Я, кстати, никому ничего не сделал.
— Я ищу другого, — произнес я. — Мне нужен тип, который прикинулся дрессировщиком слинов и взял твое имя.
— Я тебя раньше не видел, — сказал он.
— Я тебя тоже.
Пришлось описывать, как выглядит человек, называвший себя Бертрамом из Людиуса, после чего оказалось, что его никто не знает.
— Ты знаменит своим искусством дрессировать слинов, — сказал я. — Слава о тебе дошла до самого юга. Иначе я бы ни за что не пустил того человека в мой дом.
— Я рад, что ты ищешь не меня, — рассмеялся он. — Не хотел бы я оказаться на его месте.
— Человек, который мне нужен, неплохо владеет ножом. Подозреваю, что он из касты убийц. Дверь, кстати, придется менять. — Я швырнул тарск на стол Бертрама из Людиуса и вышел из дома.
В принципе я и не думал, что человек, который натравил на меня слина, а потом попытался зарезать в палатке торговца диковинками, в самом деле Бертрам из Людиуса. Но я должен был в этом убедиться. Могло оказаться и так, что настоящий Бертрам его знает. Всегда легче выдавать себя за знакомого человека.
Между кастами воинов и убийц существует давняя ненависть. Мечи воинов обнажаются для защиты родного города, кинжалы убийц — для добычи золота.
По кривым и извилистым улочкам Людиуса я добрел до небольшой кузницы, где ранее оставил Констанс.
— Все еще плачешь? — спросил я девушку.
Она сидела на соломе, прикованная к наковальне тяжелой, грубой цепью.
— Клеймо очень болит, господин, — пожаловалась она.
— Это хорошо, — сказал я. — Можешь немного постонать.
Здесь же находился и Рэм. Кузнец с трудом перепилил его толстый железный ошейник. Тина лежала на полу. Рэм решил оставить ей прежнее имя.
— Ну что, нашел Бертрама из Людиуса? — спросил Рэм.
— Нашел.
— Убил?
— Нет. Это оказался совершенно посторонний человек.
— О! — сказал Рэм.
— В общем, я и не ожидал, что это будет он. — Я посмотрел на Тину. — Ну-ка покажи бедро, красавица. Как она перенесла железо?
— Визжала, как самка слина, — сказал Рэм, — но быстро успокоилась.
— Клейма хорошие, — похвалил я.
— Приятно слышать, господин, — зарделась Констанс.
Тина тоже слегка подобралась.
Я бросил кузнецу серебряный тарск.
— Спасибо, воин! — обрадовался трудяга.
Оба клейма действительно удались на славу.
Из ошейника Рэма кузнец выпилил солидный кусок железа. Рэм схватил Тину за волосы и подтащил к наковальне.
— Теперь надень на нее, — приказал он кузнецу.
Кузнец точными, уверенными движениями заклепал укороченный ошейник на шее девушки.
— Подними голову, рабыня! — потребовал Рэм.
В глазах молодой женщины стояли слезы. Тяжелая цепь висела между грудей.
Я попросил кузнеца сбить цепь с ошейника Констанс, после чего швырнул обеим девушкам светлые туники из легкой, простой ткани.
Они с благодарностью натянули на себя одежду. Я улыбнулся. Дурехи еще не поняли, что такая одежда скорее подчеркивает, нежели скрывает женские прелести.
— Хочу заставить ее пройти босой и голой через весь Людиус, — сказал Рэм.
— Хорошая мысль, — согласился я. — Пусть вспомнит, как ездила по этим же самым улицам в паланкине под покрывалами. Никто и не узнает в соблазнительной голой рабыне бывшую госпожу Тину.
— Потом заставлю ее при всех подать мне паги, — мечтательно произнес Рэм.
— Поедем в таверну Сарпедона, — предложил я. — Неплохое местечко. Был там несколько лет назад.
Помню, что там выступала танцовщица по имени Тана. Тогда я был настолько загружен делами, что даже не смог посмотреть ее выступление.
Спустя четверть часа мы уже сидели в таверне Сарпедона.
Настроение у меня, однако, испортилось. По дороге нам попалось несколько развалов, на которых по дешевке оптом продавали шкуры северного табука.
— Сегодня хочу уехать, — мрачно произнес я. — Многое для меня непонятно. Надо разбираться.
— Я поеду с тобой, — сказал Рэм.
— Не забывай, что я — тарнсмен. Может, тебе лучше остаться?
— Мне приходилось заниматься многими вещами, — сказал Рэм. — В Ханжере я работал с тарнами.
— Умеешь ли ты обращаться с копьем, луком, мечом? — спросил я.
— Я не воин, — пожал плечами Рэм.
— Лучше оставайся, — покачал головой я.
— Господа желают еще чего-нибудь? — поинтересовался толстый слуга в кожаном фартуке…
Рэм и я сидели за низким столиком. Рядом стояли на коленях рабыни.
— Где Сарпедон? — спросил я.
— Поехал в Ар, — ответил слуга. — В его отсутствие старший в таверне я. Меня зовут Сарпелий. — Он посмотрел на рабынь. — Хорошие девочки. Может, продадите? В моих альковах для них найдется много работы.
— Нет, — сказал я. — На улице все продают шкуры табука.
— Из Кассау и с севера, — кивнул он.
— Стадо Танкреда вышло из леса?
— Да, — сказал Сарпелий. — Все только об этом и говорят.
— Оно еще не перешло ледник Акса?
— Не знаю.
— Шкуры продаются на тысячи. Для весны это необычно. Осенью шкуры ценятся гораздо выше.
— Не знаю, — улыбнулся трактирщик. — Я в Людиусе недавно. Что принести господам?
— Нас обслужат наши рабыни, — сказал Рэм. — Мы пришлем их на кухню.
— Как вам угодно, — поклонился Сарпелий и исчез.
— Ни весной, ни осенью столько шкур я не видел, — заметил Рэм.
— Может, это стадо Танкреда?
— Может быть, хотя в этих краях есть и другие стада.
— Верно, — сказал я, но беспокойство мое усилилось. Если стадо Танкреда вышло из лесов, почему оно не перешло ледник Акса? Охотники, сколько бы их ни было, не в состоянии противостоять напору стада, состоящего из двухсот — трехсот тысяч голов. Это одно из самых крупных мигрирующих стад на планете. Причем единственное, которое пересекает ледник Акса и уходит на лето в полярные районы. Изменить направление миграции такого стада сложнее, чем повернуть вспять полноводную реку. Между тем, судя по слухам, копыта табуков еще не взрыхлили ледник Акса.