Я лишний раз порадовался тому, что заставил Самоса направить на север корабль с продовольствием.
Неожиданно до меня дошло, что корабль мог застрять где-нибудь по дороге. Рэм говорил, что пути на север перекрыты.
— Давай отложим все проблемы на завтра, — предложил Рэм. — Сегодня будем радоваться паге и нашим рабыням.
— Извини, — сказал я и положил на стол золотой тарн. — Ты оставайся, а мне надо идти. Творится что-то непонятное. Боюсь, что может случиться самое худшее.
— Не понимаю, — пожал он плечами.
— Прощай, дружище, — сказал я. — Сегодня я вылетаю на север.
— Я полечу с тобой, — сказал он.
— Я не хочу никого втягивать в свои дела, — возразил я. — Слишком они опасны и запутанны.
Я подумал о крае света, где ждет меня Зарендаргар Безухий. С каждым днем я все больше и больше убеждался в том, что кюры ведут большую игру в покрытых снегом бескрайних северных просторах. Вырисовывалась определенная схема. Они перекрыли север и обрекли краснокожих охотников на голодную смерть. Они хотят, чтобы их деяния навсегда остались тайной.
— Извини, друг, — повторил я. — Ты не можешь лететь со мной. — С этими словами я встал из-за стола и направился к выходу.
В дверях я столкнулся с Сарпелием.
— Господин задал мне много вопросов, — заметил он.
— Отойди с дороги, — сказал я. За мной выскочила Констанс в коротенькой белой тунике. На улице я оглянулся и посмотрел на девушку. У нее были стройные, длинные ноги и полная грудь. Я хорошо помнил, где находятся павильоны для торговли живым товаром. Несколько лет назад я купил здесь темноволосую и гибкую, как пантера, девчонку по имени Шиера. Я был ее первый хозяин. Я приучил ее к ошейнику и сделал из нее великолепную любовницу. Потом я имел глупость ее освободить. Это была большая ошибка. Женщины созданы для рабства.
— Господин? — встревожилась Констанс.
— С тобой проблем не будет, — успокоил ее я. — Купят сразу.
— Нет! — взмолилась она. — Только не это! Не продавай меня, господин!
Я рассчитывал получить за нее серебряный тарск. Опыта у нее маловато, но любой работорговец почувствует огромный потенциал.
Я шагал в сторону рынка, а девчонка бежала сзади и канючила:
— Умоляю тебя, господин, не продавай меня!
Меньше чем за тарск я ее не отдам.
Неожиданно Констанс испуганно вскрикнула. Я резко обернулся.
— Лучше не дергайся, приятель, — произнес незнакомец.
За моей спиной стояли четверо лучников. Тетивы были натянуты до предела, пальцы дрожали от напряжения.
Я медленно поднял руки.
На шею девушки набросили широкую полотняную ленту. Она захрипела и опустилась на колени. Пальчики беспомощно пытались ослабить петлю. Стоящий за ее спиной человек затянул ленту еще туже, глаза Констанс вывалились из орбит, и девушка поняла, что сопротивляться бесполезно.
— Между домами проход. В него, быстро! — скомандовал старший группы.
Вне себя от злости я шагнул в узкий и темный проход. Хрипящую рабыню затащили следом.
— Стрелы, — сказал главарь, — пропитаны кандой. Подохнешь от малейшей царапины.
— А ты, я вижу, не из убийц, — усмехнулся я. Профессиональная гордость не позволяет принадлежащим к этой касте пользоваться отравленной сталью. Это специально оговорено в их кодексе чести.
— Ты не из Людиуса, — произнес он в ответ.
— А тебе какое дело? — огрызнулся я. — На представителя мэрии ты не похож.
Меня коробило от злости. Задумавшись о творящихся на севере делах, я настолько расслабился, что не заметил простой ловушки. Для воина это непростительно.
— Его и искать-то никто не будет, — заметил один из лучников.
— Добро пожаловать в Людиус, — поприветствовал меня главарь и протянул металлический кубок.
— Вообще-то сегодня нежарко, — произнес я.
— Пей, — сказал он.
— Пага, — усмехнулся я, понюхав напиток.
— Пей, — повторил главарь.
Я пожал плечами и залпом осушил кубок. В следующее мгновение он выпал у меня из рук.
Лучники опустили свое оружие. Я видел, как на голову Констанс натянули капюшон. Я прислонился к стене. Руки рабыни завернули за спину, щелкнули наручники.
Я опустился на колено, потом ткнулся плечом в неровную, каменную мостовую. Попытался встать, но снова упал.
Голоса и шаги людей слились в неразличимый гул.
Окружающий мир начал стремительно погружаться во тьму. Словно сквозь сон я чувствовал, как с меня сняли пояс с мечом, забрали кошелек и куртку. Потом я потерял сознание.
Глава 8. Я СТАНОВЛЮСЬ ПЛЕННИКОМ СЕВЕРА
— Да им, похоже, конца нет, — произнес чей-то голос. — Валим по нескольку сотен в день, а они все идут и идут.
— Значит, убивайте больше, — раздраженно ответила женщина.
— Люди устали, — сказал тот же голос.
— Удвойте вознаграждение.
— Сделаем. В пасанге к востоку от платформы стена совсем просела, — добавил мужчина, помолчав.
— Укрепите.
— Бревна заканчиваются.
— Используйте камень.
— Сделаем.
Я лежал на грубом деревянном полу. Осторожно открыв глаза, я увидел, что меня раздели по пояс. Оставили свободные меховые штаны и сапоги, руки сковали за спиной.
— Этот, что ли, новенький? — спросила женщина.
— Да.
— Поднимите.
Меня рывком поставили на колени и на всякий случай огрели по спине древком копья.
— Ты — Тэрл Кэбот, — сказала женщина.
— Может быть, — проворчал я.
— Я сделала то, чего не смогли сделать мужчины, — усмехнулась она. — Я захватила тебя в плен.
— По-моему, это сделали мужчины, — возразил я.
— Это мои люди, — отрезала она. — Так что тебя взяла в плен я.
— Хорошо, — вздохнул я. — Что дальше?
— Мы давно за тобой наблюдаем. Нас предупредили, что у тебя может хватить глупости двинуть на север.
Я промолчал.
— Говорят, ты силен и опасен, как зверь, — сказала она. — Шутят, наверное?
Я не видел причин ей отвечать.
— За твое пленение меня должны хорошо наградить, — сказала она.
— Кто же за меня раскошелится? — поинтересовался я.
— Во всяком случае, не Царствующие Жрецы, — улыбнулась она и подошла к столу, на котором были разложены мои вещи.
— Я сразу поняла, что ты не простой путешественник, — произнесла женщина, перебирая золотые монеты. Затем она вытащила из ножен мой меч. — Мне сказали, что это сталь особой закалки. Клинок заточен и сбалансирован редким способом.
— Может быть, — пожал я плечами.
— Это что? — спросила женщина, развернув сверток с голубым камнем в форме головы зверя.
— Сама не видишь?
— Голова зверя, — сказала она.
— Правильно.
Она положила сверток на место. Похоже, до нее не дошло, насколько он важен. Кюры, как, кстати, и Царствующие Жрецы, часто скрывают свое обличье от тех, кто им служит. Самос, например, понятия не имеет, как выглядят Царствующие Жрецы.
— Глупая баба, — проворчал я себе под нос, а вслух сказал: — Ты — женщина. На ней были штаны и куртка из меха морского слина. Капюшон был оторочен мехом ларта. В талии куртку перехватывал тонкий, блестящий черный ремешок, на котором висел кинжал в ножнах. Рукоятку украшали желтые и красные завитушки. Еще один ремень был переброшен через плечо. На нем висел кошелек и скрученный в кольцо хлыст.
— А ты наблюдателен, — усмехнулась она.
— И наверное, красивая, — добавил я. Последнее было правдой. Тонкие и мягкие черты ее лица чем-то напоминали Констанс, из-под капюшона выбивались густые каштановые волосы, а глаза отливали приятным голубым светом.
— Что значит «наверное»?
— Одежда мешает тебя рассмотреть, — сказал я. — Ну-ка скинь это барахло!
Женщина подскочила и ударила меня кулаком в губы.
Удар получился слабенький, силенок в ней было маловато. Не думаю, чтобы она тянула больше чем на сто двадцать земных фунтов.
Я рассмеялся:
— В хороший базарный день тебя бы продали за серебряный тарск.
Она ударила меня еще несколько раз.
— Ты пожалеешь о своей наглости! — выкрикнула она под конец.
— Умеешь танцевать танец горианской рабыни? — спросил я.
— Скотина! — завизжала она.
— Ты ведь с Земли, так? — прищурился я. — Произношение у тебя явно не горианское. Американка?
— Догадался, — прошипела она по-английски.
— Теперь понятно, почему ты не знаешь танца рабыни, — сказал я.
Женщина побледнела от бешенства.
— Не отчаивайся, я тебя научу.
Она схватила хлыст и принялась истерично меня хлестать. Приятного мало, но на меня такие побои не действуют. Мне доводилось переносить настоящую порку. Наконец она окончательно обессилела.
— Ты слишком слаба, чтобы причинить мне боль, — усмехнулся я.
— Я позову своих людей, и ты пожалеешь о своих словах, — огрызнулась женщина.
Я пожал плечами.
— Как тебя зовут?
— Сидни.
— А фамилия?
— Сидни Андерсон, — неохотно произнесла женщина.
— Всегда думал, что Сидни — это мужское имя.
— Ничего подобного, — возразила она. — Меня же так назвали.
— Наверное, твои родители хотели мальчика, — сказал я. — А вообще это глупо.
— Почему? — спросила она.
— Потому, что каждый пол прекрасен по-своему. Женщины роскошны, утонченны и темпераментны.
— Мне казалось, что ты не уважаешь женщин, — сказала она.
— Конечно нет! — воскликнул я.
— Объясни.
— Мужчины, которые уважают женщин, не знают, что с ними делать.
— Такие, как ты, способны надеть на женщину ошейник! — гневно произнесла она.
— И на тебя надену, дай только срок, — проворчал я.
— Тебя будут бить долго и сильно! — выкрикнула женщина и нервно забегала по комнате.
Я огляделся. В дальнем углу стояло полукруглое кресло, в которое наконец уселась разгневанная землянка. Перед ним лежала шкура слина, еще одна валялась возле камина, в котором пылали дрова.
— Хорошо платят? — спросил ее я.
— Хватает, — огрызнулась она.
— Ты хоть знаешь, ради чего работаешь? — спросил я.