Загонщику тоже нужно быть готовым к выстрелу: иногда появляется такая необходимость. Конечно, при этом загонщик всегда должен знать, где идут его соседи справа и слева и где находятся номера.
Неплохо иметь одну-двух собак, притравленных по косуле. В условиях сильно пересеченной местности загонщики не в состоянии хорошо «прочесать» участок шириною до одного — полутора километров, собака здесь просто необходима. Найти подранка, если мало снега, а тем более по чернотропу, без собаки тоже невозможно. Поднятые загонщиками старые козлы очень умело путают след, нередко затаиваются и даже уходят в сторону. И здесь может помочь только собака.
Как-то в ноябре, получив лицензии на отстрел косуль и разведав заранее места, мы впятером и с двумя собаками отправились в лес. Погода стояла тихая, морозная. Выпавший накануне снег стаял, и только в оврагах и «северах» лежали его остатки.
Михайлыч, наш старший — опытный «козлятник» — троих назначил в засаду, показал им номера, проинструктировал, а сам с сыном и собаками пошел нагонять косуль.
Номера наши располагались в трех седловинах небольшого хребта, подковой опоясавшего неширокую падь с подмерзшей речушкой. Тихо выйдя на свой номер, я начал осматривать местность. Северные склоны сопок были покрыты мощными кедрами, дубами и липами, на южных господствовал густой дубняк, оранжевый от высохшего, но не опавшего листа. Лесок, полянка, опять лесок, потом овражек с веселым звенящим ручейком. Далее, сколько хватал глаз, простирались таежные сопки, одни с белоснежными вершинами, другие — с голубыми.
Зимний лес кажется безжизненным, но это лишь до тех пор, пока сам ты двигаешься и шумишь. Стоит затаиться на номере, как сразу же вокруг начинается какое-то движение. Волнами пролетела стайка голубых сорок. Кто-то прошуршал сухим листом. Шелохнулся кустарник. А поползень закопошился так близко, что кажется, вот-вот сядет на ствол ружья.
Сколько я так стоял, не знаю. Высоко в небе парил орлан, и я думал: как это он летает, почти не шевеля распластанными крыльями? Но вот послышался отдаленный шум шагов, затем спокойное «гоп-гоп» Михайлыча. Далеко еще, с километр. Собаки ищут каждая по-своему: Черный — широкими «загонами» по редколесью справа, Серый — «челноком» по дубняку слева. Вдруг слышу: Серый пошел прямо, да все быстрее, быстрее… Взметнулись три косули — и начался концерт! Серый надрывается звенящим лаем, Черный что есть мочи мчится наперерез косулям, а Михайлыч покрикивает спокойно и невозмутимо: «Пошли, пошли! Вова, на тебя идут».
Косули бегут невероятно быстро, каждым своим прыжком увеличивая разрыв между ними и собаками. Дух захватывает от этого великолепного бега! Вот они спустились в падь, «зашили» мелкими и частыми прыжками по кустарнику и пошли в сопку прямо на правый от меня номер. Последним бежит красавец козел. Выйдя на сопку, он остановился, повернул гордо поднятую голову назад и стал прислушиваться, торчком поставив уши. Убедившись, что собаки изрядно отстали, он спокойно побежал за ушедшими вперед козами. По нему-то, пропустив коз, и отдуплетил Вова, мой правый сосед. Стреляный козел резко отвернул в сторону и скрылся в кустарнике. Вскоре туда же промчались и собаки.
Пока подошел Михайлыч да мы начали разбираться, ранен козел или нет, прибежал Серый с вываленным языком и следами крови на шее и на груди. Михайлыч сказал: «Все ясно! Идем!»
Кровь на земле и сильно раздвоенный след копыт убедили нас, что козел ранен. Он шел по тропам старым следом, голым местом. Минут через десять, пройдя около километра, мы его отыскали. У козла была перебита передняя нога и прострелена грудь. Черный важно лежал рядом с ним.
Такова охота загоном. А есть еще охота из засады, когда, зная места кормежек и переходов косуль, охотник занимает перед рассветом или с вечера удобное место с хорошим обзором. Тут нужно иметь пристрелянное нарезное оружие и бинокль. Дробовое ружье для такой охоты малопригодно. А в бинокль можно наблюдать весьма интересную жизнь косуль.
Вот табунок подошел к кромке леса. Прежде чем выйти на открытое место, косули долго слушают, смотрят по сторонам, нюхают воздух. Убедившись, что опасности нет, они легкой рысью перебегают поляну и скрываются в кустарнике. Шорох листьев ведет в гору… Вот все они вышли на перевал и опять долго слушают. В лес, на северный склон сопки, козы спускаются шагом. Загадываешь: где лягут? Наверно, вон в той куртине орешника… Точно…
Прежде чем лечь, косули опять долго слушают и осматриваются вокруг. При малейшей неуверенности уходят в другое место и опять стоят. Слушают, втягивают трепетным носом струйки воздуха.
Но вот старая самка начала разгребать листья, рыть крепкими копытами мерзлую землю; Ноги мелькают быстро-быстро. Заработали и остальные, изредка останавливаясь и осматриваясь. Первым ложится молодой козлик (выдержки еще мало), затем другой, третий… Старая самка легла последней, поджав под себя все четыре ноги: в случае опасности они, как стальные пружины, взметнут ее тело. Лежат, пережевывают жвачку и снова прислушиваются к шорохам. Потом засыпают…
Косуль легко добывать с лошади. Некоторые охотники ездят на охоту верхом, иногда в санях. Косуля лошади не боится и подпускает ее близко.
В бегущую галопом косулю попасть из ружья довольно трудно, потому что линия ее бега представляет собою не прямую, а совокупность дуг, причем скорость косули на этих кривых неодинакова: в начале прыжка очень большая, в конце — меньше. Даже опытные охотники, метко сбивающие птицу влет, частенько мажут по косуле.
Чтобы вернее стрелять бегущую косулю, нужно перед выстрелом громко крикнуть, не выдавая себя движением: косуля, услышав крик, часто останавливается, не понимая, кто и где кричит. Остановка эта мгновенная, и с выстрелом медлить нельзя. После выстрела коза очень часто сворачивает прямо на охотника, поэтому вторым выстрелом можно хорошо поправить первый.
Как-то мы весело посмеялись над одним новичком, который, видя, как большой рогатый козел после выстрелов ринулся прямо на него, бросил ружье и схватился за нож, приготовившись дорого отдать свою жизнь. Козел, увидав прямо перед собой человека, в страхе метнулся в сторону. А не менее перепуганный охотник все еще стоял в воинственной позе и никак не мог прийти в себя.
КАБАРГА
Кабарга — самый мелкий вид из обитающих у нас копытных животных. Длина ее тела в среднем 86–100 см, высота в холке 55–70, в крестце на 10–12 см выше. Обычный вес 15–18 кг. Самцы несколько больше самок. Распространена повсеместно в лесах, но лучшими местами ее обитания являются густые хвойные леса со скальными обнажениями.
Кабарга — самый мелкий вид из семейства оленей. Длина ее тела — всего 86–100 сантиметров, высота в холке — 55–70, в крестце — на 10–12 сантиметров больше. Обычный вес 15–18 килограммов. Самцы несколько больше самок.
Внешний вид очень своеобразен, она мало похожа даже на парнокопытных, своих близких сородичей. Бросается в глаза непропорционально большая задняя часть тела, к которой маленькая передняя как бы искусственно приставлена. Крестец крутой дугой возвышается над холкой, задние ноги в сравнении с передними необычайно длинны. Голова маленькая, с большими ушами и очень красивыми глазами. У самцов из верхней челюсти растут слегка изогнутые, тонкие и острые клыки, достигающие 6–8, иногда 10 сантиметров длины. Эти клыки у такого мирного и робкого животного выглядят как-то неестественно. Когда смотришь на них, почему-то кажется, что природа создала кабаргу или очень давно, когда еще не умела творить свои чудеса, или же создала ее в порядке шутки.
Покрыта кабарга длинными ломкими волосами темно-коричневого цвета. От нижней челюсти по шее и груди тянется светлая полоса, на боках и спине разбросаны четко выделяющиеся пятна охристого или рыжевато-желтого цвета, тоже расположенные несколькими продольными полосами.
При всей необычности и даже несуразности сложения кабарга движется легко и непринужденно, большими мягкими прыжками. Ее сильные и длинные ноги бросают легкое тело вперед как бы играючи, без видимого напряжения.
Однако при внимательном наблюдении и в движениях кабарги обнаруживается необычность. Ее прыжки как-то беспорядочны: один вправо, другой влево, то высокие, то низкие, то частые, то редкие. Совсем не такие, как, скажем, у косули или изюбра. При этом кабарга выносит задние ноги вперед, как заяц.
Этот странный зверек — обитатель горных мшистых елово-пихтовых, лиственничных и, в меньшей степени, хвойно-широколиственных лесов. Распространен он широко, встречается от залива Петра Великого до северной границы леса. Угодья эти тянутся на юге Приморья узкой полосой и разрозненными массивами вдоль главного водораздела Сихотэ-Алиня, но при движении к северу заметно расширяются.
Лучшие места обитания кабарги — хвойные леса на крутых северных склонах гор со скалами. Здесь на деревьях и камнях много лишайников — основной ее пищи. На скалах кабарга находит и спасение от врагов: этому легкому зверю с его длинными задними ногами легче убегать от хищников в гору. В таких излюбленных местах плотность населения кабарги достигает 15–20 и более особей на 10 квадратных километров.
В хвойных лесах, растущих по пологим склонам и на равнинах без скал и обрывов, кабарги меньше — 6–8 голов на 10 квадратных километров.
В 1968/69 году на Большой Уссурке мы видели такие плотности населения кабарги: в елово-пихтовой тайге — 4–6, в широколиственно-кедрово-еловом лесу — 3–4, в кедрово-широколиственном лесу — 1–2 особи на 10 квадратных километров. Несколько больше ее в местах, расположенных севернее: в верховьях Бикина, Хора, Самарги, Коппи, Анюя, Горина, Кура и Урми, в средних и верхних частях бассейнов Гура, Тумнина, Амгуни и Бурей.
Кабарга живет почти всегда оседло, на сравнительно небольшом участке, обычно меньше квадратного километра. Особенно мал ее участок при выпадении глубоких снегов, когда она ходит только по своим наторенным тропам.