Время от времени Имнак забирался на полозья, оборачивался и изучал остающуюся за спиной местность. Так всегда поступают краснокожие охотники. Подобным способом они страхуются от всяких неожиданностей и запоминают дорогу назад. Во льдах это особенно трудно, ибо причудливые, дикие формы напоминают друг друга. Остаются ветер и звезды. Ветры, как правило, дуют в определенном направлении. Если же небо затянуто тучами, а ветер стихает, охотники могут определить по кристалликам льда, в какую сторону он дул последний раз. Все сказанное, конечно, не означает, что краснокожие охотники никогда не теряются. Теряются. Просто они лучше чем кто-либо научились ориентироваться в этих безжизненных просторах при помощи звезд, ветра, льда и невероятно развитого чувства пространства. Любопытно, что, рисуя на снегу примитивные карты местности, краснокожие уделяют мало внимания географическим очертаниям материков и островов. Куда больше их интересуют конкретные приметы и Ориентиры. Так, например, краснокожие могут не знать точной формы полуострова, на котором находится их стойбище, зато обязательно укажут расстояние до ближайшего лагеря. В этом заключен большой смысл. Гораздо важнее знать, сколько осталось идти до следующего становища, нежели иметь безупречную в географическом отношении карту. Бывает, что потерявшиеся охотники месяцами выбираются из ледяного плена. На вопрос: «Где ты был?» — принято отвечать: «Охотился». Разумеется, в пищу можно употребить собственного снежного слина. Правда, тут важно успеть. Бывает, что изголодавшийся слин первым набрасывается на своего хозяина. На севере человека подстерегает множество опасностей. Здесь надо очень много знать. Я был безмерно рад, что рядом со мной находился Имнак. Временами он казался мне странным, но я все равно восхищался этим человеком. Я многим был ему обязан и не питал по этому поводу никаких иллюзий. Хорошо, что мы были друзьями, ибо между друзьями не может быть никаких счетов.
Я тоже время от времени оглядывался назад. И у воинов есть такая привычка. Я хотел убедиться, что сзади нам ничего не грозит.
Глава 26. ИМНАК РАЗБИВАЕТ ЛАГЕРЬ. ПОАЛУ ВАРИТ МЯСО
Ветер завывал и валил с ног.
— Надо остановиться! — крикнул я Имнаку.
Не думаю, чтобы он меня услышал, хотя расстояние между нами не превышало ярда. Наступила кромешная тьма. Исчезли и луны, и звезды. Ветер в буквальном смысле срывал с тела одежду. Левой рукой я прижимал лежащие на санях припасы. Пошел снег, колючие, злые снежинки жалили лицо и оседали на бровях и на бороде. Я попытался натянуть капюшон. Шкура ларта, которой он был оторочен, с одной стороны оторвалась и хлестала меня по глазам. Я понял, что могу отморозить лицо. Видетья уже давно ничего не видел. Спотыкаясь, я брел за санями. Рабынь слышно не было, но я знал, что они привязаны к саням.
— Мы не видим дороги! — крикнул я Имнаку. — Надо остановиться!
Впереди раздался визг слина. Имнак запрыгнул на полозья и стремительно обернулся, стараясь разглядеть хоть что-нибудь в возникшем на мгновение просвете. Я успел увидеть наших рабынь. Застывшие, покрытые снегом и жалкие, они вцепились в свои веревки и покорно брели за санями. Затем все снова погрузилось во тьму. Впереди мелькнули сани Рэма. Карджука не было.
— Идти дальше нельзя! — крикнул я Имнаку.
Сани остановились, застряв между двумя глыбами льда. Имнак и я приподняли одну сторону, и протащили их на одном полозе, пока сани не выровнялись.
— Давай остановимся! — крикнул я.
Откуда-то донесся жуткий визг, а может, это был ветер, не знаю.
Имнак ухватился за поручень и потянул сани назад. Я тут же присоединился. Сани остановились. Я нащупал веревки Одри и Арлин и подтянул девушек поближе. Затем я побежал в голову саней. Слин был на месте. Зверь уже успел свернуться в клубок и собирался заснуть. Я потрепал его за холку и побежал назад. Снега было по колено. Имнак что-то кричал, но слов я не разобрал. Вытянув руки, я определил, что Одри и Арлин присели за санями. Ветер крепчал. Сделав несколько шагов, я нащупал Поалу. Из непроглядной темноты появился Имнак. Он сунул мне в руку веревку. Я потянул ее к себе. Конец был обрезан. Барбара пропала. Я бросился было на поиски, но Имнак отшвырнул меня к саням. Охотник был прав. Идти в завывающую пургу было безумием. Два-три шага — и дороги назад уже не найдешь.
Думаю, в тот момент девушки еще не осознали, что Барбара пропала. Воспользовавшись передышкой, они попадали на снег и почти мгновенно уснули.
— Что будем делать? — прокричал я, прижимаясь ртом к уху Имнака.
— Один будет спать, другой — дежурить! — крикнул в ответ охотник.
Я с трудом мог поверить, что он в самом деле это сказал.
— Хочешь спать? — спросил Имнак.
— Нет! — крикнул я.
— Тогда ты дежуришь первый. Я буду спать. — С этими словами краснокожий забрался на сани. Невероятно, но через несколько мгновений он действительно заснул.
Присев возле саней, я изо всех сил старался хоть что-нибудь разглядеть.
Вокруг завывал ветер. Интересно, далеко ли ушел Рэм. Когда в облаках возник просвет, Карджука уже не было. Непонятно, что стряслось с Барбарой. Конец веревки был явно обрезан. Очаровательную блондинку похитили. Кто и зачем, я не знал.
Спустя некоторое время Имнак проснулся и объявил:
— Теперь твоя очередь спать. Я подежурю.
Я забрался на сани.
Проснулся я оттого, что Имнак тряс меня за плечо.
— Посмотри на слина!
Огромный зверь беспокойно вертелся на месте. Уши торчали торчком, ноздри раздувались. Он то выпускал, то втягивал огромные, кривые когти. Испуганным или агрессивным слин не выглядел.
— Что-то почуял, — сказал я.
— Забеспокоился, но не испугался, — подтвердил охотник.
— Что бы это значило? — спросил я.
— То, что мы в большой опасности, — ответил краснокожий. — Где-то поблизости другие слины.
— Но мы же ушли далеко во льды.
— Тем хуже для нас.
Теперь и до меня дошел смысл его слов. Не иначе мы напоролись на стаю одуревших от голода диких слинов. Худшего варианта было трудно придумать.
— Может, Карджук или Рэм где-то рядом? — предположил я.
— Наш слин знает зверей Карджука и Рэма, — ответил охотник. — Он бы не стал так на них реагировать.
— Что будем делать? — спросил я.
— Надо строить укрытие. Причем быстро! — сказал Имнак.
Девушки еще спали. Метель прекратилась, на небе снова сияли три луны.
— Времени очень мало, — добавил охотник.
— Говори, что делать, — сказал я.
Имнак пяткой очертил круг диаметром футов в десять. В середине круга стояли наши сани.
— Притопчи снег, — велел он. — Потом разгружай сани. Вещи укладывай по кругу.
Я принялся за дело, а Имнак взял огромный нож и начал вырубать кусок льда.
Слин забеспокоился и стал тихонько повизгивать.
— Слышишь? — спросил Имнак.
В морозном воздухе звуки разносятся далеко. Я не мог определить расстояние.
— Они чуют запах? — спросил я.
— Да, — сказал Имнак.
— Наш?
— Похоже.
Охотник принялся укладывать вырезанные из льда куски по утоптанному мной периметру.
Неожиданно раздался пронзительный визг. Я вздрогнул. Имнак бросился к Одри.
— Где Барбара? — кричала девушка. — Она пропала! — На лице рабыни застыл ужас. В руках она сжимала конец обрезанной веревки.
Имнак треснул рабыню по голове, и она полетела в снег. Охотник прислушался. Вопли слинов стали отчетливей. Похоже, стая двигалась в нашу сторону.
Имнак наклонился и сорвал с Одри капюшон, рывком поднял ее за волосы и поднес зазубренный нож к обнаженному горлу. Потом он снова швырнул девушку лицом в снег.
Стая слинов шла в нашу сторону. Сомнений не оставалось. Крик Одри помог им сориентироваться. До этого они тщетно пытались определить наше местонахождение по запаху, доносимому редкими дуновениями ветерка.
Уткнувшись лицом в снег, Одри тихо плакала.
Я прислушивался к визгу приближающейся стаи.
Имнак закончил выкладывать первый ряд самодельных ледяных кирпичей и приступил ко второму. Кирпичи первого ряда были два фута в длину и около фута в высоту и ширину. Во втором ряду располагались ледяные блоки поменьше, ставились они на первый ряд, образуя неровную ступеньку.
— Барбара пропала, — сказала подошедшая ко мне Арлин.
— Да, — ответил я.
— Где она?
— Не знаю.
— Давай вернемся, — предложила она.
Я посмотрел ей в глаза. Рабыня была неописуемо прекрасна.
На мгновение меня охватила нежность.
— Пожалуйста, давай вернемся, — просила Арлин.
Неожиданно я вспомнил, что она всего лишь рабыня.
— Прости меня, господин! — воскликнула девушка, падая на колени.
Судя по звукам, слины приближались.
— Возвращаться уже поздно, — сказал я.
— Это слины? — спросила она.
— Да.
— Только не это! — в ужасе воскликнула невольница.
Я посмотрел на стоящую на коленях девушку. Жалко, что такое прекрасное тело сейчас разорвут на куски.
Она содрогнулась.
Я прислушался.
— Сколько у нас времени? — спросил я Имнака.
Охотник не ответил. Быстрыми, точными движениями он продолжал рубить лед.
— Имнак, — сказала Поалу, — тебе понадобится нож и лед.
Смысла этой фразы я не понял.
— Развяжи Поалу и всех остальных, — не отрываясь от работы, бросил охотник.
Я развязал всех девушек и сказал Арлин:
— Помогай разгружать вещи.
Поалу присела на корточки и принялась разжигать лампу. Она несколько раз ударила друг о друга двумя железками. Искры упали на сухую траву. Лампа загорелась.
Имнак закончил второй ряд кирпичей.
— Тистл, — сказала Поалу Одри, — принеси чайник и кухонную доску.
Очевидно, она хотела растопить снег для варки мяса и кипячения чая.
Наш слин ни с того ни с сего запрокинул голову и издал пронзительный резкий вопль.
— Сейчас начнется, — проворчал Имнак.
— Может, прирезать его, пока есть время? — спросил я.